Цена на материнство

— Как говорится, история не терпит сослагательного наклонения. Это все безосновательные спекуляции. Размышления о великом “бы” приносят только боль.

А если бы моего отца не посадили? Если бы у мамы не случился приступ? Если бы… Таких вопросов слишком много. Но есть здесь и сейчас. И реальность такова, этого не изменишь.

Глава 16

Игорь Верещагин

Я никак не мог заснуть. Подобного со мной не случалось уже довольно давно, еще со школьной скамьи. Я в принципе не понимал бессонницу и даже завидовал людям, у которых она была. За время, что мы тратим на сон, можно столько сделать…

Лежал и вспоминал ненавистный город, идиотскую школу, даже учителей. И день, когда я впервые увидел Алину.

Пятый класс, первое сентября. Наша классручка ввела растерянную девочку в класс и произнесла:

— Это Алина Лебедева, теперь она будет учиться с нами.

Длинные, почти до поясницы, русые волосы, сплетенные в косы, огромные голубые глаза, белоснежная рубашка с серым сарафаном и робкая улыбка.

— Ты похожа на Снегурочку, — буркнул я, когда девочку усадили рядом со мной.

— А ты на Бармалея! — безапелляционно ответила она и обиженно насупилась.

Видимо, тогда ей показалось, что я издеваюсь.

Тогда я фыркнул и дернул вредную девчонку за косу, пока учительница не видела. Она не осталась в долгу и огрела меня тетрадкой по голове. Мы просидели за последней партой среднего ряда всего день, но его хватило, чтобы я пронес эти воспоминания до сегодняшних дней. Потом Алину пересадили за первую парту, к этому недоноску Вите.

— Чтобы на тебя, Алиночка, не влияли всякие, — сказала тогда учительница, выразительно на меня смотря.

Шестой класс, первое сентября.

Алина уже освоилась, нашла себе подружек. А я “повзрослел” настолько, чтобы иногда прогуливать школу. Тратил время на интернет-кафе, но каждый раз выходил оттуда, когда заканчивались уроки. Надо было проводить мою Снегурочку до дома.

Так, чтобы к ней никто не пристал по дороге. Так, чтобы она не заметила.

В шестом классе она меня не любила, так мне казалось. Всем своим видом показывала презрение, всячески пыталась подколоть. Но я не обижался. Отчего-то считал, что она просто не может проявлять интерес как-то иначе.

Все изменилось с девятого класса. И с злополучного первого сентября.

После того лета все вернулись какими-то слишком повзрослевшими. Девочки класса резко превратились в девушек: у кого-то даже появилась грудь, другие начали пользоваться косметикой. Все пытались привлечь внимание парней разными способами. Все, кроме Алины. Она осталась такой же, только какой-то более утонченной и нежной.

Помню, как в тот день ко мне подошла Машка Козлова, начала вилять пятой точкой, расспрашивала, как я провел лето, странно хихикала. Я сидел за партой и флегматично отвечал на вопросы. Как вдруг хрупкая фиурка за первой партой резко встала:

— Вить, ну как можно быть таким занудой?! — с досадой протянула она. Сгребла учебники и сумку и направилась к последней парте. Ко мне.

Когда-то Алина могла быть очень жестокой.

— Не подвинешься? — она окинула Машку холодным взглядом, высокомерно изогнула бровь, и одноклассница стушевалась под ее напором. За Алиной тогда укрепился статус королевы класса, и другие девчонки с ней не спорили.

— Да ты не Снегурочка, ты Эльф, — вполголоса хмыкнул я.

— А ты все еще Бармалей, — также тихо ответила она. И внезапно улыбнулась.

Слишком тепло, чтобы я не придал этому значения.

С девятого класса мы сами могли выбирать, с кем сидеть. И мой Эльф выбрала меня.

Но то самое — настоящее — началось только в одиннадцатом. Так мне казалось.

Первое сентября того злополучного учебного года. Алина пришла в школу на линейку. Я увидел ее сразу: распущенные волосы, собранные у висков крохотной заколкой, черное платье с пояском на талии и стоячим воротником. Я помнил это как сейчас.

— Гор! — она обрадовалось, стоило мне только подойти. Даже подалась вперед, чтобы обнять — именно так принято здороваться в старших классах — но в последний момент замерла. Воровато огляделась, будто не хотела, чтобы кто-то увидел ее порыв.

— Привет, Эльф, — внутри разлилось тепло. В то лето я сильно по ней скучал, она уехала с семьей в какое-то путешествие по Европе, и у меня не было возможности наблюдать за ней даже исподтишка.

— Как ты? Как твои дела? — поспешно спросила Алина. А мне никак не удавалось отвести взгляд от ее глаз. Казалось, в них бушует ураган.

— Все ок, — я хмыкнул. Вряд ли моей Снегурочке будет приятно слушать о том, как я по-настоящему провел лето. — Скучал.

На ее щеках проявился румянец, в глазах промелькнуло удовлетворение от услышанного.

— Так, одиннадцатый “А”, встаньте в ряд, — звонко прокричала классручка, и мы послушались. Посчитали, что еще будет время поговорить.

— Я тоже скучала, — едва слышно произнесла Алина, когда школьный двор накрыло мелодией первого сентября. Едва-едва, но я услышал.

Сперва даже не поверил своим ушам — уже привык, что Эльф довольно скованная.

Но когда почувствовал, что она прошлась мизинцем по моей руке… И тут же его одернула, залилась румянцем, словно сделала не что-то невинное, а какую-то пошлость.

Я — из настоящего — дернулся, откинул в сторону одеяло и резко встал. Внизу живота заныло, и это мне совсем не понравилось. Не понравилось чувствовать себя мальчишкой, которого так легко выбить из колеи.

Вышел из комнаты, начал спускаться вниз по винтовой лестнице и замер. У барной стойки в полной темноте, разве что в уличном свете, проникающем через окно, сидела Алина. Тоже не спалось?

— Привет, — тихо поздоровался я, подходя ближе.

Она дернулась, испуганно обернулась. Тут же захотелось ее прижать к себе, успокоить, убедить, что все хорошо. Черт! Да что со мной?!

— Привет, — хрипло ответила она. — Уже утро?

— Нет, мне просто не спалось, — взял себя в руки, заговорил ровнее.

Прошел к холодильнику, достал бутылку минералки с лимоном.

— Будешь?

— Нет, спасибо, — она коснулась уже налитого стакана с молоком.

В кухне повисла неуютная тишина. Будто каждый из нас что-то хотел сказать, но молчал. Мы просто пили свои напитки, периодами бросая друг на друга непонятные взгляды.

— Игорь…

— Алин, — мы заговорили одновременно.