Чародейка

Вопросы сыпались один за другим, и уснуть я смог лишь на несколько часов.

Наутро, когда я брился, в комнату вошел док Анселл.

–  Хэлло!
– приветствовал я его.

Он присел на край кровати. Вид у него был озабоченный.

–  Я тут много думал над всем этим, - начал он.
– И многое мне не нравится.

–  Например?

–  Девушка на фотографии. Как вы объясняете ее поразительное сходство с Мирой?

Я выбрал себе галстук и завязал его, стоя перед зеркалом.

–  Никак.

–  В этом-то и дело. Сестры у нее нет и никто не заставит меня поверить, что есть какая-то другая девушка, столь похожая на Миру.

–  И тем не менее, это так. Может, Шамвэй нашел актрису, которая загримировала себя под Миру. За такие деньги можно сделать многое.

Анселл покачал головой.

–  Нет, здесь что-то другое. Я не говорю, что вы не правы, но тем не менее, не согласен с вами.

–  Тогда перестаньте говорить намеками. К чему вы клоните, док?

–  Вы заметили, как она изменилась в последнее время?

Я вспомнил, что произошло минувшей ночью.

–  Заметил. Но теперь она снова такая же, как и была.

–  Не понимаю. Что-нибудь произошло?

Я рассказал ему. Он внимательно выслушал меня, и глаза его стали еще более обеспокоенными. Когда я закончил, он хлопнул себя по колену.

–  Значит, я прав! Их две! Силы зла вокруг нас!

–  Только не надо снова об этом…

–  Помните историю о разделении доброго и злого в человеке? И знаете ли вы, что индейские шаманы обладали силой разделения этих двух начал? Думаю, что именно это произошло с Мирой.

Я медленно повесил пиджак на место и посмотрел на себя в зеркало. Выглядел я, прямо скажем, неважно.

–  Может, не нужно об этом?
– но в моем голосе не было особой уверенности.

–  Вы просто не хотите верить. Невежество порождает страх, и вы боитесь.

Я обреченно сел на кровать рядом с ним.

–  Тогда выкладывайте, что там у вас.

–  Как я понимаю, произошло следующее. Квинтль разделил добро и зло в Мире и каждое из них материализовал. Поэтому теперь есть две Миры. Одна взяла себе все хорошее, другая все плохое. Теперь понимаете?

–  Безумие какое-то.

Анселл покачал головой.

–  Не совсем, если вы знаете об искусстве индейских шаманов. Раньше вы не поверили бы и в говорящую собаку, а теперь - это факт.

–  Значит, вы считаете, что стало две Миры? Или вернее, одна, обладающая двумя телами, когда захочет?

–  Да. Правда, это не значит, что она разделяется, когда захочет. Может, она даже не знает об этом.

–  Пожалуй, так. Тогда это объясняет события вчерашней ночи. Теперь они снова соединились в одну.

–  Совершенно верно.

–  Но что в это время делала вторая?

–  Это нам еще предстоит узнать. И это очень опасно для Миры.

–  Что значит, опасно?

–  Одни из нас могут контролировать зло, которое заключено в нас самих, другие - нет. И мне не хотелось бы, чтобы Мира пострадала за то, чего не совершала.

–  Как это?

–  Да очень просто. Предположим, та, другая Мира, решит совершить преступление. Можно ли, чтобы из-за этого пострадала Мира, которую мы знаем?

–  А почему она должна пострадать?

–  Это зависит от того, увидят ли вторую Миру на месте преступления. Ведь их не отличишь и обеих легко узнать. Неужели непонятно?

–  Это уж слишком для меня, -.сказал я, отдуваясь, - А пока нам нужно найти Шамвэя. Идемте-ка лучше завтракать.

–  Подождите. А что с этим Келли? Может, мы сможем найти его?

–  Может. Поговорим об этом за завтраком.

В столовой за столом уже сидел Богль.

–  Все готово, приятель, - приветствовал он меня.
– Яичница с ветчиной, пальчики оближешь.

–  Звучит неплохо. Мира не спускалась?

–  Нет, - Сэм прошел на кухню.
– Такие девчонки любят поваляться в постели. А потом полдня поднимаются. Давайте уж сами позавтракаем.

–  Старина Сэм превращается в настоящую домохозяйку, - тихо сказал я Анселлу.
– С ним что-нибудь не так?

–  Сэм в порядке. Просто он всегда хотел иметь свой угол. Сколько раз в пустыне он говорил о том, как здорово было бы иметь свой дом. Смешно, правда? Всю жизнь провел среди отъявленных головорезов и сам был далеко не последним, а теперь посмотрите на него - готовит, убирает, и все у него чисто и блестит.

В это время из кухни вышел Сэм с огромным подносом, который поставил на стол. Потом он вынес из кухни поднос поменьше и понес его в комнату Миры.

–  Келли, - промычал я, набив рот.
– Это идея, док. Надо попробовать.

–  Может, ваши коллеги по газете знают что-нибудь? Вы можете узнать у кого-нибудь?

Я задумался.

–  Есть такой Дауди. Он что-то вроде секретаря у Мэддокса и должен кое-что знать.

В это время вернулся Сэм, насвистывая себе под нос что-то веселенькое.

–  Этот пес доконает меня, - сказал он, садясь за стол.
– Он сейчас там с малышкой. Вы бы видели! Они там беседуют, как два профессора. И о чем они могут говорить, никак не пойму.

–  Бог с ними, - я подвинул ему тарелку.
– Главное, что не ругаются. Правда, мне с Виски разговаривать трудновато. Наверное, потому что становится не по себе.

–  Этот пес - смышленый малый, - заметил Богль.
– Говорит, прямо как сенатор.

–  Ты не знаешь этого парня, Келли?
– спросил Анселл.
– Который помогал Шамвэю.

–  Келли?
– переспросил Богль.
– Да их миллионы, наверное. Знаю, правда, двоих-троих, но пока не увижу, не смогу сказать точно.

–  Ладно, док, - сказал я, наливая себе кофе.
– Я наведу справки в «Репортере». Может, раскопаю что-нибудь.

–  Пора бы, - заметил Богль.
– А то Шамвэй все бабки потратит, пока мы найдем его.

В столовую вошел Виски.

–  Здорово, кореша!
– он махнул хвостом.
– Как делишки, братишки?

–  Если ты вообще говоришь, то говори, по крайней мере, нормальным языком, - я отодвинул стул и закурил.
– Это он от тебя набрался, Сэм.