Центр роста
Шрифт:
Последняя пауза.
– У Закулисной Верхушки - фальшивые даймеры, они рядятся в разные личины… У меня было много имен… Кроме них, фальшивыми даймерами снабжаются…»
2. Художественная лепка
– Вы - цыганка?
– полуутвердительно осведомился Садко, поднося Русудан зажигалку.
– Молдаванка, - подпела она и затянулась с такой истребительной силой, что сигарета выгорела на добрую треть.
– Не без того. А это настолько заметно?
– она прищурилась, как и положено щуриться по-цыгански: недобро и лукаво. Сверкнула фикса.
Устин Садко будто бы нервно пробежался рукой по взопревшему ежику. «Она издевается, - решил он сразу.
– Зачем? Впрочем, догадаться нетрудно».
Потому
– У вас плохой Замыкающий, - наябедничал Садко.
– Вы курите с каким-то остервенением, как будто перед казнью, а он совершенно не печется о вашем здоровье.
Им принесли экологически чистую пищу; официант неодобрительно повел носом, вдыхая табачный дым. В отличие от недосягаемых Замыкающих, он неусыпно и заинтересованно пекся о здоровье посетителей.
– Настойчивая забота о Направляющем способна превратиться в пытку, - Русудан взяла лист салата и обмакнула в белый, пресноватый соус, где заливались краской стыда ломтики редиски.
– У меня был один Направляющий, он находился на ИВЛ. Вы знаете, что это такое?
Устин с убедительным отрицанием покачал головой.
– Искусственная вентиляция легких. У него была тяжелая травма черепа, - объяснила Русудан.
– Мозг уже умер, зато выжило все остальное. Душа еще пряталась по каким-то закоулкам, цеплялась за сосудистые сплетения… Может быть, в мозговых оболочках, может - в сердечной. И я, как сестра человеку брат, ежедневно приходила к нему в палату, приносила продукты, которые он, конечно, съесть не мог, но регулярно выносила из-под него переполненное судно, оживляла наложением рук…
– И это умеете?
– Нет. Но пробовала. А Направляющий лежал себе колодой, с идеальными сердцем и легкими. Я следила, чтобы у него не образовывались пролежни. Стоило мне зевнуть, как они появлялись, глубокие, и перевязочная сестра доверяла мне выстригать целые гнойные гроздья. Брила щетину, подмывала, разговаривала с ним - считается, что это помогает, растормаживает. Словно общий массаж. А мне не помогал никто, мой Замыкающий жил в очень, очень далеком месте.
– Но вы знакомы с ним?
Русудан вытаращила глаза:
– Тсс!… Конечно, знакома. Но тебе не скажу ни черта. Ясно?
– Глаза снова сделались нарочитыми щелочками, голос помягчел, Русудан продолжала: - Потом мне осточертело это занятие, и я, когда поблизости никого не было, на пять минут отключила аппарат.
– Вы убили Направляющего? Брата?
– задохнулся Садко. Еще немного, и он заслонился бы от Замыкающей салфеткой. Голос у него провалился, как проваливается ступня в подмерзшую поверху апрельскую лужу.
– Ну и что? У меня, как видите, появился новый. Номера поменялись. Так иногда бывает, овчинка стоила выделки. Волков бояться - не бывать на волчьей охоте… выбираешь между собакой и волком… волей и псарней…
Подошли служители кафе и вежливо попросили курить снаружи, на крылечке. А если посетители числятся в списках поперед них, служителей, то их нижайше, от всей души, заклинают не отравляться и там.
– Вы прочитайте, что там написано на пачках, мелкими буковками, - всерьез советовал главный распорядитель досуга.
– Нет-нет, мы ваши Замыкающие, - успокоила их Русудан полушутя-полусерьезно, как будто могла это знать и так, без даймера, с его пляшущими под спутниковые сигналы цифрами. Но все же достала
его: такие даймеры, инкрустированные мелкими драгоценными металлами и камнями, приобретались состоятельными людьми, не почитавшими внезапной перемены мест и не имевшими обыкновения кочевать.– Я ведь все-таки немного цыганка, - улыбнулась она.
