Буранный год

– - Стой Маргелов! СТОЙ!!! Я тебе приказываю! Ты у меня под трибунал пойдешь!

'Ну вот, как бой, так это бравого политработника с огнем не сыскать. А вот, гадость какую сделать, так он всегда тут как тут. Не иначе, собрался меня с командования снимать, за отпущенных финнов или за самовольное объявление себя майором. Опоздал ты 'Ссанкин'. Догони меня теперь!'.

Капитан, не долго думая, дернул за трос паровозного гудка и, плюнув на насыпь, отвернулся. В пути им несколько раз приходилось проламываться через спешно собранные заслоны ополченцев и тыловиков. На одном из полустанков их составы были атакованы двумя полнокровными батальонами шюцкора при поддержке пяти старых французских танков 'Рено ФТ-18'. Несколько снарядов старые танки успели всадить по головному составу. Но в сторону финских "жестянок" сразу рявкнули старые 'трех с половиной дюймовки'. Их фугасы разметали жмущуюся к танкам пехоту, но в сами танки не попали. Прицел подпрыгнувших и откатившихся от борта, не имеющих откатных устройств пушек, тут же сбился. Но свое дело орудия сделали, заставив танки маневрировать. Еще лучше по танкам отработали полудюймовые бронебойные пули ДШК и поставленные на удар шрапнели ДСУ-76. Когда подоспели на своем составе егеря Томмола, на их долю осталась только зачистка. Потом еще было несколько стычек, и даже серьезные потери от огня вражеской батареи. Но, к Рованиеми группировка 'Ботнического фронта' подошла вовремя. Кольцо окружения замкнулось. Внешняя линия обороны города держалась два дня, но ударные колонны вскоре прорвались к центру, поддержанные разрывами толстокожих 122 мм снарядов буксируемых гаубиц и штурмовых орудий на шасси Т-28. Дальше пошла зачистка кварталов. Последних защитников города вылавливали еще неделю. Затем случился тот вызов Маргелова в штаб. Перед этим с ним связывался Кондратьев и рассказал, что Санкин от того случая совсем взбесился, и требовал ареста Маргелова. По словам полковника все должно было решиться тут, в завоеванном Рованиеми. Потому-то в штаб капитан входил собранным, и готовым ко всему. Только не к тому, что ему было озвучено. И вот, теперь новоиспеченному майору Маргелову предстояло принимать 18-й лыжный полк 3-й лыжно-санной бригады. Полк, командиров которого хорошо повыбили финские меткие стрелки. А от личного состава полка после недавних атак осталось едва полтора батальона. Майор выбросил папиросу, и застегнул ворот полушубка. Над головой, тяжело гудя, прошел четырехмоторный ТБ-3. Точно на таком же он недавно приземлялся на лед залива, чтобы уже через пару часов первой ротой своего батальона перерезать однопутную нитку идущей от самого Хельсинки прибрежной железной дороги. Когда ему снова придется вот так лететь в ночь, на таком же или похожем крылатом гиганте, теперь было неизвестно. Несколько секунд он, сквозь вылетающие изо рта клубы пара, задумчиво всматривался в звездные узоры северного неба. В Рованиеми царила мирная тишина. А где-то усиленные самоходками ДСУ-76 другие лыжные батальоны и роты спешно занимали все ближайшие рубежи пригодные для обороны. Аэросанные роты с лыжниками на буксире с максимальной скоростью выдвигались для захвата железнодорожных станций и нарушения коммуникаций противника. И, несмотря на серьезный успех на Севере Финляндии, этой войне еще было далеко до завершения. Вскоре, мотоснегоход уносил новоиспеченного майора к будущему месту службы, под начало командующего саамскими войсками товарища полковника Куусинена...

***

К моменту, когда оборона Рованиеми трещала под ударами с двух сторон, воздушный мост "Тихвин-Оулу" уже работал с ритмичностью метрополитена. Несколько дней подряд финские истребители пытались организовать охоту на идущие плотными группами самолеты, но отличное истребительное прикрытие быстро отвадило их от вкусной добычи. Над линией фронта и в ближних финских тылах колонны 'крылатых грузовиков' провожали фронтовые истребители. Над районом высадки, близ Оулу, их попеременно встречали перегнанные сюда истребители авиаполка 'чаек' И-153. А на всем протяжении маршрута над ними кружили двухмоторные И-40, которым хватало дальности на полет в оба конца.

