Церера

Брат задумался, почёсывая свою шевелюру, и быстро ответил:

— Сразу после нас, — он заметил выражение моего лица и нахмурился. — Ты думаешь это он?

— Он светился нехорошей радостью, — сказала я. — И потом на похоронах тоже, как будто был чем-то очень доволен.

— Юлия, — вздохнул Марк. — Послушай себя. Да, ситуация дерьмовая, да, у всех нервы на пределе. Но это не повод подозревать всех и вся. Виктор — друг нашей семьи. С чего бы ему желать зла родителям?

Я упрямо наклонила голову:

— Не знаю. Но то, как он себя ведет… Марк, я чувствую — здесь что-то нечисто. Слишком много совпадений, слишком много недомолвок. Как будто от меня что-то скрывают.

Брат внимательно посмотрел на меня. В его глазах боролись сомнение и желание поддержать.

Я продолжила:

— Вы так и не нашли камеру с вездехода родителей, не так ли?

Марк нахмурился:

— Мы даже не все обломки до сих пор собрали. Ты хоть представляешь, как это сложно, — он слова осёкся. — Таааак. Ты думаешь, что-то было на камере.

Я кивнула:

— Посуди сам. Сначала родители отправляются в одну сторону, а потом, как будто спасаясь, сломя голову по плохой погоде несутся чёрте куда не разбирая дороги. И это наши папа с мамой? Заметь, не домой, где безопасно и можно укрыться от дождя, а в поганые предгорья, где можно навернуться с любого камня и… — мой голос осёкся, и я откашлялась. — …Что и произошло.

— Откуда ты знаешь, что их кто-то гнал?

Я замялась. Мы перешли к самому слабому месту в моих доводах. Я до сих пор не знала, как ему об этом рассказать.

— Сказала А, говори Б, — сурово сказал Марк.

Я нервно заломила руки и отвела взгляд.

— Юля, — брат положил мне тяжеленную ладонь на плечо. — Я не хочу давить, но я должен знать, что происходит, чтобы помочь тебе.

Я выдохнула:

— Мне было видение, что чей-то глайдер гонит родителей по лесу прочь от куполов, чтобы они не могли дать о себе знать.

— Это мог быть просто сон.

— Ну не совсем… — я жутко нервничала. — Их видели… деревья… Вернее, для них, — я кивнула на окружающую флору. — это была огромная серебристая стрекоза. Но если они не понимают, что видели, я-то знаю!

Лицо Марка не выражало эмоций, но вокруг него просто полыхал костёр эмоций. Он взбесился на меня, разозлился на себя, что злится на меня, расстроился, поняв, что я окончательно свихнулась, и ещё больше расстроился, потому что не знал, что со всем этим делать.

— Юль, да блин, ну какого…

Я схватила его за руку:

— Послушай, ты же читал отцовы работы.

— Просматривал, — прорычал брат сквозь зубы.

— Лес вокруг нас живой, и это не просто деревья. Ты читал, что в растениях Цереры живут симбиотические колонии микроорганизмов, составляющие целые поселения, наподобие земных морских коралловых рифов?

Марк смотрел на меня, злился, но молча слушал.

— Мне кажется, я их слышу тоже и понимаю, как они общаются между собой. Они сохранили воспоминания, что на вездеход родителей напал какой-то глайдер.

Эмоции брата резко погасли, как будто он задавил рукой их источник. Он прикрыл глаза рукой. Он сказал очень длинную эмоциональную фразу. Я даже и не думала, что такое вообще можно проделать, да ещё и с переворотом.

Когда брат убрал руку от лица он был почти спокоен:

— Так, ладно. Даю тебе и своим зелёным друзьями три минуты, чтобы доказать мне, что они действительно тебе что-то показывают, — он встал, взмахнул руками. — Да, привет, чуваки-телепаты! Я к вам обращаюсь. Ну, расскажите ей что-нибудь такое, что знаю только я!

Кто бы мог подумать, что это вызовет у хора ажиотаж:

— О! Грозномогучий, великий, наводящий на смертных ужас,

Громкогласный Титан снизошел до ничтожных созданий земных!

Я закрыла глаза, стараясь соображать, как можно быстрее. Брат не шутил. Мне нужно было что-то, что могло измениться с нашей последней встречи, но он мне об этом не говорил. Подружки? Но я без понятия есть ли они у него… Какая-то учёба или курсы? Но как это понять, если я вижу только эмоции… У меня перед глазами только его физическое тело…

Я остановилась. А зачем далеко ходить? У брата тяжёлая служба. Ну не может быть, чтобы он не поранился. Он никогда не рассказывал о своих проблемах, значит, и узнать мне о них было бы неоткуда.

Я снова закрыла глаза, вспоминая человеческую анатомию, как оно должно быть. Не должно быть уплотнений в мышцах и уплотнений на костях — это явные признаки травм.

Мы осмотрели Титана сверху донизу. Он полыхал как яростный костёр, но что-то всё-таки было хорошо заметно. Мы видели пульсацию жизни в его жилах, а я понимала, что это кровоток, и наконец нашлись несколько слишком плотных сгустков.

— Пробитое лёгкое справа, — пробормотала я, открывая глаза. — И перелом ноги, вот здесь, — я дотронулась до левой икры.

Марк ошарашенно смотрел на меня сверху вниз. Он помолчал, опустился рядом и сказал

— Этого не может быть… — пробормотал брат, качая головой. — Так не бывает. Ты что, и правда… телепат?

В его голосе звучал страх пополам с благоговейным трепетом. Он смотрел на меня, как на неведомое создание, будто видел впервые. Я читала на его лице целую гамму эмоций: удивление, замешательство, тревогу и даже проблеск гордости.

— Извини, что я сразу тебе не поверил, — он выругался. — В голове не укладывается.

Мы молча сидели под сенью деревьев.

— Ну так как мы тебя назовём? — внезапно спросил брат. — X-woman?

Я так на него посмотрела, что он кашлянул от смущения.

Он явно не знал, как обращаться с «новой версией» своей сестры. Его рука инстинктивно дернулась к поясу, где обычно висела кобура с оружием, но сейчас там ничего не было. Брат одернул себя и выдохнул, стараясь взять эмоции под контроль.

— Ладно, — решительно сказал он. — Будем разбираться по ходу дела. Главное — используй свой дар с умом. И не говори никому, кроме меня. Мало ли…

В его тоне звучала неприкрытая забота, и я поняла, что несмотря на свои страхи, Марк готов принять меня любой — обычной занудой-ученым или сверхспособным телепатом. Мы были семьей, и это главное.

— У тебя есть какой-то план? — спросил брат и шёпотом добавил: — X-woman?

Я не выдержала и треснула его снова:

— Хватит. Я хочу проверить то место, куда родители направлялись изначально. Ты можешь туда со мной слетать?