– Я рассмотрела ваши ладони - безупречно чистые, и это донельзя приятно.
Служители почтительно поклонились и отошли, разгоняя дым сердитыми салфетками.
– Вам бы тоже неплохо бросить курить, господин Направляющий, - подмигнула Садко Русудан.
– Вы позволите мне ознакомиться с вашей медкартой? Спокойствия ради, Садко: сидит и садит одну за другой!
– Вы убили Направляющего, - тот, могло показаться непосвященному, все никак не приходил в себя.
– И просите меня бросить курить?
– Да. И что?
– Русудан подалась вперед, заодно подавая, как новое блюдо, глубокий, богатый содержанием, вырез. Тихон отпил джина, сильно разбавленного тоником.
– И что? Вероятность скорой гибели моего Направляющего была весьма невысока. Законы с моралью, однако, требовали от меня прирасти к нему чем-то вроде питательно-выделительной трубки. Да, номеров оставалось мало. Но вот же их стало до чертиков, черти же и возьми! Всего за одну ночь. Тысячи и сотни тысяч удачных рождений. Загнись он - мне что: сидеть и дожидаться молнии с неба?
– Она, сообразив, что выразилась невпопад и чуть не проговорилась, прикусила язык.
– По мне, так я сделала доброе дело; теперь он направляет и замыкает кого-то еще, но не здесь и не сейчас. Я снова спрашиваю: как насчет вашей медкарты, мой обожаемый Устин? Мне нужно все о тебе знать. Я даже хочу этого… Тебя обожать - моя святая обязанность…
– И мне о тебе не мешало бы кое-что выведать, - выдавил из себя Садко.
– Почему тебя… - Он не договорил.
Русудан все поняла. Похоже, она читала в мыслях, а это уже никуда не годилось.
– Я не чистокровная цыганка, - сказала Русудан и потянулась за новой сигаретой, но не взяла.
– Много чего примешалось. Я никогда не жила в таборе. Это раз. У меня в Замыкающих есть особые - правда, довольно отдаленные, заступники и покровители - это два. Я не обучена карточному гаданию. А из цыганских песен знаю только одну… и спою тебе, если ты захочешь. А мне сдается - сплошными тузами из рукава - что ты этого захочешь. Я угадала?…
– Значит, ты все-таки немного умеешь гадать, - Устин Садко, в полной мере отдавшись предыдущей фамилии, размякал в чужих, ловких и сильных пальцах, привычных к лепке, приученных обжигать сырую глину, и до того осмелел и сомлел, что погрозил ей пальцем.
– Хочешь, я расскажу тебе одну нашумевшую историю про убиенного Направляющего?
– Именно такие истории меня, как ты уже понял, занимают давно и мучительно, - Темная краска из глаз Русудан перетекала в светлые омуты, где сладко плавали расписные челны Садко, украшенные пиратскими флагами.
Вокруг чудодейственно холодало, но оба не замечали такой чепухи.
– Его тоже убил Замыкающий, - доверительно сообщил Пластинов, поскольку еще не привык быть Устином Садко и сбивался на прошлые интересы, забывая, что в нынешний момент они неуместны и наводят на подозрения. Его притворный ужас по поводу самого факта уничтожения Направляющего испарился бесследно.
– Дело было в Америке, штата не помню. Направляющего посадили на электрический стул. А Замыкающий включил рубильник. Тот, кому полагалось пустить ток, был его Замыкающим. Дилемма ясна? И он замкнул контакт. Потом вооружился автоматическим оружием и положил во дворе целую кучу служителей правопорядка - Направляющих, Замыкающих, Центровых… пока его не уложил специальный снайпер. Чей-то Направляющий. Тянет на стихийное бедствие узкопоместного значения. Разве не так?