Чабор

— Это Хвоя…

На лице Станимира отобразилось немалое удивление. Ещё бы, ведь поляна вокруг них была устлана желудями …

ЛАРЬ 3 КЛУБОК 3

КЛУБОК 3

— Перестань, Червень! — не на шутку сердилась гордая красавица.

— Роса, Росонька, — как можно мягче говорил высокий русоволосый парень, шагая вслед за девушкой и хватая её за руку. Роса и в этот раз вырвалась. Её тёмная длинная коса хлёстко мелькнула у самого носа Червеня, отчего его полные огня глаза вспыхнули ещё ярче.

— Ну, постой, — снова схватил он её за запястье. — Ведь твой отец говорил моему, что…

— Что?! — выкрикнула Роса. — Что он говорил?!

— Ну, если, э-э-э, — замялся Червень.

— Если, — подчеркнула девушка. — Он сказал: «Если наши дети захотят быть вместе, я ничего не буду иметь против этого». Ведь так?

— Ну вот... — умозаключил молодой человек, теперь уже пытаясь обнять царевну. — Даже родители не против.

— А у меня, значит, спрашивать не надо? — Роса оттолкнула не в меру настырного сына царя Августа. — Хочу ли я этого, тебе наплевать?

— Ну, почему так? Я ведь нравлюсь тебе. Скажешь, нет?

— Скажу. — Царевна прибавила шагу, пытаясь скрыться от назойливого ухажёра. «Жаль, — думала она, — что отец сейчас расхворался не на шутку и каждый день просит присмотреться к этим женихам. А те и рады, проходу не дают».

— Отстань, Червень, — уже значительно жёстче бросила через плечо Роса догоняющему её молодому человеку. — Иди своей дорогой. Уж не знаю, какой дурак вбил тебе в голову, что ты нравишься всем девушкам вокруг? Ты знаешь, оно ведь всегда так: если в твёрдое дерево что-нибудь хорошенько вбить, то уж потом это никак обратно не вытащишь. Не мил ты мне, и как ни клейся, останешься всего лишь соседским сыном.

Червень снова приблизился и хотел что-то возразить, но царевна гневно оттолкнула его и отправилась прочь.

— Неужто не затеплится в тебе ничего? — простонал он ей вслед. — Подумай, я не тороплю. Мы ведь с отцом не бедные, опять же соседи. Обмозгуем, прикинем, авось всё переменится, и я стану для тебя не просто соседским сыном?

— Переменится! — не выдержала царевна. — Как же. Самое большее, на что ты можешь рассчитывать, это быть соседским сыном с исцарапанным лицом!..

Червень тут же остановился. Роса славилась крутым нравом, и ему не стоило испытывать судьбу дальше. Правда, теперь царевичу придётся держать ответ перед своим отцом, ведь ему не удалось выполнить его наказ.

Август договорился с Запаветом, пользуясь немощью последнего, что наследник у царя Светлолеса будет, и переживать другу по этому поводу не стоит. У Августа четыре сына, и все женихи как на подбор, а Червень — гордость своего отца. Да только что уж теперь?..

Охотник-одиночка сразу унюхал запах свежей крови. Живот нетерпеливо дёрнулся и заурчал, призывая белошёрстого хозяина к активности. Мах прекрасно знал, что не стоит доверять вечно голодному брюху. Недолго живёт тот, кто слепо мчится вперёд, потакая его однообразным прихотям. Это в стае голов много, и никто на охоте особенно не разменивается на мелочи. Головой больше, головой меньше. Мах — одиночка и головой своей дорожил.

Ворчливое брюхо оживилось ещё больше, когда возле тонких дорожек крови волк обнаружил следы Хвои. Эта лесная кошка хоть и не отличается добротой нрава, но остатками добычи с волками делится всегда. Едва Мах пошёл по её следу, как тут же остановился. В его чуткий нос ударил целый букет запахов. «Люди! — понял волк. — По меньшей мере, четверо, и пахнут как сайвоки — землей.

Белый охотник сделал петлю вокруг этого странного места и нашёл след косули. По глубоким отметинам борьбы на мокрой, слежавшейся иглице, волк понял, что Хвоя сегодня охотилась удачно. Тащить или съесть такую добычу рыси не под силу, тем более рядом были люди...

Волк крадучись потрусил по человеческим следам и вскоре вышел к поляне, посреди которой горел костёр. Как-то уж совсем по-свойски, нежась на разогретой пламенем земле, лежала в кольце отдыхающих людей Хвоя! Мах готов был со всего ходу удариться головой в ту сосну, за которой он прятался. Он не верил своим глазам: люди и Хвоя?!

У костра тоже заметили злые огоньки забывших об осторожности глаз. Тихо заскрипела тетива лука…

…Роса горько плакала, сидя под старой рябиной и пряча лицо в ладони.

— Разве так всё должно было быть…, — думала она, — разве о таком мечтала я всю свою жизнь? Вокруг только тупоголовые, мрачные, безликие женихи, пытающиеся завоевать моё расположение своим глупым бахвальством. Мрачный и молчаливый Свер, легкомысленный и безликий Всевлад, здоровый и тупой Палец и этот Червень. …Прочих даже вспоминать тошно. Бедный отец…. Ох, знала бы наша мама, как нам сейчас плохо.

Вдруг за её спиной смачно хрустнула ветка. Роса оторвалась от тяжёлых мыслей и оглянулась. За деревом стояло огромное, страшное чудище с медвежьей мордой! Оно грубо схватило девушку за косу и довольно прорычало:

— Попалась, птичка!..

…Сайвок Таратор не сразу поверил в то, что услышал. Когда же он вышел ко входу дворца и увидел всё своими глазами, измученное страданиями сердце отца едва не вырвалось из груди. Его безтолковый сын явился с «того света» живым и здоровым. Сам Водар орал, как умалишенный: «Тятя! Тятя!», плакал, сотрясая воздух воплями, способными разбудить даже самые чёрствые сердца.

Эта семейная сцена, казалось, не закончится никогда. С великим трудом измотанные дорогой гости всё же вернули отца и сына к реальности. Пришедший в себя старый сайвок в конце концов извинился и провёл их к царю Запавету.

Увиденное произвело на путников тяжёлое впечатление. Снова очутившись на свежем воздухе после этого визита, они долго не могли придти в себя. В памяти возникала тёмная затхлая комната и бледное лицо царя Светлолеса. Нужно же было такому случиться, что в тот самый момент принесли весть о том, что слуги Бардака похитили Росу...

Гости молча стояли у входа во дворец. Не было только Водара, задержавшегося с Таратором у Запавета. Вскоре явился и нюхач. Чабор про себя диву давался, как это чуткий нос сайвока смог выдержать тяжелый воздух помещения с немощным человеком?

— Ну, что? — прервал общее тягостное молчание Станимир. — Надо бы помочь старику. Где этот Бардак? Что молчишь, Чабор?

— А что говорить? Будто не знаешь, что я об этом думаю.

— Знаю, только я бы об этом подумал позже, когда уже найдём царевну.

— Дурак, — сдержанно процедил сквозь зубы Чабор, глядя на то, как густо прилила кровь к щекам Тарины.

— А что? — не сдавался Станимир. — Коль светлоликая царевна держит путь к суженому, почему бы и нам с тобой в том пути не найти себе добрых жён?