Через двадцать лет

Конструктивных идей у Алекса не прибавилось, но пора было сделать заключительный шаг и постараться донести накопившийся абсурд до Луизы, не внушив ей больше отвращения, чем уже есть. Режиссёр начал говорить, задаваясь вопросом, далеко ли завели Дэна его парламентёрские способности, а бывшую возлюбленную – телефонный звонок. То, что под пиджаком у неё ярко-красная водолазка, как в старые добрые времена, отметилось чисто машинально…

Луиза Рубинштейн (до чего странно прибавлять к ней эту фамилию!) мало изменилась за двадцать пять лет. Похожая причёска, тот же взгляд, наклон головы – нельзя не узнать. Закрыв глаза и прекратив извинительную речь, можно было бы представить, что… Нет, представлять он не собирался, но и не отрицал, что она классно выглядела. И не особо рассерженно. Скорее – сильно-сильно шокировано, со степенью осечка вышла. Поставив стул третьей вершиной треугольника, женщина села между кроватями, слушая сдвоенные объяснения. Дрожащие пальцы теребили рукава, а взгляд – Господи, сколько всего там было! – скользил по дочери и по человеку, которого Луиза уже не надеялась увидеть. Происходящее напоминало сдачу актёрского мастерства самому себе – Алекс говорил, отпуская фрагменты сложного красочного пазла. То, о чём никогда не знала Эрика… То, о чём понятия не имела её мать. Вот, не выдержав, последняя встала со стула, сложила руки на груди и прошлась по свободному участку палаты. За пальцами начали дрожать губы, вопросы то опережали повествование, то обрывались. Голову заполнили давно отторгнутые вещи… О чём Джимми Роджерс мечтал, сидя в переулке Брикброук? О ненависти? О браке возлюбленной? О семейном счастье Джульетты без Ромео?

Здорово, что обмороков нет. А не представлять давнюю встречу уже не получалось. Когда слова иссякали, Эрика приходила на помощь, возвращая от прошлого к настоящему: к знакомству, дружбе, театру и обнаруженной правде. К тому, во что потеряла веру, и что, под влиянием эмоций, открылось два дня назад.

Кошмар, по ощущениям-то минуло не меньше недели…

Луиза судорожно втянула воздух и провела рукой по лицу, избавляясь от выступивших слёз. Эрика снова завозилась на своём месте – она бы охотно улизнула вслед за Дэном, но ей такая возможность не предоставлялась. С другой стороны, для людей, которые только что прошлись по биографии режиссёра Гаррета, мисс и миссис Рубинштейн держались великолепно.

– Очевидно, у меня замедленная реакция, и минуты через две я стану похожа на переваренную капусту, - так, это уже дочкино влияние – Луиза, достав платок, вытерла нос и возвратилась к оставленному стулу. Положила руки на спинку, - все описанные люди, события… Неужели такое бывает в реальной жизни?

Эрика сочла вопрос риторическим. Алекс пожал плечами – жест начинал входить в привычку. А сам он чувствовал себя крайне странно – личность опять раскалывалась пополам, сбрасывая лишнее.

– Ма, до капусты долго, - девушка переняла разговорную эстафету, - просто соберись и ответь – ты ещё в норме?

Луиза улыбнулась сквозь слёзы, подходя к кровати дочери.

– Кто кого должен спрашивать, милая? Недавно я думала, что жизнь незамысловата и лишена сюрпризов. Всё было привычно, а ты азартно тянула меня за собой, и юность моя существовала где-то на горизонте. Отдельно. Я полагала, у Джимми судьба устроилась, он забыл наш роман и правильно сделал. Потом выяснилось, что он умер. Позже – что умер не буквально. А там, на кладбище, сердце ведь едва не выскакивало…

Запрокинув голову, она всхлипнула – невзрачный потолок, спасавший Эрику, сейчас был бессилен.

– Самоубийство, наследство, угрозы. Похищения… Боже, я всего лишь хотела, чтобы ты был счастлив!

– Луиза…

– Не говори ничего, Алекс, не надо. Я пытаюсь убедить себя, что не сплю.

– Твоё право. Но я был счастлив и остаюсь таковым, слышишь? Проблема в обратной стороне счастья – моё, например, вылилась в противостояние.

Тишина.

– Ты злишься, это заслуженно.

– Откуда ты знаешь, злюсь или нет? – нарушила молчание женщина.
– Всё ненормально и неправильно, а только потом – заслуженно. Да, ты подверг опасности нашу дочь, и сам мог погибнуть. И мне бы впору бесноваться, но не выходит… Стадия капусты, должно быть, проскочила.

Эрика улыбнулась, чётко определяя симптомы. Режиссёр приободрился её реакцией.

– Ты назвала меня Алексом…

– Внезапно вырвалось. И разве Алекс теперь не твоё имя?

Он не мог бы спорить с истиной. Луиза повторно шагнула к стулу, опускаясь на сиденье.

– Я тоже хотел, чтобы у тебя всё было хорошо – у вас обеих, - сказал мужчина, - я не знал, сына или дочь ты родила, и не переставал думать о нашей связи. Не мог забыть и не искать.

Пауза.

– Прости меня. Признаю, жизнь повернулась совершенно в другую сторону… Она разбросала и помотала нас, зато и научила. Это опыт – удачный или нет, но полезный.

Луиза сделала новый вдох, глубже и увереннее. Шок отпускал, но удивление оставалось на месте.

– Ты изменился… А мы вдвоём тоже тебя искали. Нынешней зимой, когда я поборола глупые комплексы и прекратила чураться собственного ребёнка, мы искали тебя, не так ли?

– Точно, лазили по социальным сетям и строили догадки в тайне от бабушки Элинор, - протянула Эрика, - я поняла, ваши отношения оставляли желать лучшего…

– Так и было, особенно в моей части отношений, - подтвердил Алекс. Затем, рассчитывая силы, приподнялся, - может, это всё – лирика, от которой я отвык, а может, настоящее чудо.

– Чудо? – переспросила Луиза.

– Чудо, - ответила Эрика за отца, - несколько дней назад я рвала и метала, но затем произошёл переломный момент. И мне страшно заглядывать слишком далеко, как и вам двоим, наверное… И я не хочу, чтобы нас снова разбрасывало и мотало.

В глазах её неуверенность смешалась с поразительной смелостью. Дети… Алекс прикинул, что объяснения Дэна и его отца, наверное, мало отличались от их бесконечной исповеди. И лучше Эрики он бы явление не окрестил – переломный момент, во всей своей красе.

– Я тоже не хочу, - признался мужчина, благодарный за формулировку, - что бы там за нашей неопределённой встречей ни следовало, мы её достигли. Значит, так и нужно.

Они с дочерью обменялись взглядами неопытных союзников, только-только постигающих премудрости сосуществования. Иногда, говорят, конец означает начало… Луиза, для которой любые повороты и результаты были пока неожиданными, сминала платок и изо всех сил цеплялась за собственную выдержку, возведённую на школьной работе.

– Потребуется время, - наконец, заключила она, - много времени. Если так действительно нужно, то нам троим стоит заново узнать друг друга.