Бывшие. Спаси моего сына
Шрифт:
Прошло пять лет. А Вадим до сих пор оплакивает жену. Любил ее безумно. Он одержим жаждой мести. Он работает у Фролова десять лет. После случившегося, не знаю, каких ему усилий стоило сделать вид, что он верит, что Остап не при делах.
Потому как достать Фролова просто так невозможно. Надо выжидать. И это заняло у нас годы. Думаю, катализатором стал случай с Юрой и встреча с Милой. Именно сейчас в моем мозгу горит лампочка «пора».
Вадим приезжает быстро. Выхожу к нему и кратко пересказываю случившиеся за последнее время.
– Сейчас только ты можешь мне помочь.
– Попробую, - кивает Вадим. – А дальше что? Это его не остановит. Наоборот, раззадорит.
– А дальше будем бить по его бизнесу. По бабкам. Лишится их, лишится поддержки. План у меня есть. Рассказываю ему некоторые детали.
– Себя мне не жалко, меня ничто и никто не держит в этом мире, - голос Вадима безжизненный, как всегда за последние пять лет. – Но подумай, не раздавят ли тебя. Амир, тебе есть, кого терять.
– Мы не имеем права на проигрыш, - говорю уверенно.
Вадим моей уверенности не разделяет.
– В любом случае, ты ему рожу начистил и варианта два или война, - изрекает задумчиво, - Или снова падать в колени и просить помилования, а дальше новые унижения.
– Война.
– С нами еще парни будут. Ты их знаешь. Мы не одни, - не слышу надежды в его словах. Это царапает внутри.
Когда человек не верит в успех, то шанс поражения гораздо больше. А вариантов кому довериться у меня больше нет.
В лепешку расшибусь, а клинику для Миланы достану.
Едва прощаюсь с Вадимом, как звонит Тая.
Скрипя зубами, принимаю вызов.
– Чего тебе?
– Герой долбанутый, ты в каком тоне со мной разговариваешь? Ты что с отцом сделал? Решил, что бессмертный и мы вечно будем прощать тебе все? Ошибаешься, Амир! – орет в трубку.
– Немедленно езжай домой!
– Моя ошибка – это жалость к тебе, - говорю очередную дошедшую до моей башки истину. – Пора мне исправляться. Больше никакой жалости. Никакого брака. Все Тая, - отключаю вызов.
Мне не интересно, что она проорет в ответ. Какими угрозами будет сыпать. Конечно, последуют ответные действия, но я больше так не могу. Наступил предел. Точка невозврата. Когда больше нет страха, есть цель, и я как бык буду нестись вперед, снося все препятствия.
Глава 45
Тая не прекращает звонить. Набирает снова и снова. Телефон в режиме вибро. Трубку не снимаю. Не могу и не хочу ее больше слышать.
«Ты виноват, что я такая! И теперь просто бросишь? Кому я нужна? Я калека из-за тебя!» - прилетает сообщение.
Она бьет своим единственным козырем. Много лет это срабатывало. Меня действительно душило чувство вины.
На этом меня в свое время и поймали, я сказал: «да» в загсе. Я взял ее в жены. Сидящую в инвалидной коляске, глубоко несчастную и больную. И весь ее вид кричал – это сделал ты.
Я прошел с ней не сосчитать сколько операций, наблюдал, как она корчилась от болей. Я был рядом, меня цепями
держало чувство вины и ее беспомощный взгляд. Я закрывал глаза на многое.Запрещал себе лелеять надежды о Миле. Даже планируя расправу над Фроловым в мыслях, я всегда считал, что Тая – это навсегда.
Потому что я не имею права ее бросить. Из красивой девушки я превратил ее в калеку. Какой бы подлой она ни была, какой бы скверный характер ни был, все не сравнится с искалеченной мной жизнью.
Не отвечаю на сообщение.
Последние событие перевернули мой мозг. Больше нет. Не могу. Не хочу. Не буду с ней жить. Хватит!
«Амир – ты все, что у меня есть в жизни!» - прилетает новое сообщение.
И это я слышал много раз.
В памяти всплывает тот жуткий вечер. Я бежал на восьмой этаж, там у нашего уже бывшего одноклассника проходила вечеринка.
Я был взвинчен. На грани. Ее отец только что мне заявил, что я должен жениться на его дочери. В ход пошел шантаж, моим отцом, Милой, с которой мы расстались, но Фролов обещал устроить девушке «веселую» жизнь.
Я бежал по ступеням, не дожидаясь лифта, чтобы потребовать от Таи признаний, что отравление подставлено. Хотел заставить ее отказаться от планов на себя. Чтобы отозвала своего папашу и не маячила больше на горизонте.
Вбегаю в квартиру. Ищу Таю. Захмелевшие парни подсказывают, что она на балконе.
Вбегаю туда и нахожу ее сидящей на перилах балкона. Ее придерживает незнакомый мне пацан. Они держат напитки в руках и о чем-то весело переговариваются.
– Свалил быстро. Мне надо поговорить с Таей, - рычу ему.
– Эй, парень. Обороты сбавь. Мы тут вообще-то общаемся, - мямлит заплетающимся языком.
– Амирка, соскучился? – Тая призывно облизывает губы.
А меня кроет вселенской яростью.
– Я сказал – свалил, - довольно сильно толкаю парня в плечо.
Он не удерживается на ногах, падает, и в падении задевает Таю. Девушка взмахивает руками и летит вниз с балкона. Подбегаю к перилам, смотрю вниз. Вижу, как летит, как падает.
Этот кошмар все эти годы ходит за мной по пятам. Ее глаза, которые молят о помощи. Было темно, но я так отчетливо выдел ее перепуганные глаза.
Как она зацепилась за растущее дерево, оно замедлило падение, хруст веток… потом она на полу.
Ее истошный вопль. Мне кажется, я слышу его на повторе каждую ночь.
Тогда и мое сознание разбилось об осознание сотворенного.
Меня накрыло, таким жутким чувством вины, что я так до конца не мог в себя прийти.
Для пацана, коим я тогда являлся – это было слишком сильным потрясением.
Я был рядом с ней в больнице. Поддерживал, и не мог смотреть в глаза. А Тая постоянно просила:
– Не уходи!
Не ушел. Остался.
Врачи все как один твердили – шансов на выздоровление практически нет.
Тогда я решил – это мой крест и мне его нести до конца жизни. И был уверен так и будет.
Потому на себя забил. Немного ожил, когда впервые взял на руки Юрку. За него, за отца, который сидит ни за что, я обязан был бороться с Фроловым.
Не с Таей. Ее я не имел права оставить.