Чем ближе ты находишься - тем меньше видишь
Шрифт:
Бетти отца узнает сразу, когда приходит вместе с Халком на шум драки. Она потрясена, но почему-то спокойна, она понимает, что к этому все шло. Не получив желаемого от других, однажды Громовержец Росс испытает на себе гамма-излучение. Они несколько секунд смотрят друг на друга — прощаются, осознают произошедшее: превращение, встречу, смерть Блонского, что делать дальше. Во взгляде почти копии Халка, только алого, цвета мелькает узнавание и осознание. От ужаса или следуя инстинктам, он сбегает из комнаты с печами, ныряет в разлом стены. Красный Халк ныряет в снег, в горячий, взрытый снег и бежит в неизвестность, трусливо оставляя за спиной все, что сотворил…
***
В лаборатории, где указала Бетти, никого нет. Клинт осматривает каждую комнату, прислушивается к каждому шороху. Странно, что именно в этих помещениях ничего не тронуто. Только в одной комнате поцарапан стол и лежат осколки стекла на полу.
—
Бартон едва успевает поднять автомат и выстрелить. Канима падает камнем ему под ноги, но быстро встряхивается и смотрит на него. В выражении этих глаз, в ухмылке, в этом жесте, Клинт замечает что-то знакомое. Он мог встречать его, когда тот был человеком. Клинт напрягает память. Наглый загнанный взгляд, некрасивые черты, который угадываются даже под чешуей. И он вспоминает.
В парке, на одной из постановок летнего театра. До спектакля оставалось полчаса, и Клинт сидел с Ал под пышным деревом, наблюдая за расстановкой декораций. На жаре, после бессонной ночи (очень плохой ночи) им очень хотелось спать, и они бы уснули в шуме разговоров людей вокруг и музыки, если бы Алиса так не нервничала. Они давно привыкли к тому, что на них обращают внимание: взрослый мужчина с девушкой, значительно младше его, вели себя не как родственники или просто знакомые, хотя и старались не выносить свои чувства напоказ. Их осуждали пожилые люди, его ненавидели подростки, её — одинокие мамочки, которые хотели бы немного отвлечься от визжащих детей. Новый взгляд, полный похоти и грязи, Клинт замечает первым. Из толпы он вычисляет молодого человека в широкой рубашке, тот смотрит на них, и стоит Клинту пересечься с ним взглядами, как тот начинает плотоядно улыбаться. Алиса зарылась носом в ворот футболки своего мужчины, почти всхлипнула, пытаясь быть ближе. Клинт накрыл её собой, спрятал от взгляда того парня, но она забилась в дрожи, на пальцах осталось мерзкое ощущение прохлады. «Может, пойдём домой?» — спросил Клинт, проклиная чертову гиперчувствительность, из-за которой подобные взгляды растекались под кожей как гнойные волдыри. Тогда Клинт поцеловал её, и это был едва ли не первый раз, когда они целовались при таком скоплении незнакомых людей. Актёры уже начали произносить слова вступления к какой-то пьесе, а они спешили пересечь парк, чтобы добраться до Башни.
Это был он. Это безумное существо было тем парнем, кто следил за Алисой. Он был канимой, одним из мерзких экспериментов, но он не просто следил за его девочкой по чужой указке. В его глазах даже сейчас разливалась бездонная тьма. Безнадежный неудачник, у которого такая пустота внутри, что её ничем не заполнить. Клинт целится в эти бесстыжие глаза, вгоняет прицел прямо в расплывшийся зрачок и с удовольствием слушает, как раскрывается внутри черепа экспансивная пуля.
Когда Ал впервые увидела эти пули, то сказала, что в раскрытом виде они похожи на крохотные цветы. «Цветы смерти», — ответил ей Клинт, собирая «цветок» обратно в пулю. — «Попадая в тело, они сильно расширяются, образуя страшные каналы. Разрывают мягкие ткани, дробят кости. Страшная смерть в агонии в почти ста процентах случаев».
Она держала распустившиеся бутоны в руке, и это было безумно — посадить её на стол, на котором он занимался чисткой оружия, среди разложенных частей автомата и целовать до умопомрачения, ощущая, как запах полироли смешивается с их запахом. У Клинта сейчас с каждой деталью, с каждым его пистолетом или стрелой связано много приятных воспоминаний. Мозг генерирует хорошие воспоминания, чтобы предотвратить приток плохих, и у него огромный выбор.
Кости черепа выпирают из-под плотной кожи, голова похожа на сдувшийся мяч, глаза лопаются, из носа, ушей рта вытекает мозг.
Клинту нужно выбираться из этого затянувшегося безумия.
В конце коридора слышится рычание, затем почти человеческий крик боли, который через секунду резко обрывается. Клинт выбегает из лаборатории и следует за Тором.
Еще на подходе картина предстаёт ужасная. Тонкие ручьи крови торопливо бегут под ноги, с каждым шагом становясь шире. Первое тело брошено с разорванным горлом. Второе с огромными ранами на внутренних сторонах бедер. Удары четкие и точные, ни одного лишнего разреза, точно по горлу и по артериям, чтобы кровь брызнула фонтаном, унося с собой искалеченную жизнь. Алиса здесь, и они идут прямо к ней. Она милосердна, пусть и кажется это жестокостью. И милосердие её в легкой смерти, быстром конце, даже если она потеряла рассудок, что-то осталось в ней от неё прежней.
