Цепи рая

Автомобиль. Маленький «Смарт». Припаркован у самого дома. Нейроны у него в голове произвели мрачный аккорд электрических сигналов. Хансен.

За усталыми нотами ветра послышалось блеянье какого-то животного, как будто сбитого и оставленного на дороге. Манос осторожно приблизился к дому. Тихий плеск воды по кафелю.

Дом был огорожен каменной стеной примерно в рост человека. Декоративные оливковые деревья в огромных керамических вазонах стояли у ворот из хорошего тикового дерева с металлической рамой, заклепками и замком. Отсюда открывался прекрасный вид на каменистый пляж. Манос представил, как жутковато здесь должно быть зимой, когда высокие волны разбиваются о берег, бросая на камни соленую пену. При таком ветре вырасти не мог даже кактус.

Мысль о зиме пришла, должно быть, из-за пугающей тишины. Забравшись на беседку, Манос перелез на забор и спрыгнул с него.

«Что я здесь делаю? Выслеживаю убийцу.

Что я буду делать, когда найду его? Без понятия».

Он машинально достал телефон и принялся нажимать кнопки, водить по экрану пальцем, чтобы позвонить, позвать кого-нибудь на помощь, но в конце концов сдался и признал – да, как и жертвы Хансена, девайс мертв. Телефон просто сдох. Сдох. Сдох.

Но признаки жизни все же присутствовали. Какая-то мумия ворочалась в углу возле бассейна, пытаясь вырваться из пут и вернуться в мир живых. Пытаясь дышать. Это она «блеяла»…

Манос подошел ближе. Путы оказались не веревками, а рыболовной сетью. Под нею было что-то вроде одеяний ангела. Или свадебного платья. Он стянул сеть со рта Лиз.

Она плакала, и ее лазурные глаза были прозрачны, как северные озера.

– Ма… нос… – с трудом пробормотала она. Сеть туго обтягивала ее грудь. Манос попытался, но не смог ее размотать. Лиз лежала возле бассейна и, если б скатилась в него, то наверняка утонула бы. Если он будет возиться слишком долго, ее убьют. Если она заговорит, убьют их обоих. Нужно найти нож или что-то вроде… Идти сама она не сможет. Накачана наркотиком.

Лиз снова потеряла сознание.

Дверь на веранду была открыта. Слышалось только журчание воды в бассейне.

Рассвет.

Бассейн был окружен бордюром из гладкого, полированного бетона. Бетонным был и внешний дворик под цветочной решеткой.

Бордюр вокруг бассейна был сделан из гладкого, отполированного цемента. Манос прокрался внутрь. Пол в самом доме тоже был бетонный. Тоже отполированный, гладкий, как плитка. «Конечно, именно поэтому он и выбрал такой дом. Чтобы проще было убирать». Времени, конечно, такая уборка занимает много – столько крови… Но рядом бассейн. Походил туда-сюда с ведрами, и вот уже на полу ни пятнышка. Даже хозяева дома ничего не заметят. Криминалисты, конечно, что-то найдут, но до недавнего времени Франц Хансен для них даже не существовал.

Его и сейчас не было видно.

Только кровь.

И кровь капала. С мраморного стола, стоящего перед круглой кушеткой, тоже сделанной из полированного бетона. Никаких подушек, которые могли бы испачкаться. Кровь стекала изо рта лежащей лицом вниз обнаженной женщины.

Лена.

Приближаться Манос не стал. Франц Хансен был где-то неподалеку. За боковой дверью? За занавесками? Наверху? Манос вошел на кухню. Огляделся. Ножа не видно. Но найти что-то нужно. Жизнь Лиз – да и его тоже – зависит от того, найдет ли он какое-то лезвие.

Что он здесь делает? Надо бежать!

Манос начал выдвигать ящики столов. Посудные полотенца. Нет… На деревянной подставке – кухонные ножницы. Он шагнул к ним. Кровь Лены под ногами – такая красная, какой он еще не видел, – текла туда, где висели ножницы. Манос продвигался медленно, осторожно, слегка балансируя руками. Два шага по крови… скользкой, липкой. Но теперь ножницы были у него.