Туда шли подкрепления, топливо, продукты и боеприпасы. В обратном направлении, порожние транспортники ТБ-3 вывозили по 35-40 человек финнов, прямо семьями с минимальными пожитками. Эта мера обсуждалась еще в декабре. Сначала Генштаб выступил категорически против. Дескать - 'мы же, не фашисты, чтобы без вины людей в лагеря бросать!'. Но выкладки по объемам снабжения группировки войск однозначно свидетельствовали в пользу заполнения 'порожняка' гражданскими. В противном случае, уже через месяц боев, все припасы освобожденных РККА населенных пунктов уйдут на снабжение группировки войск, и гражданским лицам придется голодать. Да и запасы топлива для обогрева восьмитысячной группировки войск далеко не безграничны, поэтому лучше максимально облегчить себе снабжения вывезя всех иждивенцев в опустевшие военные городки Ленинградской и Вологодской области, где можно было вдумчиво заняться переагитированием финских граждан.

За время 'воздушной битвы за Остробортию', были подбиты всего два ТБ-3, но оба сели в районах контролируемых войсками РККА. Еще было потеряно четыре советских истребителя. Финская сторона потеряла семнадцать машин, и вскоре прекратила самоубийственные наскоки. Добровольческая авиагруппа капитана Терновского поднималась на перехват раз пять. Потери уже составили шесть пилотов, вместе с двумя закупленными в Бельгии русскими истребителями И-5 и четырьмя британскими 'Бристоль Бульдог'. В отчетах о вылетах фигурировали несколько подбитых большевистских четырехмоторников, но проверить эту информацию было невозможно. Сам Анджей Терновский угодил в госпиталь с ранением (о том, что нанесла его не пуля из русского ШКАСа, а пуля из его личного карманного 'Браунинга', начальство так и не узнало).

Территория Суоми уже была разорвана русскими ударами на части. Паникующее финское командование, стало спешно снимать мобильные части прикрытия из-под "Линии Маннергейма", чтобы перебросив их по рельсам на северо-запад, отбиться от новой напасти. Но, как раз когда эта переброска началась, ударные дивизии Ленинградского фронта стали методично крушить финскую оборону сразу на нескольких направлениях, где были разведаны артиллерийские позиции финской армии.

***

В кошмарных снах генерала-фельдмаршала преследовали картины разрушений. Почти каждую ночь ему теперь снилось, что потолок и стены рушатся на него. А в телефонной трубке неразборчивый гул, и он не успевает отдать свой последний приказ. Как русские ухитрялись, столь точно бомбить важные объекты, пока ответа не было. Но выводы командованием Суоми были сделаны. Ставка уже давно не пользовалась, ни специальным поездом командующего, ни особняками, прикрытыми от авианалета и русских десантов значительными силами ПВО. Один раз даже пришлось проводить совещание в свободной палате полевого госпиталя. По красным крестам большевики никогда не бомбили, зато с завидным упорством высматривали с неба все пригодные для штабов здания, возле которых обнаруживались стоянки нескольких автомобилей и зенитные установки. В этот раз местом совещания был выбран крепкий каменный подвал бывшего купеческого загородного дома. Зениток и автомашин по близости не было, поэтому сам дом русские самолеты пока не интересовал. Генерал-фельдмаршал чуть прикрыл глаза, слушая безрадостные доклады начальника штаба своей ставки генерала-лейтенанта Эша. Сведения были пугающе однообразными. Под Виппури красные огнем тяжелых орудий и последующими мощными ударами своих толстокожих танков и штурмовыми группами с огнеметными и саперными средствами, уже методично взломали несколько оборонительных полос. Пехота закрепила успех. По сведениям разведки, в направлении столицы Южной Калевалы, сейчас сосредотачивались крупные силы, с огромной массой техники. Даже корабельные орудия на железнодорожном ходу, русские не забыли задействовать. Гордость Суоми - снайперов, ранее бывших грозой большевистского стада, теперь все чаще засекали на их позициях, и успешно выбивали. Против них использовали, как таких же коллег метких стрелков, так и пулеметчиков и небольшие автоматические пушки, которых у красных оказалось на удивление много. По всем признакам, группировке обороняющей Виппури оставалось держаться лишь несколько дней. Голос генерала был сух, хотя иногда сквозь спокойствие, дрожащими нотами прорывались эмоции кадрового военного.

