Цена жизни
Шрифт:
– Я вижу…
– Что слышно в городе?
– Всё по-прежнему, – сказал Пётр Иванович и направился наверх по лестнице.
– Что слышно про войну с ведьмой? – не унималась правнучка, последовав за родственником.
– Война нас не касается.
– Но последний раз нас очень сильно тряхнуло. Разве это не значит, что боевые действия проходят… где-то очень близко?
Пётр Иванович замер.
– Дедушка? – уткнулась носом в его спину Катя, не успевшая затормозить.
– Деревня под защитой духов, нам нечего боятся, – через некоторое время
Пётр Иванович залез на чердак, закрылся от правнучки и чем-то загремел.
Раздумывая над странным поведением прадедушки, Катя направилась на улицу. Пётр Иванович явно умалчивал о том, что узнал в городе. Видимо, война действительно подобралась очень близко к Эферу…
Катя вышла к высокому и толстому как дуб дереву, растущему неподалеку от забора. Могучие ветви касались крыши дома и закрывали тенью часть дороги. В жаркие дни, Катя любила сидеть на толстой ветке, наслаждаясь прохладой тени от листвы, но сегодня с деревом было что-то не так…
Вверх по стволу текли веселые ручейки света, растекаясь по веткам и игольчатым листьям. Осторожно приблизившись к дереву, Катя коснулась кончиками пальцев коры. От ствола по её руке потекли ручейки света, даря тепло, энергию и радость. Дерево как будто приветствовало новорожденного в мире красоты и света, но затем Катю накрыло видение…
***
Толпа людей с новорожденными детьми собралась на поляне, где проводили обряд посвящения божествам солнца и земли. За обрядом следили любопытные хранители, рассевшись на ветвях деревьев.
Захим и его юный друг тоже наблюдали. Но только с одного младенца юный хранитель не сводил тревожного взгляда. Ребёнок надрывался от крика и боли, а он едва подавливал желание броситься в толпу людей и всех разорвать…
– Никогда не понимал людских обрядов, – стоял на ветке рядом с товарищем Захим. – Ну, вот зачем мучить дитя и резать его? Потом некрасивые шрамы останутся. Варвары. А вдруг заразу занесут?..
С каждым новым словом старый хранитель порождал в друге тревогу и беспокойство.
– Что, совсем плохо? – тихо уточнил Захим.
– Почему я не могу забрать её в лес? – спросил юный хранитель. – Это я должен давать ей имя, а не он…
– Ты не заключал сделки с её матерью, поэтому сам виноват в том, что ребёнок имеет право выбора. Надо было следить за тем, что ты делаешь! В любовь решил поиграть с человеком?! Теперь пожинай плоды своего легкомыслия!
– И я должен просто смотреть, как она другого будет называть отцом?
– Именно, – жестко ответил Захим. – Если она выберет людей, то ей ни к чему знать, чья она дочь. И тебе лучше забыть сюда дорогу.
– А если она выберет лес?
– Тогда заберем и откроем правду.
– Но она не будет меня знать!
Захим закатил глаза к небу.
– Будешь отцом, которого ненавидят его дети, подобно мне. Такова участь злых духов. Смирись.
Но юный хранитель не смирился…
***
«Рада…»
Кому принадлежало это короткое имя? Почему каждое его упоминание приносило
боль и муку? Откуда в руках появлялся нестерпимый жар, а в ушах звучал невыносимый крик?«Я не сумел…»
Когда чья-то невидимая рука коснулась Катиных волос, по всему телу разлилось тепло и облегчение, какое бывает после того, как начинало действовать обезболивающее. Настрадавшись от боли, Катя не смутилась того, что стояла и обнимала дерево, а оно словно обнимало её в ответ ветвями и листьями.
И пока Катя находилась во власти видения, вокруг выросло множество маленьких ростков. Неподалеку стоял Пётр Иванович и, облокотившись на забор, укоризненно качал головой.
– Я что-то сделала не так? – спросила Катя у него.
– Иди, глянь, – только и ответил прадедушка, махнув рукой.
Катя бросилась в огород, ожидая увидеть разорение, но её встретили непроходимые заросли. Даже самые чахлые растения, на которых уже не оставалось никакой надежды оклемались и вошли в силу.
– Это всё я? – указала на себя Катя.
– Ну, не я же, – усмехнулся Пётр Иванович.
Катя недоверчиво посмотрела на свои ладони. Не разыгрывал ли её прадедушка? Разобраться бы, как управлять магией. Может, она сумеет разгадать загадку, как им вернуться домой…
Глава 5
Каждый день юный хранитель превращался в насекомое и пролезал в дом, где делала первые шаги его маленькое сокровище. Ему говорили, чтобы не вмешивался, но его тянуло к ней. Хотелось часами смотреть на то, как она смешно передвигала пухленькими ножками, как смеялась и как плакала. И тем больнее замечать безразличие её приемного отца – городского судьи…
– Мне нужен наследник, – часто говорил судья во время пьянки с приятелями: двумя толстыми богатеями похожими друг на друга, словно родные братья. – А девку продам, кто больше заплатит.
– Что-то девка на тебя совсем не похожа, – замечал один из богатеев. – Ни носом, ни бровями, ни подбородком…
– В мать пошла, – скривился судья и гордо сказал: – Жена у меня красивая.
– Ты следи за ней хорошенько, а то… вдруг чего… да девка и не твоя вовсе.
– Такого быть не может! Я воспитываю жену кулаком! – судья продемонстрировал приятелям тощий кулак. – Чтобы знала, что мужа надо уважать!
«Кхтулух» - презрительно подумал юный хранитель, покидая общества пьяных мужчин и залезая в комнату, где спало маленькое сокровище. Во сне она смешно сжимала кулачок. Не выдержав, он принял истинную форму, извлек девочку из люльки и вместе с ребёнком вылез в окно.
На подходе к лесу его поджидал Захим.
– Ну, и что ты делаешь? – спросил товарищ. – Верни девочку назад.
– Она там никому не нужна… но она нужна мне.
– У неё есть мать! – жестко произнес Захим. – Девочка проснется, и будет плакать! А ты понятия не имеешь, что с ней делать! Это тебе не сорняк, который полил, на солнышко поставил, и он сам по себе растет! За ней нужен уход!
– Я справлюсь!
– Отлично, справляйся! – кивнул Захим и разбудил девочку резким звуком.