Готово. Лучше не бывает. Теперь не терять времени. Для Лены ничего сделать уже нельзя, но еще можно попытаться спасти Лиз. Если он не поспешит, кровавые следы приведут Хансена прямо к нему.

Манос выскользнул из дома. Ветер переменился и ласково поглаживал лицо. Он присел на корточки, взял ножницы трясущейся рукой и, едва сознавая, что делает, принялся резать сеть. Резал, чертыхался, рвал свадебное платье. Лиз пошевелилась. Открыла глаза. Вспомнила. Манос ладонью накрыл ей рот. Она запаниковала, потом поняла. Дыхание ее участилось. Она попыталась встать, но не смогла. Манос поднял ее на спину. Легкая, как перышко…

Дойдя до ворот, он потянул за ручку. Ручка предательски скрипнула. Но ворота не открылись!

Манос прислонил Лиз к каменной стене и жестом спросил, может ли она идти. Лиз кивнула и попыталась выпрямиться, упираясь рукой в стену. Нет, не получится. Она схватила его за руку и не отпускала. Попробовать переправить ее через стену? Он вспомнил, что видел на кухне, там же, где висели ножницы, связку ключей. Должно быть, Хансен бросил их туда, когда вернулся. Один из них наверняка от ворот.

Манос решил вернуться и опустил ножницы в карман. Кому-то придется оттирать его кровавые следы с полированного бетонного пола. Как бы ни закончилась эта ночь, криминалисты наверняка закроют дом на несколько дней. Скорее всего, до конца лета его уже не сдадут. Но это же Миконос, и через год он снова появится на порталах по съему жилья…

Манос прокрался на кухню. Ключи лежали как раз напротив входа. И здесь же, рядом с ними, стоял хорошо одетый мужчина в костюме и перепачканной кровью белой рубашке.

Франц Хансен молча посмотрел на Маноса. Казалось, он ожидал увидеть кого-то другого и теперь изо всех сил пытался вспомнить, кто такой Манос.

– Все… к-кончено. Они б-будут здесь через несколько с-секунд, – заикаясь, произнес Манос.

Он хотел, чтобы это прозвучало непринужденно. Да вот, мол, просто проходил мимо. Чтобы стереть себя и Лиз из замыслов убийцы. Все кончено. Остальное значения не имеет. Но ответ Хансена прозвучал гораздо спокойнее, тверже:

– В самом деле? И сколько их? – Но тон передавал другое послание: «Я убью тебя. И ее».

Манос просчитал свой следующий ход. Ножницы у него в кармане, у Хансена в руках ничего. Связка ключей лежит на стойке, всего около десяти. Если он правильно помнит, замок на воротах открывается обычным зазубренным ключом. В связке на стойке три ключа с двойной бородкой, остальные – зазубренные. Более пяти вариантов. Один из них откроет замок. Вероятность – двадцать процентов. Ему пришлось бы разложить их на столе, чтобы выбрать нужный; если он будет достаточно быстр, то успеет попробовать один, возможно, два. Если б удалось рассмотреть ключи получше, то вероятность выбора правильного возросла бы до пятидесяти или шестидесяти процентов. И у него было бы достаточно времени, чтобы взвалить Лиз на спину и вынести ее за ворота.

Хансен может либо остаться на месте и просто дать ему уйти, либо преследовать его и остановить после первой попытки, если только она не окажется удачной. Если повезет, он вытащит Лиз отсюда.

Но Хансен не сделал ни того, ни другого. Он гладил Лену по волосам, и на его губах играла прощальная улыбка. А потом он исчез за ближайшей дверью.

Из-за шока Манос потерял по меньшей мере целых две секунды.

«Неужели все так просто?»

Он схватил ключи со стойки и помчался к воротам. Лиз все еще пыталась забраться на беседку, но у нее ничего не получалось. Положив связку на землю, Манос присмотрелся к замку. Первый ключ не подошел. Второй тоже…