– -- Группа генерал-майора Туомпо в маневренных боях с русскими моторизованными и лыжно-егерскими частями потеряла около двух третей личного состава и почти все тяжелое вооружение. Сам генерал-майор легко ранен во время бомбежки, но не оставил командования. Сейчас группа с боями отходит в район тыловой позиции Йисалми - Курпио. Здесь их усилят три батальона шведских и датских добровольцев с двумя батареями горных орудий. Их задачей станет хотя бы на неделю сковать в этом районе силы большевистского финского корпуса мерзавца Игнеуса-Матсона. При невозможности удержать этот условный рубеж, группа будет отступать далее к Йюваскюля. Там им смогут оказать поддержку добровольческие части, расквартированные в Тампере, а сами они вольются в ряды защитников новой линии. У противника на этом направлении выявлено больше сотни танков, вдвое больше артиллерии, и около пяти дивизий пехоты и егерских частей...

– -- Какая обстановка севернее?

– -- Лапландская группа генерал-майора Валлениуса практически полностью уничтожена, сам генерал погиб в Рованиеми. Командование остатками войск сейчас перешло к кому-то из старших офицеров, но точно это неизвестно, из-за отсутствия связи. Русские массово применяли танки и даже бронепоезда. Противопоставить этим силам было нечего. Бронетехника и автотранспорт с артиллерией наших маневренных групп потеряны полностью. Наши аэродромы захвачены все, последним оттуда вырвался на 'Геймкокке' один из пилотов добровольческой группы Терновского.

– -- Противодействие и сковывающие действия во вражеских тылах?

– -- Восстания в захваченных красными Лиллахаммари и Петсамо этой ночью были жестоко подавлены русскими карателями из НКВД. Ивало также прекратил сопротивление, и захвачен врагом. Действующая в Лапландии армейская группа русского бригадного генерала Доватора вместе с дивизией предателя Томмола, контролируют все дороги. По утреннему сообщению воздушной разведки, остатки группы Валлениуса ведут арьергардные бои в районах озер Локан-Текоярви, и прорываются к норвежской границе.

– -- Значит, Север мы потеряли. Что на берегу Похьянлахти и в тылах?

– -- Западное побережье залива уже захвачено красными карельскими частями на значительном протяжении. От Торнио почти до Кокколы наших частей нет, кроме мелких отрядов шюцкора. Акасьокисуу и Соданкюля еще обороняются, но вряд ли это надолго. Отдельные подразделения еще продолжают бои в окружении близ Оулоярви. Бои идут уже и в Пюхясалми. На линии Вааса - Сейняйоки - Йювяскюля готовится новый оборонительный рубеж. Но у них мало войск...

– -- Передайте мой приказ перебросить им на помощь два полка из скандинавского добровольческого корпуса - генерала Линдера. Это будет достаточно?!

– -- Вероятно, экселленц. Но красные усиливают свои передовые группы со стороны захваченного ими Суомуссалми. И на новой линии сейчас острая нехватка артиллерии.

– -- Артиллерии сейчас везде нехватка, Карл. Придется нам частично заменить артиллерийскую поддержку, авиационной, Штурмовая группа Терновского с тяжелыми бомбами готова?

– -- Да, экселленц! Правда, сам капитан получил ранение, атакуя армады русских десантных транспортников над Похьянлахти, поэтому временным лидером добровольческой авиагруппы Лоренц назначил лейтенанта Расмуссена из Дании. Но лейтенант не имеет опыта бомбовых ударов, которым обладает Терновский.

– -- Жаль, что тот ранен. С ним было бы надежнее...

В этот момент настойчивый телефонный звонок отвлек на себя внимание генерала-фельдмаршала и его свиты. Карл Леннарт Эш, извинившись перед главнокомандующим, выслушал донесение. В процессе выслушивания новостей выражение лица генерал-лейтенанта менялось от спокойного к взбудораженному.