Цель оправдывает средства. Том четвертый

— В таком случае, пора немного размяться, — ответил наутоланин. И улыбка слезла с его лица. — Кто-то отправил весьма интересный сигнал с нашей планеты. И командование прислало курьера, — он кивнул в сторону Императорского гвардейца, стоящего неподалеку, — с приказом о проведении учений в районе источника сигнала. Нужно сделать все, чтобы разузнать об этом местечке подробнее. Если получится — взять кого-нибудь «в гости» к нам, поболтать по душам…

А если без «шелухи» — корпусу приказано выдвинуться в заданный район и разузнать, кто это там оказался таким умным, чтобы взять и воспользоваться системой связи, которую не смогли зафиксировать действующие системы радио-электронной безопасности штаб-квартиры секторального флота. И, судя по тому, что это произошло, вероятный противник обладает продвинутыми технологиями. А следовательно — не исключено проведение полномасштабной военной операции по захвату или устранению в случае сопротивления.

— Принято, сэр, — ответил он, по-уставному ударив себя кулаком в грудь. — Выдвигаемся немедленно.

— Я уже распорядился подготовить для вас большое количество глубоководных батискафов, — чуть тише добавил генерал Фисто. — Быть может так, что наши «дорогие гости» залегли на самое-самое дно… Император уверен, что нам там будут не очень рады. Возможно, что совсем не рады.

Блеск.

Ну, по крайней мере будет очень и очень нескучно. Но, уж точно не стыдно будет перед братьями-штурмовиками, что все Новое Восстание он и его аквалангисты провели на базе.

Глава 97. Признание Ловетт

«Волнующий миг, сладкий миг -

Свершилась детская мечта,

Что мы с тобой в мире одни -

Лишь ты и я, и темнота…

Мне хочется плакать и петь,

И быть с тобой, во тьме с тобой.

А если вдруг явится смерть,

То пусть ее зовут любовь».

«Зонк-опера TODD» — «Признание Ловетт»

Два года, три месяца и десятые сутки спустя после Первой Битвы при Джеонозисе.

«Крестокрыл» с бортовым номером «242», являющийся любимой из моих машин этого типа, размещенных на борту «Бисмарка», поравнялся со своим собратом, дрейфующим в черноте космоса.

Вырубив маршевые двигатели, позволил Братишке скомпенсировать инерцию, чтобы машина замерла в непроглядной черноте космоса.

— Все-таки нашел, — раздался в шлеме голос Старстоун. В нем казалось, звучало разочарование. Но отчего-то мне казалось, что сквозь горестный вздох я слышал и нотки затаенной радости.

— Ты моя ученица, Оли, — напомнил я, любуясь сквозь окно кокпита на маленькую голову, скрытую под несокрушимым пластиком массивного пилотского шлема. Который, к моему удивлению, оказался раскрашен различными изображениями. — Мы связаны Узами Силы. Я найду тебя в любой части галактики.

— Я всего-то одна из четырех учениц, — невесело произнесла та.

— Первая из четырех, — уточнил я.

— Единственная, кто тебе была навязана, — напомнила девушка. — И единственная, от кого ты хотел избавиться в первые мгновения знакомства.

— Был грешок, — признался я. — Но не избавился же.

— Угу, — молча согласилась та. — И динамил.

— И динамил, — подтвердил я.

— И не стыдно? — поинтересовалась она. На мгновение в ее голосе появились нотки неподдельного любопытства, озорства и той легкости, которая преследовала наши отношения, которые сложно описать, но уж точно нельзя назвать нормальными. Интересно, эта галактика уже была сумасшедшей, или это я привнес в нее толику безумия?

— Ты же знаешь, что нет, — нехотя ответил я.

— Знаю, — вздохнула она. — Хотела бы тебе высказать все что думаю… Но промолчу.

— Таить гнев в себе, это не к добру, — подначил ее я.

— Да какой там гнев, — устало произнесла она. — Так, апатия. Черствый ты чурбан. С тобой уже даже не весело. На подколки не реагируешь, за хамство наказываешь. А я между прочим — ребенок так-то! Мне внимание нужно!

— Ребенок, — я словно попробовал это слово на язык. — Знаешь, если все дети в этой галактики будут такими как ты, то мы превратим ее в филиал вахи гораздо раньше, чем сефи и арканианцы натрахают местный аналог Слаанеш.

— Мужабаба с комплексом гедонизма, — припомнила Оли. — Я же не ошибаюсь, ты про нее или его, говоришь? Того самого бога, у которого любимчиком был трехметровый полупидорок, любящий вставлять себе металлические груши до полного расширения?

— А я думал что память тебе хорошенько почистили, — озадачено произнес я.

— Стебаться над вахой — это прописывается в ДНК, это прекратится лишь со смертью, — горестно вздохнула Оли.

— Какое-то не совсем научное объяснение, — признался я.

— Рик, мы живем во вселенной, где разумные могут буквально предсказывать будущее и швыряться Молниями, — напомнила Оли. — Какая уж тут наука… Сила, мать ее… Знаешь, — помолчав, добавила она, — я снова начинаю чувствовать твои эмоции, мысли…

— Знаю, — подтвердил я. — Это взаимно.

— Снова станем парочкой придурковатых сверхджедаев-недоситов? — с какой-то обреченностью поинтересовалась девушка.

— Да нет, — твердо произнес я. — Мы же с тобой сильные. Будем держать своих демонов внутри.

— Если это будут демоны Слаанеш, я категорически против, чтобы во мне удерживались ублюдки, сношающиеся при каждом удобном случае, — заявила она.

Я негромко рассмеялся.

— Хохочет он, — пробурчала Оли. И вновь повисла неудобная пауза. — Я видела данные разведки. Там под тысячу кораблей к нам движется.

— Знаю, — подтвердил я. — Ларант уже сообщила. — Алани собирает военное совещание, совет в Филях держать хочет.

— Кто-нибудь должен выбить ей один глаз, — неожиданно произнесла Шпилька.

— Это еще зачем? — удивился я.

— Чтобы аутентично было, — пояснила ученица. Прогнав появившуюся перед собой картинку Ар’алани-Кутузова, решил сменить тему:

— Шлем сама расписала?

— Угу, — ответила та.

— Не знал, что ты рисуешь, — признался я.

— «Рисую» — слишком громко сказано, — произнесла девушка. — Так, балуюсь немного…

— Эскизы татуировок для гарема, например, рисуешь, — произнес я.

Девушка несколько секунд молчала, очевидно пытаясь сообразить откуда мне сей факт стал известен.