Цена Шагала

Сорин стоит и смотрит на это, абсолютно завороженный, пока голос откуда-то извне, с трудом проникая в сознание Андрея, не прерывает его почти коматозного состояния: «Помоги! Помоги подняться». Только тут Андрей понимает, что это голос Драгана. Бросив папку на багажник машины, он с трудом поднимает серба на ноги и видит, как тот морщится. Руки его в крови и в одной из них зажат пистолет. «Срочно, - говорит Драган, прерываясь и сипло дыша, - срочно уходим. Ты в одну сторону, я в другую. Сможешь бежать?» - «Постараюсь, - бледнея, говорит Андрей, - но как же ты?» - «За меня не беспокойся, уйду». И, переваливаясь с ноги на ногу, быстро пряча пистолет в карман, Драган исчезает за поворотом. Еще несколько секунд постояв на месте, Сорин хватает папку с картинами и бежит туда, куда вел его Драган, где шумит большая улица, где светит солнце и нет крупных мертвых тел, лежащих рядом с черным «Шевроле».

Кое- как Андрей добрался до номера. Не заметив никакой погони, уже в отеле, он пришел в себя и собрался с мыслями. А потому зашел в холл абсолютно спокойно, улыбнулся портье и, поднявшись в свой номер, аккуратно запер за собой дверь. Только тут он понял, какая нечеловеческая усталость, боль и страх скопились в его теле. Не раздеваясь, не распаковывая папки, полученной от антиквара, Андрей рухнул на диван.

Так он проспал три часа. Возможно, он спал бы и дольше, но разбудил его телефонный звонок. Звонила Люси.

–  Как дела?
– весело спросила девушка.

–  Ты не знаешь?
– нервно переспросил Андрей.

–  Нет, а что?
– удивилась она.

–  С Драганом связывалась?

–  Нет, - чуть более взволнованно ответила Люси.

–  Найти можешь?

–  Я звонила ему - никто не подходит.

–  Приезжай ко мне. Срочно.

–  Что, что произошло?

–  Приезжай, все расскажу.

–  Буду через полчаса, - ответила Люси и повесила трубку.

Когда она приехала и постучала в дверь, Андрей уже выпил два стакана виски и чувствовал себя отдохнувшим и расслабленным. «В сущности, все равно, - говорил он себе.
– Картины у меня, а что будет с этим Драганом - да какое мне дело до какого-то глупого серба! На самом деле, - подлая мысль заползала ему в голову, - жалко, если он выжил. Как было бы удобно: одной неприятностью меньше.
– И сам тут же осек себя: - Боже мой, что я говорю, в кого я превращаюсь». Но холсты, лежащие на постели, заставляли отступать мысли о сострадании.

Он вкратце рассказал Люси все, что произошло за сегодняшний день. Сперва она радовалась тому, как легко и быстро они вышли на антиквара, хвалила Драгана за то, что он без лишних сантиментов вынудил Кошенова принять их условия. Потом, когда Андрей рассказал ей о схватке возле хранилища картин, нахмурилась и сказала:

–  Боже мой, во что же мы вляпались!

–  Я предупреждал тебя, - ответил Сорин, - это серьезные люди и так просто в покое нас теперь не оставят.

–  Да я не об этом, - отмахнулась девушка.
– Неприятно другое, что нас начнет искать полиция. Как ты думаешь, они могут нас засечь?

–  Если они сумеют связать визит Кошенова в хранилище с этим самым бандитом из Москвы, то легко. Хотя… Хотя я думаю, что Кошенов будет от всего открещиваться, это не в его пользу.

–  Я тоже так думаю.

–  Меня больше беспокоит судьба Драгана, - заметил Андрей.

–  А-а, - как-то рассеянно сказала Люси, - Драгана, да. Ты уверен, что он не был тяжело ранен?

–  Я не врач, - сказал Сорин, - но, по-моему, максимум, что у него было - это перелом ребер.

