Чародей поневоле

– Извини, милая, но на тебя могут наступить... а если с тобой что-нибудь случится, я этого не перенесу.

Он поцеловал ее в нос и услышал, как Том дарится от смеха у него за спиной.

Мышка завертелась в экстазе.

– Нет, – сказал Род, проведя пальцем по ее спинке и ущипнув за хвост, – ты должна мне сделать другую из вон того комка ведьминого мха. Как ты думаешь, тебе это под силу, малышка?

Мышка кивнула, повернулась и уставилась на ведьмин мох. Клякса медленно сжалась, выпустила побег хвоста, отрастила усики, изменила цвет на коричневый... и со стены сползла мышь.

Том сглотнул и перекрестился. Род нахмурился.

– А я думал, что ты – атеист.

– Не в такие минуты, хозяин.

Мышка из ведьминого мха шмыгнула за угол. Ухватившись за лезвие, Большой Том поднял свой кинжал, используя тяжелую рукоять вместо дубинки. Храп за углом резко прекратился.

– А-а-а! Кусать меня, гадина ползучая?

Табурет часового со стуком упал. Он дважды топнул ногой, оба раза промахнулся, и поджидавшие услышали быстро приближающиеся шаги.

Том напрягся.

Мышка выскочила из-за угла. Часовой, ругаясь, появился вслед за ней. На повороте его ноги слегка заплелись. Он поднял глаза, увидел Тома и только успел измениться в лице, как рукоять кинжала Тома обрушилась на его череп.

Род испустил вздох облегчения.

– Наконец-то!

Часовой мягко опустился в объятия Туана.

Юный вельможа взглянул на Рода и усмехнулся.

– Кто сражается на стороне чародея, – сказал он, – тот побеждает.

– И все же, это был довольно жалкий трюк, – упрямо заявил Род.

Том содрогнулся и вытащил из сумки длинную черную нить.

– Нет, она его не удержит, – запротестовал Туан.

Том лишь усмехнулся в ответ.

– Леска? – поднял бровь Род.

– Даже лучше, – ответил Большой Том, опускаясь на колени и начав пеленать часового. – Она сплетена из синтетической паутины.

– И всем этим мы обязаны тебе, – сказал Род, глядя на мышку в своей руке.

Та завертела носом и нырнула меж пуговиц его камзола. Род подавил смешок, накрыв рукой холмик у себя на животе.

– Эй, поосторожнее! Щекотно же!

Том аккуратно связал часовою несколькими витками нити и засунул ему в рот кляп.

– Куда мы его спрячем? – прошептал Туан.

– Под рукой нет ни одного удобного местечка, – буркнул Том, завязывая Гордиев узел и от усердия прикусив кончик языка.

– Эй! – Род прихлопнул комочек, двигавшийся вниз от пряжки его пояса. – Прекрати сейчас же!

– Вон на стене есть подставка для факела, – показал Туан.

– В самый раз, – буркнул Том. Он приподнял безвольное тело часового и накинул одну из петелек нити на подставку.

Род покачал головой.

– А если кто-нибудь пройдет здесь? Мы не можем оставить его вот так висеть.

Он сунул руку под камзол и прервал путешествие мышки по его грудной клетке.

– Слушай, малышка, ты знаешь, что такое искривление пространства?

Мышка закатила глазки и зашевелила усиками. Затем уверенно покачала головой.

– А как насчет... э-э... временного кармана?

Мышка яростно закивала. Затем ее мордочка сосредоточенно сморщилась... и часовой исчез. У Туана округлились глаза и отвисла челюсть. Большой Том поджал губы и промолвил:

– Мда-а! Ну что ж, давайте действовать дальше.

Род усмехнулся, опустил мышку на пол, развернул ее и легонько хлопнул по спине.

– Сгинь, заколдованная бестия. Но держись неподалеку, ты мне можешь еще понадобиться.

Мышка смылась, пискнув на прощание через плечо.

– Пересмешник, вне всяких сомнений, спит в покоях Туана, – прошептал Том, – а его лейтенанты, будем надеяться, расположились где-то неподалеку от него.

– А, может, никто из них не спит? – прошипел Туан. – Или один из них поставлен начальником караула?

Том медленно повернулся и взглянул на Туана со странным выражением на лице. Затем он подмигнул Роду.

– Хороший человек, – признал Том, – и неплохая мысль. Следуйте за мной, – и он пошел прочь.

На пути к общему залу им встретился еще один часовой, но они его обошли.

Само помещение, смахивающее, как обычно, на большую грязную пещеру, освещали лишь пропитанное дымом зарево огромного очага и нескольких чадящих факелов. Однако этого было достаточно, чтобы разглядеть массивную каменную лестницу у дальней стены, взмывающую вверх с грацией, которую не могли испортить ни ее истертые ступени, ни сломанные перила.

Лестница заканчивалась выступающей в зал галереей. Дверные проемы вдоль нее вели в отдельные комнаты.

Рядом с большим очагом сидел, развалившись в огромном кресле, и храпел широкоплечий человек с лицом, сильно смахивающим на топор. У подножия массивной лестницы стоял, моргая и зевая во всю глотку, часовой. Еще двое стражей сгорбились по обе стороны двери в центре галереи.

– Неважное положение, – сказал Большой Том, ныряя обратно в коридор. – Их тут на одного больше, чем нас, и они стоят так далеко друг от друга, что если мы займемся одной парой, то другая обязательно поднимет тревогу.

– Не говоря уже о практически пустой освещенной комнате, которую нам предстоит пересечь, дабы напасть на кого-либо из них, – добавил Род.

– Мы можем проползти между столами и табуретками, – предложил Туан, – а тот, что стоит у подножия лестницы, того гляди заснет, так он кивает носом.

– Ты позаботился о тех, что внизу, – согласился Род, – но как быть с той парочкой на балконе?

– На этот случай, – заявил Туан, – у меня есть некоторый опыт обращения с пращей.

Он вынул кусок кожи с обернутой вокруг нее шлейкой из двух сыромятных ремней.

– Где ты научился этому искусству? – проворчал Том, пока Туан разматывал ремешки. – Это же оружие крестьянина, а не забава дворянина.

Туан посмотрел на Тома с оттенком презрения во взгляде.

– Рыцарь должен владеть всеми видами оружия, Большой Том.

Род нахмурился.

– А я и не знал, что это в порядке вещей.

– Ты прав, – признался Туан, – но таковы принципы моего отца. И, как вы видите, мои тоже. Оба негодяя растянутся на хладном камне прежде, чем поймут, что их сразило.