Чем ближе ты находишься - тем меньше видишь

Дальше проходит как в тумане. Его находит Тор, затем появляются Бетти и Брюс. Бетти говорит что-то, пытаясь разжать челюсти Ал, пока Тор поднимает шкаф, а когда получается освободить Клинта — оттаскивает его в сторону. Бетти опять говорит, и они с Брюсом убегают, затем возвращаются с какой-то каталкой, больше похожей на прозрачный гроб на колесиках. Гроб? Нет! Нет! Клинт хочет кричать, но тело не слушается, его ни одна мышца, кажется, не слушается. Нет, он ведь не убил её, это просто переломы, а стрела с током не настолько мощная, чтобы убить. Пусть не сможет ходить — он справится, будет таскать на руках, как дракон из сказки, который полюбил фею без крыльев. Пусть останется навсегда такой, пусть, только бы выжила и вернула рассудок. Он не ощущает руки, не ощущает тела вообще, он хочет дернуться, крикнуть, но не может, так и лежит сломанной марионеткой. Он видит, как Алису осторожно перекладывают на кушетку, как Бетти ножом что-то делает на её шее, как брызжет кровь, и женщина тут же пережимает. Потом полые трубки тянутся к этому месту, крышка «гроба» захлопывается. К нему подходит Брюс и с размаха вонзает иглу шприца в ногу. Клинт не ощущает ничего, только смотрит тревожно.

— Это антидот, — отвечает Беннер. — Алиса тяжело ранена, нужно уходить прямо сейчас, если мы хотим спасти её.

Да, сейчас, Клинт понимает, сейчас. Нужно чтобы двигались хотя бы пальцы, набрать команды и вызвать сюда самолет. К черту, всё к черту. Брюс перебрасывает его безвольную руку через свою шею, сжимает ладонь и поддерживает за талию, поднимая. Он почти несет мужчину к выходу, пока сзади гремит колесами каталка…

***

В самолете поднимается гул включаемых систем.

— Джейн! — раздается из динамика — Джейн, вы слышите меня?

— Да, мистер Беннер! — откликается доктор Фостер, пока не понимая, где рация, и надеясь, что её услышат.

— Хорошо, сядьте в кресло и пристегнитесь, — сказал он. — Мы дистанционно поднимем самолет в воздух и направим его к точке эвакуации. Будьте осторожны.

Самолёт взлетает, затем зависает в воздухе, Брюс предупреждает о том, что будет опущен трап, и Джейн вжимается в кресло, когда от перепада давления её едва не разрывает на части. Холодный горный воздух душит её, она почти не слышит, как на борт поднимаются другие люди.

— Джейн, — Тор приближается к ней и обнимает, падая на колени рядом с её сиденьем. Он растрепан, на доспехах и руках кровь. Джейн запускает пальцы в его влажные от пота волосы, дает ему несколько мгновений послушать ритм её сердца, прижав щекой к груди. Трап уже поднят, но самолет все еще висит в воздухе. Они зависли между полным разрывом и возможностью всё исправить.

— Кровь не останавливается! — взволнованно говорит Бетти.

Джейн приходится встать с места и закатать длинные рукава свитера Тора. Сам Громовержец поддерживает её за локоть, но поддержка скорее нужна ему. Фостер осматривает людей, которые взошли на борт, вытаскивая из глухих уголков памяти медицинские знания. Ей нужна аптечка. Агент Бартон легко ранен, он больше похож на плохо сделанную куклу. Она замечает рану на запястье, которую мужчина пытается пережать. Укус. Кто-то из каним укусил его, брызнув паралитик в кровь. Доктор Беннер и доктор Росс не ранены, но их одежда разорвана, и руки дрожат у обоих. Доктор Беннер пережил превращение, но что с Бетти? Не важно, она выяснит это потом, сейчас важнее всего то, что она единственный медик, который в состоянии оказать помощь.

— Перебинтуй, — сухо говорит она, бросая Тору упаковку бинта. Может, он еще не так осведомлён в плане оказания первой помощи, но на это точно способен. Тор кивает, с восхищением смотря на суровое, почти жесткое и уверенное лицо своей женщины, и подхватывает Бартона, усаживая его в кресло.

— Джейн? — с сомнением спрашивает Бетти, когда видит, что доктор Фостер натягивает медицинские перчатки.

— Я окончила медицинскую школу по настоянию матери и работала медсестрой перед тем, как доктор Сельвиг дал мне шанс заниматься астрофизикой, — быстро объясняет она, подходя к капсуле, в которую заключили Шутер. — Показывай, — говорит женщина, разминая пальцы в тонком латексе, чтобы расправить все складки.

Бетти открывает капсулу, осторожно расправляя трубки. Человеку внутри все еще нужны лекарства, а рана, в которую вонзили иглы, слишком небезопасна, ею нужно заняться в последнюю очередь, ведь Ал может проснуться, и кто проснется — неизвестно.

