Чародейка

Когда в залу вбежала спасательная группа во главе с королем и отборными храбрецами, они застали всего лишь двух целующихся голубков.

***

Утро выдалось туманным. Солнечные тусклые лучи кое-как разогнали его, но с севера порывами ветра нагнетались тучи. Переполнявшая их влага заставляла небесных странников ползти низко над землей.

Служанки поспешно натащив дров, развели в камине огонь. Языки пламени весело затрещали, создавая ощущение безопасности.

Замок виделся автономным от остального мира сооружением, полным благополучия, - единый отлаженный механизм, в котором каждая шестеренка вращалась в нужном направлении и с оптимальной, необходимой скоростью.

Комната, согретая огнем, окутанная гобеленами, коврами, была теплой и уютной. Джайна с тоской поглядывала в маленькое окошко, забрызганное дождевыми брызгами. Ветер, завывающий за стеной, даже на звук казался ледяным. Перспектива отправиться на охоту не слишком увлекала. В глубине души Джайна предпочла бы провести день в тиши цветочного сада Геллеры или в общей зале, слушая болтовню придворных, музыку менестрелей.

– Ты ещё даже не одета?!
– Возмутился Рай, врываясь в покои невесты. У ног его вертелись юркие собаки с узкими мордами. – Джайна, дорогая, о чем ты думаешь?! Ловчий уже выгнал зверя. Великолепный трехлеток!
– Его объятия были жаркими и быстрыми. – Поторопись!

Звук быстрых шагов по скользким, настывшим от сквозняков, плитам, поспешно удалялся, сопровождаемый нетерпеливым лаем и подобострастным повизгиванием шавок.

Джайна со вздохом принялась облачаться в охотничий костюм. С тоской предвкушая гонку по мокрому насупленному лесу, отнюдь не восторженно переживающему вторжение чужаков.

Она успела перепачкаться ещё до того, как они выехали за городские ворота.

Перо на широкополой шляпе обвисло.

Юбки отяжелели, намокнув под струями не прекращающего ни на секунду, то чуть стихающего, то разражающегося проливным ливнем, дождя. Не обращать внимания на остывающее, коченеющее тело делалось все труднее. Как и не отставать ни на шаг от яро увлеченного охотой Рая.

Мужчина не обращал внимания на хлещущие упруго ливни и ветки. Почти сливаясь с точеными линиями породистого коня, стелившегося над землей, он преследовал уходящего оленя. Шикарного трехлетка, гордо несущего рога, похожие на стройные деревца.

Джайна с усилием держалась рядом, но ей удавалось не отстать - сказывались годы тренировок с Горивэей,.

Резко трубили охотничьи рога. Гремели колотушки. Брызгала грязь, сверкая маслянистыми жирными черными пятнами из-под ритмично бьющих лошадиных копыт.

Вслед за Раем Джайна вылетела на поляну.

Увидев врага, зверь всхрапнул и опустил голову, ощериваясь рогами, точно еж иголками.

Рай раскрутил лассо и набросил его на трехлетка. Самец замотал головой в попытке освободиться, рванув в сторону. Не будь лассо привязано к луке, неудачливого охотника вырвало бы из седла. Но и лошадь оказалась не в состоянии сопротивляться мощи врага, ей пришлось последовать за ним.

Джайна в свой черед бросила лассо. Двум коням оленю противостоять оказалась сложно. Передумав спасаться бегством, животное перешло к нападению.

Острые рога вспороли бока коню под Раем, выпуская внутренности. Конь захрипел, заваливаясь на скоку.

Джайна успела перерезать собственный аркан, чтобы не последовать за женихом в растекающийся жижей глинозем. Девушка скатилась с седла, на ходу перекидываясь в тигрицу. Прыжком она залетела на спину оленю, вонзая острые клыки и когти в податливое, словно масло, мясо. Нанеся удар, тигрица ушла в сторону.

Олень издал крик, в котором перемешивался боевой клич и ужас агонии. Вздыбившись, ударил копытами, из-под которых серебряной кошке с трудом удалось уйти.

Тигрица и олень принялись кружить друг против друга: она в надежде зайти со спины и нанести смертельный удар; он - в намерении не дать ей осуществить задуманное. Полученные раны, отворившие вены, сильно кровоточили, ослабляя животное.

Вскоре Джайна повторила прыжок, одним мощным ударом лапы перебивая хребет и открывая яремную вену.

Трехлеток рухнул.

В шкуре зверя дождь и слякоть не мешали. Но в человеческой ипостаси оказалось, что охотничий костюм разорван, промок почти до нитки, пропитался грязью. На четвереньках девушка добралась до жениха, выхаркивающего кровь:

– Ты ранен?

– Полагаю, ребра сломаны, - на придыхании выговорил молодой человек. – Кажется, и легкие задеты.

Он откинулся на спину. Тело принца сотрясло в конвульсиях.

– Держись!

– За что? – Криво усмехнулся жених, глядя на неё снизу вверх блестящими глазами-смородинами.

– Только не умирай!

– До дворца постараюсь дотянуть, чтобы убедить папочку никого не вешать за мои ошибки.

Он снова закашлялся.

– Рай! – В отчаянии продолжала повторять его имя Джайна.

На поляну хлынули придворные, наконец-то догнавшие слишком прыткого принца.

Джайна почти безучастно смотрела, как его грузили на носилки.

Ещё до того, как кавалькада доехала до дворца, Рай впал с беспамятство. У него начался жар, каждую четверть часа ощутимо усиливающийся. Принц начал бредить. В тяжелых кошмарных видениях он продолжал бороться с оленем; опасался, что тот ранит его Серебристую Кошку. Называл девушку разными ласковыми именами.

Хотя у него было столько девушек…

Медикусы пытались ставить пиявки, прикладывать лед и выполнять иные, менее понятные, но с виду весьма эффективные мероприятия, - им мог позавидовать любой фокусник. Но никакого положительного сдвига в состоянии раненого их предпринимательство не давало.

Джайна с ужасом наблюдала за тем, как сукровица пропитывает чистую корпию. Как волнуется грудь, вздымаясь, раз от раза, все с большим усилием. Как заостряются и без того резкие черты смуглого лица.

Она боялась отвести взгляд. Ей мерещилось, что он, словно нитка, пришивает к разрушающемуся телу готовую уйти в небытие душу.

Вместе с Гелленой они разрывались между безоглядной надеждой и беспросветным ужасом отчаяния.

Эскулапы казались посланниками высших богов.

Часы отстреливали минутами, четко и тихо меряя собой каждое мгновение. Ситуация менялась лишь к худшему.

У губ раненного залегла тень, отливающая синевой. Под глазами набухали мешки.

Ближе к рассвету один из лекарей трясущимися губами изрек, что в кровь попала зараза и теперь помочь Его Величеству может только чудо.

Глава 6