Чары крови и роз. Другая история Белль
Шрифт:
Белль взяла канапе с креветкой и едва успела съесть его, как к ней подошёл секретарь принца.
– Мисс Тэйлор, – начал тот, немного робея и избегая глядеть ей в глаза, – принц настаивает на том, чтобы вы… э… пришли сегодня вечером… э… к нему в номер.
Мистер Купер обернулся.
– Это исключено, мистер Роу, – категорично возразил мэр. – У мисс Тэйлор назначена встреча с его высочеством на завтра, а сегодня Хэллоуин, все проводят его с семьями.
– Но его высочество…
– Пойдём, я сам объясню всё его высочеству, – и мэр, сделав жест жене подождать и улыбнувшись Белль, увёл секретаря, взяв того под локоть.
Четыре года назад, как раз
Белль знала: мистер Купер по-прежнему чувствовал себя виноватым, что ей приходится общаться с принцем Элиотом, и по мере возможности старался оградить её от взаимодействия с ним, и за это Белль была благодарна.
– Мисс Тэйлор, – окликнул Белль Габриель Корби, и обернувшись, она улыбнулась ему. – Скоро заиграют франсез. Позвольте вашу руку.
Мистер Корби танцевал даже лучше Гастона, изящнее, техничнее. Оказывается, в детстве он занимался бальными танцами. «Правда, я тогда не знал, что это мне пригодится спустя много лет таким волшебным образом», – с улыбкой признался он. Белль была очень довольна и танцем, и беседой с новым знакомым и искреннее поблагодарила того за предоставленное удовольствие, когда он проводил её к фуршетному столу, около которого стояли мистер Купер с женой и миссис Марч.
Бал продолжился. Танцы и партнёры менялись, вечер потихоньку двигался к финалу. Настал черёд второго вальса, который Белль должна была танцевать с неким Вильямсом, но тот так и не удосужился подойти к ней и познакомиться. Заиграла музыка, все пары встали на позиции, а Белль, которая должна была начинать первый тур, была всё ещё без партнёра. Она огляделась в поисках хоть одного свободного знакомого мужчины, но повсюду были только незнакомцы. И вдруг за спиной раздались шаги. О, эти шаги Белль хорошо знала – радости, впрочем, ей это не доставило.
– Судья Морган, – обернувшись, сказала она.
– Позвольте ангажировать вас на вальс, мисс Тэйлор, – церемонно поклонился он.
Белль всем своим существом чувствовала его омерзительную, ничем не прикрытую похоть, ощущала кожей липкий взгляд, скользящий по её шее, губам и будто оставлявший горячие влажные поцелуи. Белль стоило труда сбросить чувства судьи как паутину, сосредоточившись на собственных ощущениях.
Весь зал наблюдал за судьёй, стоявшим с протянутой рукой, и фейри, замершей перед ним точно каменное изваяние. Оркестр, проиграв вступление, смолк, потому что никто из танцующих не шевельнулся. Белль точно сквозь толщу воды волнами ощущала отголоски чужих эмоций: злорадство, сочувствие и сожаление, но она старалась не обращать на них внимания.
Аннабелль подала руку судье Моргану и кивнула оркестру. Несколько человек в зале зааплодировали, как будто произошло нечто заслуживающее такой реакции, а музыканты заиграли вальс сначала.
– Значит, вот кто купил у Гидеона танец, – не скрывая своего недовольства, мрачно произнесла Аннабелль, когда
судья Морган повёл её по кругу. – Не прижимайте меня так сильно, – нахмурившись, немного отстранилась Белль. – На нас ваша жена смотрит, – солгала она: сегодня на балу миссис Морган, кажется, не было.– Врёшь, – привлекая к себе, шепнул судья ей на ухо. – Она осталась дома.
– С вашим новорождённым ребёнком, – напомнила Аннабелль, отстраняясь. – Вам не стыдно?
Тот улыбнулся с совершенно довольным видом, в который раз убеждая Белль, что чувство стыда ему не знакомо.
– Вы ведь не холостой, – сказала Белль с осуждением в голосе. – Вы не должны танцевать со мной этот вальс.
– Правила созданы, чтобы их нарушать.
– Это очень глупое оправдание, – заметила Белль.
– Может быть, – мистер Морган поднял кисть, любуясь Белль, кружащейся под его рукой.
После вальса Белль вновь окружили люди, желавшие с фотографироваться или получить автограф. Она улыбалась в камеры, расписывалась в блокнотах, на полароидных фотокарточках и футболках, позволяла обнять себя, рассеянно пропускала мимо ушей двусмысленные комплементы. И вдруг знакомое имя, произнесённое незнакомым женским голосом, заставило Белль прислушаться.
– …Кристе Эри на весеннем показе Диор в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом, – сказала незнакомая девушка. – Сине-золотое, в стиле Эрте.
– Прямо то самое платье? Не реплика? – с сомнением уточнила другая девушка.
– То самое, представляешь? Это было её любимое платье. Она даже надела на свой день рождения, после которого она… ну ты понимаешь.
– Зачем носить платье, в котором умер человек – я не понимаю, – сказала вторая девушка.
– Она не прямо в нём умерла, – возразила первая. – Но я согласна.
Странное чувство кольнуло Белль. Она машинально расписалась на форзаце книги и, решив, что открыть поисковик удобнее будет в уборной, извинилась и пошла по направлению к выходу, на ходу доставая телефон.
Первая же строчка, выплывшая по запросу, едва не заставила Белль выронить телефон: «Кристе Ариана Эри – парижская супермодель, лицо Диор, муза Ги Гюсто (1960-1992)». Потом Белль успокоилась. Да, Эри не могла родить Гастона, потому что к моменту его рождения была уже десять лет как мертва, но ничто не мешало ему придумать себе звёздную маму. Аннабелль открыла статью: в графе «супруг» значилось имя неизвестного ей парижского банкира, а в графе дети: Гастон Этьен Эри. Но это по-прежнему ничего не доказывало. Ссылки на статью о Гастоне не было. Но Белль вспомнила его рассказ, что он во время учёбы в академии много раз ходил в кино на «Интервью с вампиром», и забила в поисковую строку новый запрос: «гастон этьен парижская академия экономики и права 1994». Гастон Этьен Эри обнаружился в списках второкурсников Академии. Был отчислен из Академии в 1997 году. Больше сведений о нём не было, как и, увы, фотографий.
Белль спрятала телефон в ридикюль и пошла обратно. Либо Гастон придумал, что его мамой была парижская супермодель, умершая за десять лет до его рождения, либо… Он прекрасно разбирался в кэмпе и китче, которые захватили искусство в восьмидесятые годы, он обожал бомберы, ставшие популярными на рубеже восьмидесятых-девяностых, он десять раз пересматривал «Интервью с вампиром», вышедшее в 1994 году и шокировавшее общественность. Взяв с подноса у официанта бокал розового игристого, Аннабелль медленно пошла к зеркалу Дэвиса. Глядя на себя в отражении, она сделала хороший глоток вина и с силой прикусила губу, чтобы выступила кровь.