Черепашки-ниндзя (TMNT)

Звонок.

– На кухне, - определил Кейси и поспешил на звук телефона, переступая через грязную одежду, кучами валявшуюся на ковре.

Звонок.

Наконец Кейси добрался до кухни. Гора гро­моздящихся на полу пустых коробок из-под пиццы напоминала модель Пизанской башни. Грязная посуда занимала всё остальное видимое пространство.

Звонок.

– Вот ты где!
– проговорил Кейси, добравшись до раковины.
– Говорите, - произнес он, извлекая оттуда телефон.

– Привет, это я, - послышался голос.
– Я вернулась.

Кейси хлопнул себя по лбу. Эйприл! Ее тон не предвещал ничего хорошего.

– А... Так ты сегодня вернулась, детка?

– спросил он, почесывая подмышку.

Секунду Эйприл молчала.

– Да, я вернулась сегодня. К тебе. После месяца, проведенного в дремучих джунглях, - наконец ответила она и разочарованно добавила:­ - Я думала, ты встретишь меня в порту.

– Прости, детка, я, должно быть...

Эйприл перебила его:

– Забудь. Я возьму такси, - холодно бросила она и отключилась.

Кейси положил телефон обратно в ракови­ну. «Хорошенькое дело, Кейс», - пробормотал он, сердито пиная носком шлепанца картонную Пизанскую башню.

Глава 4.

– Мне скучно!
– трагическим тоном провоз­гласил Микеланджело, входя в комнату Дона­телло.

Брат, казалось, не обратил на него ни малейше­го внимания. Он сидел, скрючившись над своим рабочим столом. Последние изобретения раз­личной степени завершенности были развешаны на стенах. Внутренности компьютера валялись на полу вперемежку с проводами и кабелями, которые скручивались и извивались по всей ком­нате, словно гигантские порции спагетти.

– Дон, тебе когда-нибудь приходило в голову, что ты рожден для чего-то большего? Иногда мне кажется, что мы попросту прозябаем в той же стеклянной банке, где сидели детьми. Я хочу сказать: что ни день, всё одно и то же...

Донателло повернулся к брату. Его глаза, многократно увеличенные толстенными лин­зами рабочих очков, придавали ему сходство с гигантским насекомым.

– Привет, Микки!
– отозвался он.
– Ты что-­то сказал?

Микеланджело уставился на Донателло и по­старался взять себя в руки, чтобы не наговорить брату всяких обидных слов, а потом развернуть­ся и выйти из комнаты. Он молча вернулся в гостиную, упал на кушетку и зажмурился. Когда мгновение спустя он вновь открыл глаза, то с удивлением обнаружил, что поодаль сидит Сплинтер. Микеланджело не слышал его шагов. Однако вот он, Учитель: невозмутимо потягива­ет чай, положив ногу на ногу.

– Микеланджело, - начал Сплинтер.
– Скука ­это не чьи-то коварные происки. Это всего лишь отражение твоего внутреннего мира. Наполни себя радостью изнутри, и в твоей жизни поя­вится смысл.

Микеланджело сделал вид, что глубоко за­думался, и вновь приложил максимум усилий, чтобы не сказать что-нибудь такое, о чем потом придется пожалеть.

– Да, Учитель, - угрюмо проговорил он. Сплинтер неслышно вышел из комнаты. Ми­келанджело включил телевизор. Незнакомый репортер докладывал:

«...полицейские поставлены в тупик. Совершен ряд необычных преступлений, похожих на акты возмездия и направленных против представителей криминального мира. По мнению властей, их совершает некая зага­дочная фигура, известная под именем Ночной Дозорный. Его деяния будоражили город весь последний год. Несмотря на то, что жертвами Ночного Дозорного становятся в основном гра­бители и убийцы, его собственные действия расцениваются как особо жестокие».

Микеланджело потянулся к столику у кушет­ки, достал «поляроид» и сфотографировал жур­налиста, после чего выключил телевизор и стал ждать, когда проявится снимок.

На фотографии проступило лицо репорте­ра. Микеланджело наклонился и вытащил из-под кушетки альбом. Внутри было множество газетных вырезок, посвященных безымянному городскому мстителю. Микеланджело поместил фотографию на чистую страницу.

– Об этом я как раз и говорю! Патрулировать улицы, хватать с поличным мерзавцев, которые считают себя выше закона!
– с жаром прого­ворил он. И, подражая голосу комментатора, продолжил: - Но они не могут стать выше его закона.

В этот момент в комнату вошел Донателло, держа в руках свое очередное изобретение.

– Но, Микки, он сам негодяй! Любой, кто действует вне правил и рамок закона, является преступником. Н должен быть заключен под стражу.

– Очень похоже на спор четырех черепашек, с которыми я некогда был знаком.
– В ком­нате появился и с порога вступил в разговор Рафаэль.
– Разве тебе не нравится то, что эти отбросы общества в конце концов оказываются за решеткой, а, Донни?

– Я не против, чтобы те, кто этого заслуживает, попадали в тюрьму. Но кто поручится, что сам Ночной Дозорный однажды не переступит черту?
– спросил Донателло.

– А я считаю, что он как раз и есть тот защитник, который нужен нашему городу, - возразил Рафаэль.
– Такой, какими следовало бы стать нам с вами.

Гордо выпятив грудь, Рафаэль самодовольно взглянул на Донателло.

– Существуют дурацкие нормы, через которые не могут переступить даже полицейские, ­добавил он.
– Но кто-то должен сделать это за них. Н тогда страх становится оружием.

– У тебя сознание неандертальца, - проговорил брат, отступая на шаг.

Рафаэль сделал обманный выпад в сторону Донателло, которого неожиданное движение брата застало врасплох.

– Я стою на своем, - усмехнувшись, проговорил он.

– Рафаэль!
– донесся сердитый голос Сплин­тера.
– Если хвастовство - единственное, что помогает тебе отстоять свою точку зрения, сда­ется мне, у тебя нет никакой точки зрения вов­се. Кстати, где ты был? С недавнего времени ты всё чаще и чаще пропадаешь...

Рафаэль опустил голову:

– Простите, Учитель.

Затем, не говоря больше ни слова, он вышел. Он не вернулся к ужину и даже не присоеди­нился к Учителю и братьям во время вечерней медитации.

***

В эту ночь Сплинтер оставил дверь в свою спальню открытой. Время от времени он при­стально вглядывался в темноту, затем внезап­но откинул одеяло и опустился на пол. Слабый лунный свет освещал его коленопреклоненную фигуру.

В проеме двери возник силуэт в дорожном плаще.

– Входи, - пригласил Крыса.

Крыса жил в логове вместе с черепашками. Когда-то он был человеком - ученым - и прово­дил научные опыты. Но в лаборатории произо­шел взрыв, в результате которого он подвергся генетической мутации и принял облик своей любимой домашней крысы. Обширные знания, которыми он обладал, никуда не исчезли. С тех пор Крыса проводил почти всё свое время в логове, упражняясь в боевых искусствах и ме­дитируя, только в исключительных случаях со­провождал своих воспитанников - черепашек ниндзя - на поверхность. Но все-таки главным наставником Леонардо, Донателло, Рафаэля и Микеланджело оставался мастер Сплинтер...