–  Жаль, - произнесла Люси.
– А как было бы просто!

–  Что ты говоришь, опомнись!
– прервал ее Андрей.

–  Перестань! Никогда не поверю, что ты и сам об этом не подумал: как было бы просто, если бы теперь, когда картины уже у тебя, или точнее, у нас - ведь мы же партнеры - Драган бы как-нибудь сам собой дематериализовался. Ведь, скажи честно, подумал?

–  Н-нет, - сказал Андрей как-то не очень уверенно.

–  Меня не обманешь, - развеселилась Люси.
– Ты посмотри на них, - и она показала на холсты, лежащие на кровати, - ведь это же состояние. К чему нам третий?

–  Ну, во-первых, не третий, - уточнил Андрей, - да и ты не вторая. Каждый из вас работает за свою долю. А доля Драгана, насколько я понимаю, составляет максимум одну сороковую. Меня это вполне устраивает, в особенности после той работы, которую он провел.

–  Это понятно, понятно. Но знаешь, Драган человек вспыльчивый и любопытный. Тебе не нужно было его брать в хранилище.

–  А что я мог сделать?
– ответил Сорин.
– Без него мой антиквар никуда бы не поехал.

–  И то правда, - согласилась англичанка.
– Будем надеяться, что на некоторое время он оставит тебя в покое. Когда у вас с ним расплата?

–  Я сказал, что максимум через неделю.

–  Ну, вот видишь, - опять развеселилась она, - неделя у нас есть.

–  Что ты хочешь этим сказать?

–  А то, мой милый русский друг, что нам абсолютно незачем оставаться в пределах Великобритании.

–  О чем ты?
– Удивился Андрей.

–  Пока вы с Драганом бегали за картинами, я провела кое-какую предварительную работу: поговорила со знакомыми галеристами, поспрашивала друзей…

–  И что же?

–  Видишь ли, я думаю, что после всех этих событий продать легально эти вещи здесь будет очень трудно. Я не знаю твоего антиквара, но думаю, что его связей достаточно, чтобы остановить любую сделку на уровне «Сотби» или «Кристи».

–  Думаю, ты преувеличиваешь, но трудности могут быть, - согласился Сорин.

–  В Европе рынок гораздо спокойнее, я бы сказала, демократичнее. Мне кажется, что лучше переехать туда.

–  У тебя есть связи?
– спросил Сорин.

–  У меня лично нет, но я знаю имена и адреса галеристов, занимающихся русским авангардом.

–  Где? В Париже?

–  Почему в Париже?
– удивилась Люси.

–  Ну, просто я знаю, что большинство русских авангардистов работали в Париже.

–  Они могли работать хоть в Африке, - засмеялась девушка.
– Самый большой рынок русского авангарда - в Берлине. Причем в основном держите его вы, русские.

–  Да ты что! Не дай бог с ними связываться. Я читал об этом еще в России, это бандиты и отъявленные негодяи.

–  Кто это говорит? Ты только что сегодня убил человека!

–  Я?!
– возмутился Сорин.

–  Ну, не ты, но из-за тебя. Если мы хорошо подготовимся, у нас все получится.

–  А как ты собираешься вывозить картины? Ваша таможня - притча во языцех.

–  Ты забыл, мой дорогой, - сказала Люси, - ведь я художник.

–  И что из этого следует?
– удивился Андрей.

–  Только то, что я могу записать эти холсты.

–  Записать?

–  Ну да, нанести поверх оригинального изображения - новое. Свое.

–  И ничего не будет заметно?

–  Ни капельки. Плотный слой краски, и все…

–  А картины, я имею в виду настоящие картины, не пострадают?

–  Конечно нет. Я даже не буду усердствовать с масляными красками, просто поплотнее зарисую гуашью. Она смывается за полчаса. Мы вывезем твои шедевры как мои авторские произведения, и вывозить их будешь не ты, а я, чтобы не вызвать подозрений.