Буранный год

– -- Это что такое тут у вас?! Мало того, что тут через одного недоученные курсанты пасутся. А если авария с человеческими жертвами?! И я также вижу у вас тут, не протолкнуться от граждан, которых советская власть временно простила за совершенные ими преступления. Вот так создавать секретную ракетную бригаду не годится, товарищ Королев! Как вы предлагаете решить вопрос с бывшими 'зэка'!

– -- Товарищ Мехлис! Этих людей нормально контролирует наша охрана от ГУ ГБ. И я вижу единственное решение в том, чтобы дать людям доказать стране и партии, что в их отношении была совершена ошибка. Да, ошибка! Дела лучше слов покажут, чего достойны эти люди! И убедительно прошу понять, что без этих людей мы к назначенному сроку бригаду не обучим! Хотите их убрать отсюда, убирайте и меня!

– -- Понадобится, и вас уберем! Такое важное дело, как создание ракетных войск не может делаться нечистыми руками! Не перегибайте палку, товарищ Королев! И я все еще жду ответа о ваших конкретных предложениях!

– -- Предложения? Хорошо! Вот вам конкретика! Пришлите к нам в бригаду трех-четырех толковых политработников, и еще двух особистов. Тех, кто не станет в самые важные рабочие моменты отрывать людей от дела, и собирать слабо подготовленные собрания. Нужны такие 'политбойцы', которые будут понимать нашу специфику, помогать решать производственные вопросы, и исподволь проводить эффективную политработу с людьми. Вот, таких, нам нужно! Если, конечно, найдете...

– -- В политуправлении РККА любые люди найдутся! Никто вас за язык не тянул, товарищ Королев. И скоро мы вам не только политработников пришлем, но и здоровые кадры на усиление. Чеpте что, устроили тут!

И в ноябре политработники и особисты, действительно, появились. И не только они. Старшему лейтенанту ГБ Полынкину и его команде Королев даже порадовался. Эти особисты воевали недавно в Монголии в особых полках, и работу с реактивной техникой себе отлично представляли. Даже имели опыт эвакуации спецтехники из вражьего тыла. Присланный Мехлисом батальонный комиссар Гущин вроде бы тоже не был пустозвоном, до этого в артиллерии служил. Правда, приставленный к нему помполитрука Леонид Мехлис, оказался родным сыном комиссара 1-го ранга. Но, вел себя это курсант политучилища очень вежливо без папашиных наездов, поэтому Королев решил с выводами не торопиться. А, вот, без каких-либо согласований с ним, прикомандированные к бригаде, курсанты ВВС Сергею не слишком понравились. Было ему с кем сравнивать. Вот те парни, которых они сами вытянули летом и вначале осени из нескольких артиллерийских, авиационных и инженерных училищ, ему нравились. С ними он успел помотаться по разным 'площадкам'. Новое дело их, действительно, захватило с головой, глаза у мальчишек горели. И, даже если те 'ранние птахи' слегка и чудили между занятиями, то все покрывала их старательность в учебе. А вот, привезенные Мехлисом 'ноябрьские стажеры', были явно из другого теста. Что-то неуловимо барское мелькало в их поведении. И смеялись они громче всех, и перебивали лектора на занятиях, да и шикарные праздники 'для своих' устраивали в личное время слишком уж напоказ. Конечно, не все из них 'звездили', но с этими 'любимчиками' нужно было что-то делать. К тому же, поездки бригвоенинженера Королева между подразделениями бригады участились. Поэтому некоторые моменты работы с личным составом проскочили мимо него. С происхождением 'стажеров' он в деталях разобрался, только после одного не слишком приятного инцидента, случившегося в дивизионе ракетных перехватчиков. Как-то прибыв в расположение дивизиона перехватчиков, он увидел, что несколько курсантов загружаются у КПП в 'Пежо' комиссара Гущина. Явно куда-то 'намылились'. Сергей помнил, что сам комиссар Гущин, за день до этого уехал в Москву, поэтому удивился и потребовал объяснений. Водителем машины у этой развеселой компании курсантов оказался помощник комиссара Гущина курсант политучилища Леонид Мехлис.

– -- В чем дело, товарищи курсанты?! Кто вам разрешил покидать расположение дивизиона? Товарищ помполитрука, подойдите ко мне!

– -- Помощник политрука, курсант Мехлис....

– -- В каких целях провоцируете курсантов на нарушение воинской дисциплины, товарищ помполитрука?!

– -- Никак нет, товарищ командир бригады, никого не провоцирую! Сопровождаю группу курсантов за покупками...

– -- Предъявите на всех увольнительные! И вам самому, кто разрешил покинуть расположение дивизиона? Командир дивизиона Шиянов или начальник штаба знают о вашей поездке?! Особый отдел предупрежден?!

– -- Мы тут....

– -- Что вы там мычите, товарищ курсант политучилища?! Отвечайте четко и ясно! Знают комдивизиона Шиянов и сержант ГБ Кружкин о вашем отъезде или нет?! Имеются увольнительные, или вы курсантов в самовольную отлучку везти собрались?!

– -- Увольнительных нет. Виноват я один.

– -- Ах, не имеется увольнительных! И в известность о своем отъезде никого не ставили! Вот значит как?! 'Виноваты'. И, наверное, также как о необходимости увольнительных, вы, случайно, подзабыли, что все присутствующие здесь военнослужащие давали подписки о неразглашении ими секретных сведений. И что выезд с территории возможен только с разрешения особого отдела.

Младший Мехлис стоял с горящими ушами, и по виду, готов был провалиться сквозь землю. И такая воспитательная беседа была ему явно непривычна. Леонид уже не раз наблюдал, как его отец словесно доводил до инфаркта нерадивых командиров. Но вот его самого, отец хоть и воспитывал жестко, но голоса на него почти не повышал...