…Узнается по лицу, искаженному тупой звериной яростью, по коротким торчащим волосам, по движениям, которые так похожи на обычные движения Ал в бою. Она двигается,
перетекает из позиции в позицию, это изящество не заметно из-за одежды, но сейчас… Её тело создано годами ограничений и тренировок, её учили двигаться хищники и солдаты. Кожа красиво переливается в свете ламп, рисунок будто живой, и каждое движение запускает загадочный бег искр и красок. Это завораживает, но не настолько, чтобы отвлечься от крови на её руках и изувеченного тела позади. И полного отсутствия сознания в глазах. Будто зараженный бешенством зверь, который, если не провоцировать, будет двигаться строго по прямой.— Найди Росса, — скомандовал Клинт, опуская оружие.
— Но, друг… — попытался было возразить Тор, следя за хищными движениями противника.
— Найди Росса, — еще жестче повторил он.
Тор поднимает стремление друга остаться наедине с девушкой. Превратись в чудовище Джейн, дал бы Тор кому-то ей навредить? Нет, он возьмет на себя этот груз и будет нести его по жизни, если не останется другого пути, кроме как убить. Мужчина касается плеча Бартона и уходит.
Вот он, момент истины. Как часто Клинт представлял их встречу, теперь все бессмысленно. Алиса не поймет ни единого его слова, остается только надеяться, что она узнает его голос, запах, вкус крови, если подойдёт близко.
— Детка, — тихо начинает Клинт, подняв руки. — Ты сердишься? Я так оплошал, знаю. Но я все исправлю.
Алиса, кажется, внимательно его слушает, даже склоняет голову на бок. Только крылья носа трепещут, втягивая аромат крови, пота и желания, которое бродит по венам.
— Ал, девочка моя, — Бартон сам поморщился от этих слов. Его девушка младше, и из-за этого она сильно переживает. — Ангел мой, я не смогу, я не справлюсь без тебя. Давай, ты сейчас успокоишься…
К ней в голову залез кто-то другой и её вытолкнул. Алиса задыхается под гнетом чужой власти, как было с Клинтом, она не может выбраться, пусть и хвалилась когда-то, что в этом случае её разум объединится с её шизофренией и разорвет на части интервента. Она боролась слишком долго, а потеряв веру в то, что её спасут… Она решила, что самый верный путь остановить опасность, которую несет, — уничтожить источник. В тот день все могло быть так же. Даже про себя это произнести Клинт не может. Слишком радикально, слишком ошибочно и слишком реально. Слишком в духе Алисы Шутер это бессмысленное самопожертвование. Действие напролом, резко и быстро, чтобы не успеть опомниться и пересмотреть решение, отступить. Она не думает о нём, не думает о команде, или думает, но не так, как нужно. Они не справятся без неё, Клинт точно не справится без неё, он уже разваливается на части, не может, пугается.
Для Алисы он еще один противник, она вряд ли понимает сейчас разницу между обычным человеком и канимой. В коридоре совсем близко раздается взрыв, затем страшный грохот, звуки потасовки и звериное рычание. Все мысли роятся в голове и складываются в осознание мгновенно. Тело быстрее. Когда Алиса прыгает на него с намерением сломать шею, Бартон стреляет. Пуля ничего ей не сделает, но оттолкнёт, и будет больно. Он хватается за тяжёлый шкаф и роняет на неё. Девушка оказывается почти погребенной под железной коробкой и массой ящиков с медикаментами и прочими расходными материалами. Клинт быстро вычисляет, что одна из полок упирается ей прямо под коленями. Он прыгает на шкаф сверху и прыгает ещё раз до характерного хруста. Очень слабые кости. Она может не оправиться от переломов. Она может остаток жизни провести без ног. Алиса визжит на таких децибелах, что закладывает уши, лопается голова, и Клинт в жизни больше не услышит подобного крика — его слуховой аппарат отказывается делать звук еще громче. Ал пытается вырваться, зверь в ней спешит избавиться от боли. Бартон активирует стрелу с электрическим разрядом и прикрепляет к её лбу. Ал с глухим стуком откидывает голову на липкий пол и мелко трясется. Только стрела остается неподвижной, строго вертикальной, как тонкое надгробие. Клинт присаживается рядом на корточки и отчаянно пытается понять, как они к такому пришли? Как они оказались в этом каменном мешке, полном чудищ и трупов, как они оказались так далеко друг от друга? Как они все усложнили, все запутали?
Он тянется открепить стрелу ото лба, когда заканчивается заряд. Алиса дергается в последней судороге, ощущая тепло человеческого тела рядом с собой. Её острые зубы вонзаются в обнаженное беззащитное запястье, в кровь течет яд. Клинт пытается освободиться, но зубы сцеплены мертвой хваткой, как у акулы, которая даже после смерти не отпустит свою жертву. Паралитик быстро пробирается по крови, тело уже не слушается, и мужчина падает на пол, рядом с любимой девушкой, которую его равнодушие превратило в чудовище. У неё стеклянные глаза, слепо смотрящие в потолок, и текущая по лицу его кровь. Этот кошмар будет преследовать его до конца жизни, если он переживет сегодняшний день.