Ценный подарок (сборник)

— Это сразу видно, это вам у нас каждый скажет. Нельзя его исключать!

Секретарь посмотрел на ручные часы:

— Иди, в общем, разберемся.

Анисим ушел и думал, что, наверное, ничего не получится.

Игоря Брагина восстановили в консерватории. В середине пятого курса его послали на международный конкурс скрипачей.

— Станет знаменитым, забудет, — сказала Нелли.

— Он не такой.

На конкурсе Игорь Брагин получил первую премию и прислал Дробинцевым телеграмму: «Жив. Ждите. Игорь Брагин».

— Мог бы просто подписаться «Горя», — сказала Нелли Анисиму.

— Нельзя, международная.

Вскоре пришла еще одна телеграмма: «Буду двадцать пятого, двадцать третьим, вагон шестой. Брагин».

У Анисима в этот вечер не было концерта. Нелли отпросилась с курсов бухгалтеров, где она теперь училась.

— Прическу будешь делать? — спросил Анисим.

— Нет, зачем?

Цветы купили на Кузнечном, последний букет хризантем.

Дробинцевы чуть не опоздали к приходу поезда. На том месте, где должен был остановиться шестой вагон, собрались встречавшие. В первом ряду стоял Дорошенко.

Подошел поезд. Игорь, такой красивый и счастливый, каким Нелли не видела его никогда, легко соскочил на платформу. Встречавшие окружили его. Нелли и Анисим стояли в стороне. Игорь, возвышавшийся над всеми, увидел их и, расчищая путь, бросился к ним.

— Тебе! — протянула ему букет Нелли.

— Оля-ля-ля! — пропел он. — Хризантемы мои любимые цветы! — восклицал он и стал целовать Нелли. Ей было радостно и стыдно.

Увидев, что толпа встречавших приближается, Игорь крикнул:

— Бегом!

Подхватив Нелли под руку, он потащил ее к остановке такси. Анисим едва успевал за ними.

В машине Нелли сидела рядом с Игорем. Ей невольно передавалось его счастье, будто она сама получила премию.

Дома у Дробинцевых, небрежно сбросив пальто на диван, Игорь осматривался вокруг, словно не был здесь много лет.

— Здорово у вас, ребята. Знаешь, Аниська, слава хорошо, а дома лучше. Нет, честное слово, мне никого не нужно, кроме тебя, Неличка, и тебя, Аниська. А у вас все по-прежнему. Стоп! Где инструмент?

— Я ее одной подруге подарила, — нехотя сказала Нелли.

— Как же ты могла?.. Как же ты можешь без нее?

— Ей она нужнее, она музыке учится. Идемте ужинать.

Ужинали. Пили чай. Игорь сначала оживленно рассказывал о конкурсе, о том, что там было трудно и казалось, судьба его висела на ниточке. Потом он как-то неожиданно погас и тускло сказал:

— Ну, мне пора в казарму.

С этого вечера он стал редко бывать у Дробинцевых.

— Много работает, — оправдывал его Анисим, — да еще эти девчонки. Ему нужна настоящая жена. Нет ли у тебя такой подружки, Нелли?

Она промолчала.

К лету Игорь и Анисим окончили консерваторию. Брагина вызвали в Москву. На вокзале он попрощался с Нелли за руку.

— Что вы, ребята, — сказал Анисим, — расстаетесь, как чужие, поцелуйтесь на прощание.

— Не нужно, Анися, — сказала Нелли.

Игорь смотрел куда-то в сторону.

Через неделю после отъезда Игоря Анисима распределили в инструментальный ансамбль. Это был серьезный, сложившийся на протяжении многих лет коллектив. Ансамбль чуждался скоро проходящей моды, и поэтому молодежь назвала его «осколком». Совсем недавно умер первая скрипка, и Анисим занял его место. Он почувствовал себя здесь, как когда-то в армейском ансамбле, только его сразу стали называть Анисим Савельевич. Немало времени потребовалось ему, чтобы понять и почувствовать в старомодности ансамбля его своеобразие. Старожилы ансамбля признали Анисима, как это делают музыканты, без слов.

В первое время Игорь писал часто. Письма были короткие, сквозь юмор и насмешку пробивались грустные ноты. Он писал о Москве, о музыкантах и ничего о своих успехах.

Как-то пришел тоненький конверт, в котором была только вырезка из газеты. Рецензент писал о несправедливости критики к талантливым музыкантам, ссылался на слова Пушкина: «Мы ленивы и нелюбопытны», подробно разбирал манеру игры Брагина и заканчивал: «Я не ошибусь, если скажу, что перед этим талантливым молодым человеком откроется большой путь».

— Ну, что скажешь, Нелюша? — волновался Анисим. — Подумай, это в «Московской газете»!

— Горя может, — сказала Нелли и ушла на кухню.

Анисим несколько раз перечитал рецензию и спрятал ее в резную коробочку, подарок, который прислали Нелли из деревни.

И снова от Игоря не было писем. Рецензии на его концерты появлялись все чаще и чаще. Анисим прятал их в резную коробку.

Наконец-то пришла весть от Игоря. Письмо, а в нем фотография молоденькой улыбающейся девушки.

«Ребята, — читал вслух Анисим, — ругайте, кляните меня, я — скот, ослиное ухо, барабанная кожа. Но теперь я буду другим. Я женился! Представьте себе, ее зовут Нелли! Какое совпадение. Я буду счастлив, как этот недостойный Аниська. Она умна, добра, красива. Я люблю! Ждите писем. Горя».

Кончив читать, Анисим увидел, что Нелли внимательно рассматривает фотографию жены Игоря.

— Ну, как? — спросил он.

— Смеется, а глаза злые.

— Это у нас снимать не умеют. Красивая.

— Губы хорошие, а глаза злые.

Спустя шесть месяцев Игорь писал:

«Ребята, поздравьте, я опять холост. Мы разошлись. Не спрашивайте, почему. Если вы услышите о женщине, которую зовут Нелли Брагина, помните, что она не имеет ко мне никакого отношения. Художник должен быть свободен. Лечу в Австралию. Ждите писем! Игорь».

Больше писем от Игоря не было. Несколько раз он приезжал на гастроли, но так случалось, что в это время Анисим Савельевич с ансамблем был в отъезде.

Годы шли. Дробинцевы жили спокойно и дружно. Выросли дети. Дочь Анечка, окончив университет, уехала с мужем на Дальний Восток. Сын Борис неожиданно бросил технологический институт и стал шофером такси. Нелли Кондратьевна работала главным бухгалтером обувного объединения. Она пополнела, но это была красивая полнота зрелой женщины. Анисим Савельевич изменился сильнее, стал сутулиться, поседел, но был силен, здоров, мастерство его окрепло. Несколько раз в рецензиях «Вечерней газеты» о нем появлялось несколько строчек.