– -- Вас сюда, зачем прислали?! Чтобы дисциплину секретной бригады подрывать и военную тайну разглашать?! Для этого вас комиссар первого ранга Мехлис, к нам 'на усиление' привез?! Вас этому в политучилище учат?!

Помполитрука, уже перестал бубнить оправдания, и замер с красным лицом, когда с ним рядом неожиданно нарисовался уверенный в себе защитник. Взявший на себя объяснения, невысокий курсант перед Королевым не тянулся, смотрел на командира бригады без смущения, и вел себя обезоруживающе наивно и спокойно.

– -- Ну, товарищ инженер, ну можно мы в город съездим? Сейчас все равно занятий нет. Личное время у нас. А товарищ помполитрука ни в чем не виноват! Это я попросил его, нас отвезти. Я перед этим по телефону у отца отпросился.

По-видимому, эта 'волшебная фраза' должна была в момент разрешить все противоречия, и заткнуть рот грозному начальству. Но Королев даже ухом не повел, слыша эти намеки на 'высокое происхождение' курсанта. Отрепетированное и не раз срабатывающее выступление нарушителя пропало втуне.

'Ну, комиссар Мехлис! Ну, удружил! Набрал каких-то сынков, которые мне тут всю дисциплину в бригаде коту под хвост спускают. Позор! На них же курсанты нашего ракетного училища смотрят! Если кому-то можно себя вот так вести, значит и всем остальным не запрещено! И я же потом и виноват окажусь. Как же, не доглядел за дисциплиной во вверенной части! Нет уж! Чей бы сынок это ни был, я ему командованием бригады вертеть не позволю! Чем бы потом это не вылезло, пока не поздно, нужно застроить этих 'барчуков'. И не только застроить, но и документально оформить это взыскание с детальным описанием всех причин. Остальные курсанты вон молодцы, в свое личное время матчасть изучают, а эти стажеры... Срам один!'.

– -- Во-первых, товарищ курсант, встаньте, как положено перед старшим по званию и должности! Вы в Армии, а не на костюмированном балу! А в Армии, поведение военных регулируется Уставом. Во-вторых, повторите подход к командиру бригады, и в соответствии с Уставом, ко мне обратитесь!

– -- Товарищ командир бригады! Разрешите обратиться, курсант Сталин?!

'Вот оно что! Младший Сталин! Думаешь, неприятностей бригвоенинженер побоится?! Сейчас я хвост подожму, и пылинки с тебя сдувать начну! Вот еще! Плевать мне на неприятности! Я и так уже по уши в этом деле, и все на карту поставил! Опозоримся мы на фронтовых испытаниях, мне можно самому стреляться! Ибо не я один в этот раз сяду, но и кучу народу за собой в лагеря утяну. И, вас 'барчуков придворных' я сюда не звал. Я костьми лягу, чтобы бригаду вы мне не испортили! А товарищ Сталин поймет. Он в Армии комиссаром был, и что такое дисциплина помнит'.

Очевидно, что-то этакое отразилось в гневных глазах командира бригады, потому что еще минуту назад независимо держащийся курсант сразу сдулся, и виновато потупил глаза.

– -- Смирно, товарищи курсанты! За попытку самовольной отлучки из расположения подразделения секретной ракетной бригады. За, нарушение Устава РККА, приказов командования бригады, и за пререкания со старшим по званию. А также, в целях профилактики разглашения нарушителями сведений составляющих государственную тайну. Объявляю всем пятерым трое суток гауптвахты. Отбытие на гауптвахте, которая еще не построена, приказываю заменить шанцевыми работами на объекте '3-я пусковая' 1-й батареи дивизиона ПВО. Начштаба и командиру саперной роты, приказываю, выделить курсантам штыковые лопаты. Красноармейцев и технику на этот участок не направлять. Норму выемки грунта для нарушителей не уменьшать. Особому отделу приказываю, после работ, в личное время, читать нарушителям лекцию по соблюдению Устава и режима секретности на объектах бригады. До окончания срока взыскания, в ночное время тренировать с нарушителями подъемы по тревоге, для чего поселить их в отдельной палатке рядом с особым отделом дивизиона. Начальнику особого отдела бригады Полынкину усилить режим на всех объектах бригады! И после отбытия нарушителями наказания, строго принять у всех экзамен на знание Уставов и требований режима секретности. Начальнику штаба оформить приказ с подробным описанием проступка нарушителей. Выговор в приказе всем пятерым занести в личные дела. При малейшем новом нарушении, приказываю откомандировать курсантов из бригады, в распоряжение училищ, в которых они обучаются. Вместе с отзывом о их поведении. О совершенном курсантами нарушении и его возможных для страны последствиях, политрукам довести на политинформациях до личного состава во всех подразделениях бригады. Исполняющего обязанности командира дивизиона капитана Шиянова вызвать ко мне для дачи объяснений.

'Я вас научу Устав и государственные секреты уважать!' Последнюю фразу Сергей произнес мысленно, и уже собрался покинуть 'лобное место', но как выяснилось, у курсанта Сталина, все еще имелись вопросы, вот только ответ на них оказался столь жестким и непреклонным, что курсант замер с открытым ртом.

– -- Но товарищ....

– -- Команды 'Вольно' не было, курсант Сталин! Почему пререкаетесь в строю со старшим по званию командиром, товарищ курсант? Вам мало одного взыскания?! После второго взыскания, вы вылетите из бригады, несмотря на любые ходатайства. Бардака в нашей секретной ракетной бригаде я не потерплю! Устав писан кровью и касается всех! Вам все ясно, товарищи курсанты?!!