Бывшие. Спаси моего сына

Подобного поворота я точно не ожидала. Я, конечно, могла пробить статью, по которой Динар Ибрагимович сидит, когда за него договаривалась. Но в тот момент это мне в голову не пришло. Просто хотелось человеку помочь.

– Они что были любовниками? – спрашиваю первое и самое очевидное, что на ум приходит.

– Отец и жена Остапа? Нет, ты что, - морщит лоб. – Он вообще ее едва знал и дела не было до этой женщины. Но Фролов хотел от жены избавиться, окрутил мою мать, и она помогла собственного мужа подставить. А я… я тогда уже плотно сидел на крючке Фролова… Сопляк я тогда был… ничем отцу не мог помочь, и себе тоже… потерял самое дорогое, что было в моей жизни… Тебя.

Глава 42

– Вот не надо сейчас заливать, Амир, - аж на смех пробирает. – Я прекрасно помню себя в то время. Может, тогда наивная дурочка и верила тебе. Но ты все расставил по местам и указал, что я для тебя значила тогда.

– Я сказал, что тебя использовал, - неотрывно мне в глаза смотрит.

– Ну вот… зачем вообще сейчас этот разговор. Использовал, так использовал. Сейчас это не имеет значения.

– А ты не думала тогда в чем? – жадно ловит каждое мое движение, медленно ко мне подходит.

– Тогда думала. Голову ломала. Единственный вариант, что по учебе тебя подтягивала. Но он как-то сомнительный. Тебе отец мог любых репетиторов нанять.

– Правильно, Мил. Не в чем мне было тебя использовать! – восклицает с каким-то триумфом.

– И? – недоуменно развожу руками.

– Это отсутствие логики. Ты ведь умной была всегда, я думал, ты что-то заподозришь. Поймешь, что не все так просто. И я честно, рассчитывал все уладить, и потом с тобой объяснится. Только хватка Фролова оказалась куда сильнее, чем я тогда предполагал, - стискивает зубы до скрипа. – Еще и я потом Таю инвалидкой сделал…

– Я и сейчас не понимаю, что я должна была тогда понять? – недоуменно на него смотрю.

Он весь на нервах, но старается сдерживаться.

Мне по-прежнему хочется смеяться от идиотизма ситуации.

– В парке у меня был диктофон. Я должен был предоставить запись Фролову, - губы белеют, на висках вены вздуваются.

Он все это сейчас проживает снова. А я нет. Я прошла, пошла дальше.

– Если тебя как-то прижали, ты мог мне все рассказать, и мы бы вместе сделали любую запись, - спокойно пожимаю плечами.

– Ты бы спалилась! Они бы тебя на раз два вычислили. Я только про беременность фразы подтер. Думал, если правда, то чтобы ребенку угрозы не было.

– Мне поблагодарить? Спасибо.

Не понимаю, чего он от меня хочет.

И ведь не отцепится, пока все не вывалит. У него это камнем на шее висит.

Только мне этих камней не надо. Как он не понимает!

– Это сейчас ты вся такая уверенная, сдержанная. А тогда вспомни – ураган эмоций.

Я действительно была эмоциональной девочкой, с кучей психологических травм и комплексов из-за издевательств. Но я это прошла, переросла, справилась.

– Согласна. И?

– И ты на эмоциях натворила такого, что Фролов меня за одно место ухватил, - ошарашивает меня.

– Я? – все больше не могу. Улыбку сдержать не получается. – То есть я виновата. Хорошо, Амир. Считай как хочешь, я ничего тебе доказывать не собираюсь.

– И не надо. Я все видел.

– Что ты видел?

– Выпускной, - и так выжидающе на меня смотрит. Будто я все сразу понять должна.

Ошибается. Не понимаю.

– Амир, выражайся конкретнее. У меня нет времени выслушивать тебя до ночи. Я на работе.

– Ты отравила Таю на выпускном. Она ко мне подкатывала. Признавалась в любви. С каким-то пацаном стала встречаться, чтобы у меня ревность вызвать. А мне никто кроме тебя не нужен был. А ты видимо решила от нее избавиться.

– Я чего? – несколько раз моргаю.

– Я тоже удивился. Но Тайка тебя сильно доставала. Вот, наверное, ты и вспылила.

– Амир, - поднимаюсь с кресла, встаю напротив него, - Теперь слушай меня внимательно, два раза повторять не буду. Я. Никого. Не. Травила, - произношу четко и по слогам.

– Были фото, мне Фролов показывал. Как ты в стакане что-то мешала, а потом этот стакан у Таи, и она пила. Позже ее в реанимацию забрали. Она еле оклемалась. И свидетели были. Все на тебя указывали. А Васька Петров, говорил, что ты с ним советовалась, жаловалась, что житья тебе нет, и еще немного и Тая меня у тебя уведет.

Прикладываю руку ко лбу. Запрокидываю голову вверх. Амир реально в это верит.

– С Васькой я действительно общалась, он мне как раз плакался о своей неразделенной любви к Тае. Я с трудом от него отделалась, прилип как липучка. И я, кстати, потом тебе наш разговор пересказала. В стакане я размешивала таблетку от головной боли. Васька, мне ее и дал. Жутко тогда голова разболелась, в глазах двоилось. А я ведь ничего на выпускном не пила. Потом действительно я видела Таю, она зачем-то у меня стакан выхватила из рук. А я пугливо ушла, чтобы не нарываться, тебя поблизости не было, а я одна опасалась Таю и ее компашку, - снова падаю в кресло. – Зачем я тебе все это рассказываю. Будто оправдываюсь…

– А меня наш физрук отозвал на улицу, какую-то муть мне втирал. И я никак от него отделаться не мог. Так к тебе хотел, постоянно думал, - протягивает задумчиво Амир. – Только в итоге Таю в больницу забрали. И улики на тебя у них были. Мой отец был под колпаком у проверок, а Фролов стал мне угрожать, что отца и тебя посадят, если я не соглашусь на его условия. И мать еще масла в огонь подливала, тогда я еще был уверен, что она любит нас с отцом.

Глава 43

Амир

Рассказываю Милане правду, и сам понимаю, как спустя годы это жалко звучит. Теперь мои же действия кажутся мне до жути идиотскими.

А тогда, чего греха таить, испугался, растерялся.

Фролов в красках расписал, что за покушение на свою дочь, он от Милы мокрого места не оставит. Он сыпал доказательствами, отпечатки пальцев, фото моей возлюбленной со стаканом, потом Тая пьет, и вот она в больнице. Ее едва откачали.

Покушение на убийство на фоне ревности. Фролов обещал ее засадить. Тоже самое он намеревался сделать и с моим отцом. Мать металась по дому и плакала, что с нами расправятся.

– Амир, если Остап посадит твою девушку, то ты никак ей не поможешь. И думаю, сколько бы ей ни дали, из тюрьмы она больше не выйдет, - заламывала руки и выла мама.

А потом словно в подтверждение своих слов Фролов посадил моего отца. Его пока просто задержали. Но обвинения в финансовых махинациях светили серьезные.

Мать еще сильнее рыдала, говорила, что следом и мы пойдем. Фролов никого не пожалеет. Умоляла меня сделать все, что говорит Фролов.

И я поддался. Моральное давление было слишком сильным. Я сломался тогда впервые, не подозревая, сколько еще раз меня будут ломать.