Церера

Но вот стрекоза, кажется, определилась с направлением. Она заложила крутой вираж и понеслась к горам, туда, где в склоне темнел провал пещеры сразу под камнем в виде разломанной надвое наконечника стрелы. Влетев внутрь, глайдер исчез из виду.

Картина перед глазами изменилась. Взор переместился на красноватые холмы, обрамляющие долину с противоположной стороны. В одном месте склон был усеян валунами и казался совершенно неприступным. Но стоило мне присмотреться внимательнее, как между камней я различила узкую расселину — вход в пещеру, достаточно широкий, чтобы в него мог протиснуться человек.

Марк тряхнул меня за плечо, и наваждение рассеялось. Я стояла, часто моргая, пытаясь осознать увиденное.

— Ну что? — нетерпеливо спросил брат. — Твои зеленые друзья что-нибудь показали?

— Да, — медленно ответила я, с трудом осознавая, где нахожусь. — Ты был прав, здесь есть пещеры. Та стрекоза… в смысле, глайдер… он залетел в одну из них, в горах. А в холмах есть еще вход, поменьше, для людей, вроде как запасной.

Я села, потому что меня не держали ноги. Связь с моими хористами давалась мне нелегко. Я достала бутылку и принялась жадно пить воду.

Глаза Марка загорелись азартом.

— Отлично! Надо проверить. У нас в шлемах есть тепловизоры и датчики движения. Если там кто-то прячется, мы это выясним, а когда выясним, — он демонстративно потряс своим мачете.

Боже мой, папа бы никогда бы не допустил, чтобы его инструменты использовали против людей. Но мы не он, мы — не настолько добрые. Мы просто дети двух гениев, потерявшие самое дорогое.

Мы с братом вернулись к нашему глайдеру и достали оборудование. Для начала решили проверить большую пещеру. Марк опустил забрало шлема, прикрыв лицо прозрачным щитком, включил тепловизор и направил его на темный провал в склоне.

— Чисто, — констатировал он спустя пару минут. — Никаких тепловых сигнатур, характерных для людей или работающих механизмов. Но это еще ничего не значит. Пещера может уходить глубоко в толщу горы, и сигнал просто не пробивается.

То же самое повторилось и со входом в холме — датчики не зафиксировали ничего подозрительного. Мы с Марком переглянулись.

— Будем спускаться? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

— А то, — ухмыльнулся брат. — Не зря же мы сюда тащились. Давай начнем с малого входа. Разведаем пока там, а на основной вернемся, если понадобится, со снаряжением.

Вход в пещеру оказался настолько узким, что нам пришлось протискиваться боком. Но через несколько метров коридор расширился, и мы смогли идти нормально, хотя и пригибаясь. Марк включил фонарь на шлеме, я последовала его примеру.

Черные коридоры вились, как глотка чудовища. Каждый шаг давался с трудом, как будто ноги налились свинцом. Я боролась с желанием развернуться и бежать прочь, подальше от этой затхлой тьмы. Но отступать было некуда. Только вперед, навстречу неизвестности

Луч выхватил из темноты каменистый пол, и я ахнула. Все вокруг было испещрено следами! Четкие отпечатки подошв, разной формы и размера, покрывали пол, образуя затейливые узоры.

— Ничего себе, — пробормотал Марк, наклоняясь к одному из следов. — Такое впечатление, что тут регулярно ходят толпы народа. Видимо, эта пещера — что-то вроде тайной базы.

— Надо это заснять, — сказала я, включая камеру и закрепляя её на груди.

Мы двинулись вперед, тщательно фиксируя каждую деталь. След тянулся дальше, уводя все глубже под землю. Через какое-то время впереди забрезжил тусклый свет, и мы с Марком, не сговариваясь, выключили фонари.

Миновав последний поворот, мы оказались на пороге огромной пещеры. Своды ее терялись в вышине, и оттуда падали столбы дневного света, разрезая помещение на куски. Дальнюю стену было почти не разглядеть. Но не размеры поразили меня, а то, что на полу пещеры виднелись обломки совсем не природного вида. Это были военные контейнеры, даже я могла узнать это.

— Чёрт, — выдохнул Марк, озираясь. — Да тут можно не только слона спрятать, а целое шапито! Вот, смотри, — он указал на следы шин на каменистом полу. — Такие отпечатки остаются от антигравов, когда на них что-то тяжелое грузят. Это явно военная техника, типа Мю или даже Лямбда.

— Думаешь, это какие-то контрабандисты? — с дрожью в голосе спросила я.

— Почти наверняка, — кивнул брат, мрачнея на глазах. — Вопрос в том, кто они и что тут делают. Теперь становится понятнее. Контрабасы не ждали, что кто-то сунется в долину в поганую погоду, но мать с отцом… — его голос осёкся, но было ясно, что он хочет сказать.

Мы стояли на краю огромного подземного зала, не зная, что предпринять дальше. Одно было ясно — мы напали на след чего-то очень серьезного и опасного. Чего-то, что скрывалось в самом сердце Цереры. И, возможно, стоило жизни нашим родителям.

— Давай осмотримся, — предложил мне брат, спрыгивая вниз, и я кивнула.

Мы разошлись в разные стороны. Марк ковырял показавшиеся ему подозрительными стены, собирая образцы. Он бухтел про себя, что кто-то тут неудачно газовал, а ему пригодится проанализировать топливо.

Я, освещая себе путь фонарём, обходила пещеру по периметру. Я была без понятия чего искать. Я же учёный, а не следователь. Меня интересовали обрывки ткани, документы, может быть кто-то уронил флешку. Вдруг будут какие-то тайники или что-то подобное… Хотя, как я пойму, что это тайник, если я даже не знаю, как оно может выглядеть.

А потом я учуяла привычный запах, который ни с чем нельзя было перепутать. Очень слабый, но очень знакомый. Я пошла, принюхиваясь, и вскоре остановилась у большого провала. Я искала медь, а нашла золото. Настоящее сокровище.

— Марк, подойди сюда, — позвала я его.

Брат, рыскающий неподалёку, приблизился и скорчил рожу.

— Говно! — оповестил он меня, подтверждая мои подозрения.

— Именно, — кивнула я.

— Да, это ж реальное человечье дерьмо!

Мы с ним обменялись взглядами и понимающе осклабились. Дети биологов, биолог и рейнджер, не могли такое оставить без внимания. Это были явные следы человеческой жизнедеятельности. Неплохо для нескольких часов поисков.

Как мило, что контрабандисты не использовали (или не могли или не захотели) утилизаторы, которые обязательны на изучаемой планете, чтобы не рушить хрупкий природный баланс. Видимо, решили сэкономить септические кассеты.

— ДНК! — хором сказали мы.

Кал содержит клетки, выделенные с внутренней поверхности кишечника, а также бактерии и другие микроорганизмы, населяющие кишечник. В этих клетках и бактериях находится ДНК, которую можно извлечь и проанализировать. Это один из способов, которым криминалисты могут установить личность подозреваемого.

— Осталось решить, кто туда полезет, — ёжась пробормотал брат. — Камень, ножницы, бумага?

Я только вздохнула, мысленно усмехнувшись. Хорошо, что я не брезгливая. А вообще, чего он кривится? Если действительно планирует организовать поисковый бизнес, придется сталкиваться и с более неприятными вещами.