Царство

Котар убедился, что план работает, а потом отправился на поиски боевых братьев. Из-за обрушения их могло забросить куда угодно.

10

Авраам понял, что они у цели, когда против абордажной команды бросили всё и в таких количествах, что им и не снилось.

Здесь были и скарабеи, и осквернители трупов, и призраки, и конструкты куда крупнее.

Одни такие боевые машины напоминали пушку с многосуставными лапками и хвостом, как у скорпиона. Парящая артиллерия зависала на месте, выпускала луч смерти, а потом меняла позицию.

Другие походили на уже встреченных ранее скарабеев, но в десятки раз больше. Тонкие и широкие они вытягивали длинные лапки, клешни и будто бы дирижировали концертом, направляя атаки меньших существ. Время от времени спинная часть их панцирей раскрывалась, и оттуда вылетал отряд скарабеев, один или два десятка роботов сразу.

Третьи… точнее третье. Среди всех чудовищ, обороняющих предположительно тронный зал, выделялась одна воистину исполинская тварь. Она была похожа на сороконожку и превосходила размерами иной танк. Выдерживала всё, чем её пытались убить, и при этом неожиданно ловко нарезала круги.

Сороконожка вдруг прекратила бег и поднялась на несколько метров в воздух, удерживаясь на задних лапках. То, что Авраам сперва принял за голову, раскрылось, и абордажную команду обработали ещё одним рассекающим изумрудным лучом.

Рыцаря Тайгета перерубило у пояса, брат Басир из Караула Смерти лишился руки.

Рама прорычал нечто нечленораздельное, а потом приказал:

– Торгнюр, ракетный удар!

Космический Волк отодвинул ногу в качестве опоры, прогнулся чуть назад, чтобы установить контейнер установки "Циклон" под углом к горизонту, и произвёл пуск. Дорвался до сладкого – это оружие берегли как раз для подобных случаев.

Первая линия наступающих превратилась в мешанину обломков, искорёженного металла и ошмётков гнилых шкур. Однако механическая сороконожка пережила ракетный обстрел, набросившись на тех воинов, кто находился к ней ближе.

– Лев, перезаряди! – крикнул Торгнюр.

– Ага, теперь я – лев?! – отозвался Авраам.

– В бою ты – лев! Шевелись, hrimaldi!

В воксе раздался приказ командора:

– Торгнюр, отбой! Новая цель – пауки!

Авраам бросил быстрый взгляд туда, где последний раз вились изгибы и шелестели многочисленные суставы сороконожки. Вокруг чудовища танцевали – именно так, танцевали, высший уровень владения терминаторской бронёй – сам Рама, Джеймелион, Эллагор, Котар и Валерио. Мерцало силовое оружие, ревело цепное. В ответ сороконожка плевалась лучами, пыталась повалить и раздавить.

– Не тормози! – рявкнул Торгнюр.

Авраам добрался, наконец, до побратима, принялся извлекать ракеты из сумки, чтобы перезарядить наплечную установку. Одна готова, на месте, но впереди ещё одиннадцать однотипных операций.

– Я – пустой! – воскликнул Торгнюр.

Всё это время он не стоял, а поливал наступающих чудовищ уже не из ракетной установки, а из штормового болтера.

– Ну ты считай снаряды! – проворчал Авраам. – Всю дорогу очередями херачишь!

Несмотря на причитания, Авраам подал Торгнюру запасной магазин. Тот с невероятной ловкостью перезарядил оружие, дал длинную очередь и отозвался:

– Всё такой же скучный! Насладись битвой! Fenris Hjolda!

Авраам прошипел ругательства сквозь зубы, но всё же закончил перезаряжать "Циклон". Человекоподобный танк вновь принял стойку для пуска, и вереница ракет отправилась в цель, только уже не по авангарду вражеского войска, а глубоко в тыл, где находилась артиллерия и кукловоды.

Насекомообразные пушки развалились на части. Один каноптековый паук получил попадание прямо в раскрытый панцирь, когда выпускал очередную партию скарабеев, и его порвало в клочья. А вот второй... второй пережил жестокие удары, хотя и не без вмятин, опалённого и перекрученного металла обшивки. Выпущенные им ранее букашки вернулись обратно, чтобы заняться тем, для чего их и создали: не войной, а ремонтом.

На волне вокс-связи снова раздался голос командора, только уже смешанный с металлическим скрежетом и шипением чужеродной твари, которая пыталась командора сожрать:

– Торгнюр!

– Спокойно, ярл! Я разберусь! – Торгнюр повернулся к Аврааму и бросил: – За мной!

– Так это ты разберёшься, не мы. – Авраам ухмыльнулся, но последовал за старым товарищем.

В этот миг сороконожку изранили до такой степени, что она вовсе вышла из себя. Множество лап отрублено, на боках вмятины, прожжённые следы силового оружия и рваные раны, оставленные цепным. И всё же могильный сталкер – как называли сороконожку воины Караула – чуть ли не поднялся на кончик хвоста, взвился до потолка, а потом рухнул с высоты на противников.

Капитан Джеймеллион не успел уклониться. Сказалась слабость от потери крови: первые раны в тот день он получил во время абордажа лёгкого крейсера и ещё пару десятков уже на флагмане. Сороконожка обвила кольцами невероятно вытянутого тела помятые доспехи, а потом сдавила так, что славный герой превратился в месиво, когда не разберёшь, где металл, а где плоть.

Остановились ли воины абордажной команды при виде настолько мучительной смерти?