Чародейка

«В-вж!», - раздался неприятный свист. Зазвенело стекло.

Джайна села и тихо ойкнула, засовывая палец в рот: укололась об острые шипы - охапка роз лежала на кровати рядом: огромный букет, слегка потрепанный, и оттого сильнее благоухающий. Из букета выпал конверт:

« Каюсь. Осознал. Жду завтра, в начале девятого в Цветочной Галерее.

Не таи зла, Снежная Принцесса.

Рай».

Джайна гневно, методично, в мелкие клочочки разорвала послание.

Да неужели он думает, что она побежит, словно собачонка, по первому свисту?!

А губы невольно, против воли, складывались в улыбку. По-девчоночьи светлую и радостную.

И сердце знало – побежит. По первому свисту. По первому снегу. По горящим углям.

Мерзавец с горящими глазами. Наглец. Рай Трионский! Само его имя несло обещание и почти музыкальное созвучие.

***

Цветочной Галереей во дворце назывался обыкновенный зимний сад. Впрочем, назвать его «обыкновенным» было бы не совсем правильно. Он представлял собою крытую, просторную оранжерею, утопающую в цветах. Розы и жимолость, левкои и хризантемы, кусты жасмина и шиповника, бархатцы, тюльпаны, нарциссы каким-то непостижимым чудом произрастали здесь рядом. Земляные испарения, повышенная влажность и сладкий, избыточный аромат, отяжеляли и без того нелегкую после бессонной ночи, голову.

– Вы, я вижу, в восторге от матушкиной теплицы?

Джайна вздрогнула, оборачиваясь к внезапно появившемуся жениху. Брови невольно сошлись над переносицей.

– Не сердитесь, я всего лишь хотел сделать сюрприз, - обиженно воскликнул Рай.

– Зачем вы вообще меня сюда пригласили? – Продолжая хмуриться, спросила Джайна, для верности притопнув ножкой.

– Ну, а зачем вы, в таком случае, пришли, раз мое приглашение вам пришлось не по душе?

– Прочитав записку, я предположила, что вы жаждете принести извинения за вчерашнее безобразное поведение.

Рай невинно захлопал пушистыми ресницами, - им могли бы позавидовать записные красавицы.

– Безобразное? Да чем же оно безобразно, душа моя?

– Прекрати издеваться. – Холодно произнесла Джайна. – Манеры, подобные тем, что ваше величество продемонстрировали вчера, оскорбительны. Но вы, допускаю, просто настолько дурно воспитаны, что не в состоянии этого оценить?

Черные глаза зло сощурились. Краска отлила от лица и кожа приняла тот неприятный, желтовато-желчный оттенок, что замечательно передал портретист.

– Вы осмелитесь читать мне нотации?! – С вызовом спросил принц.

– Легко и непринужденно. Ваше поведение заслуживает критики! Вы дали слово жениться на мне. По обычаям Снежных Тигров у мужчины может быть лишь одна подруга, а у женщины – один мужчина.

– Правда? Как любопытно. А как вы объясните такое количество любовников у вашей сестры при столь строгих нравах? – Рай скрестил руки на груди и смерил девушку гневным взглядом.

– До тех пор, пока не даешь клятву верности одному, волен отвечать взаимностью многим. Таков обычай.

– Не стану комментировать это бред, - поморщился молодой человек. – Сударыня, упрекать меня в неверности просто смешно. Договоренность между нашими родителями заключалась исходя из политических соображений, а не из сердечных пристрастий. Я лично ничего не задолжал. И буду развлекаться, когда, с кем и как захочу!

– Значит, ты будешь развлекаться, «когда и с кем захочешь», а я, бедная и несчастная, обязана верно тебя дожидаться, занимаясь вышиванием?

– Такова участь женщин, - пожал плечами принц.

– Тогда и женились бы на женщине! – Презрительно выплюнула последнее слово метаморф.
– Но вы-то готовитесь стать мужем тигрице. А потому, вам придется считаться со мной. Если я ещё раз увижу сцену, подобно вчерашней, я продемонстрирую мой темперамент во всей красе, в сопровождении меховой шкуры, клыков и когтей. То, что останется после подобной демонстрации, можете поверить на слово, вряд ли окажется способным вас возбудить. Так что проявите благоразумие и не провоцируйте меня.

Лицо Рая исказилось яростной гримасой.

Удаляясь, Джайна чувствовала, как тяжелый, пылающий злобой взгляд прожигал ей лопатки.

Ничего. Она это стерпит.

А он - пусть примет к сведению.

Глава 3

Бой с быком

Геллена, мать Рая, оказалась заядлой флористкой. Королева-мать самозабвенно отдавалась любимому саду; знала пристрастия и болезни каждого пестика, тычинки, зеленой былинки; отдыхала душой среди кустов, травяных стеблей и бесконечного разнообразия цветиков.

– Роза столь капризна, сколь и хороша собой. – Пальцы мягко крошили земляные комочки, делая очередную лунку под саженец.
– Все прекрасное отлично знает себе цену, зачастую даже преувеличивая её. Гораздо приятнее иметь дело с герберами. Эти цветы не уступают в прелести розам, но гораздо более стойкие. Полей сюда! Земля не достаточно влажная.

Джайна выполнила просьбу будущей свекрови. В общем и целом Геллена была замечательной женщиной, - великодушной и доброй. Но стоило делу коснуться её драгоценного сыночка, она превращалась в фурию, готовую встать за него грудью даже там, где никакой угрозы нападения в помине не существовало.

– Не следует уподобляться розам. – Продолжала разглагольствовать королева-мать.
– Скромность и непритязательность, - вот украшение девицы. Воспитанная девушка никогда не позволит себе критиковать действия мужа. Она должна знать своё место и свой долг. А долг женщины заключается, прежде всего, в том, чтобы угождать мужу, заботиться о нем не покладая рук. Ну, и рожать детей, конечно же.

– Разве жена - служанка, наделенная полномочиями экономки и племенной кобылы? – Огрызнулась Джайна.
– Очень удобно, с мужской точки зрения. Интересно, если бы вашим ребенком был не Рай, а я, вы дали бы мне такой же совет?

– Да как ты смеешь! – На щеках Геллены вспыхнули алые пятна.
– Ты слишком вольно разговариваешь со мной!

Какое-то время невестка и свекровь сверлили друг друга взглядом. Затем королева-мать отвернулась, демонстративно приступая к посадке следующей партии рассады.

Джайна стойко продержалась до конца, - до самого последнего пестика. Безропотно выдерживая полное невысказанной обиды молчание.

К полудню девушка с облегчением вернулась в комнату. Но наслаждаться тишиной и уединением пришлось не долго. В дверь постучали, - лакей удерживал на руке поднос с конвертом.