Джейн требуется много сил, чтобы выключить истерику и заняться делом. Рваные раны, многочисленные ушибы, переломанные ноги… Фостер анализирует состояние, выбирает, что обработать первым, что может подождать. Она уверена в своих действиях, она помнит, как накладывать шины на переломы и штопать раны. С чешуей непросто, но она умудряется найти нужный угол и шить немного другим способом, совмещая края раны. Бинты ложатся слой за слоем, закрывая истерзанные конечности. Алиса просыпается, когда все почти закончено. Она еще не в себе, в глазах ни капли смысла, она пытается отбиться, но сил не так много, лекарства, которые подключила к ней Бетти, действуют, парализуя её тело и отключая разум. Это просто рефлекс самозащиты, она дергается, как подключенная к электродам муха.

— Тихо! — командует Джейн, несильно прижимая, чтобы не повредить повязку. С буйными пациентами она тоже имела дело.

Шутер начинает кричать. Хотя, это больше похоже на хрип. Джейн ощупывает горло и находит глубокую рану. На голове ещё несколько царапин, и кровь хлещет сплошной волной, впитываясь в волосы. Поэтому Джейн и не медик, поэтому она бросила свою больницу — она не может видеть столько крови за раз.

— Ну, тише, все хорошо, — умоляет она, и не мгновение ей кажется, что её услышали. Глаза Алисы фокусируются на ней, в них смысла, как у только-только проснувшегося человека, но он есть. — Всё хорошо, — повторяет доктор Фостер. — Мы почти дома…

Слова для неё сливаются в один сплошной шум. В голове безумие, но этот шум, обещание вернуть домой, помогает. Возможно, она уже дома — знакомые голоса и запахи, ощущения тепла и заботы окружают её.

Ей никогда прежде не было так спокойно и хорошо. Она плывет в невесомости, в безмятежности и в совершенном отупении. В голове ни одной мысли, вокруг ни одного звука, в теле только легкость. Нет ни боли, ни страданий, ничего. Только тишина и пустота. Ни о чём не думалось. Она просто слушала тишину — и всё. Тело такое легкое, и разум такой светлый, что впору задуматься — а есть ли у неё тело и разум? Может, не существует её более? Может, она лишь пыль, летящая в космическом нигде? Пыли не нужно метаться, не нужно ничего делать. Пыли нужно лишь существовать. Существование — это не мизерная жизнь, это бесконечность собственного мира, со своими мерилами и своей правдой. Она охотно отдала бы свои пять чувств, если бы это помогло сохранить теперешние покой и защищенность. Она космическая пыль. Просто пыль… Она ждет, когда подует солнечный ветер и разнесёт её дальше по всем уголкам Вселенной, где она будет плыть в потоках ярких красок и таких же туманностей и не чувствовать ничего.

Но вместо солнечного ветра она неожиданно получает электрический разряд, который собирает все частички воедино.

— Дыши! Дыши! — умоляет кто-то в болезненной темноте. — Давай же, дыши!

У неё нет тела, так откуда столько боли? У неё нет легких, чем ей дышать, если она сама воздух?

— Алиса!

Дурацкое имя…

========== Глава 56. ==========

Комментарий к Глава 56.

Таймлайн главы составляет три месяца, в угоду сюжета сбита хронология.

Дракон Клинт и фея Колибри - герои одной из сказок Френа “Подснежник с каплей драконьей крови” (выложен отдельно). Ал вспоминала эту сказку на Аляске, поэтому было логично, что находясь между жизнью и смертью, очищаясь от не своей силы, она представила именно её.

Прорезиненные колеса скользят по посадочной площадке. Наташа смотрит на капсулу, но Стив не пускает её подойти. Сэм открывает двери перед каталкой и помогает доехать до оборудованной комнаты. Он успевает посмотреть через прозрачные вставки на того, кто спит внутри. Это его первая встреча с Алисой Шутер, но вместо мягких черт, которые все описывали, он видел худое безжизненное лицо и слипшиеся от крови короткие волосы, как иглы окружающие гребень по центру головы. Стив напряженно смотрит на него, когда Сэм возвращается, выгнанный суетящимся Беннером.

— Она дышит сама, — тихо говорит Уилсон, вспоминая, что не заметил дыхательной трубки, несмотря на перевязанное горло.

— Упрямица, — устало улыбается Роджерс.

Наташа тяжело опускается в кресло, прикладывает ладонь к животу. Там, внутри, от её беспокойства, кажется, просыпается малыш и дает о себе знать сильным ударом, будто напоминает, что он здесь и тоже поддерживает мамочку. Романова охает и улыбается подлетевшему к ней Стиву. Она прижимает его руку к животу, малыш толкается еще раз в папину ладошку, и они вместе.