Через двадцать лет

– Вы про поиски? – Эрика, опустив боковое стекло ещё чуть ниже, развернулась к мужчине.
– Даже не знаю, я не спец по гулянию в таких местах. И не уверена, что нужная могила оборудована техникой.

Александр, вздохнув, опустил и своё стекло. Автомобиль был действительно тёплый. По-мужски лаконичный, чистый и лишённый каких-либо признаков типично салонной вони, ненавистной мисс Рубинштейн со времён машины отчима. Ниссан пах сигаретами, хорошим кофе и страницами свежей, не прочитанной газеты, забытой у лобового стекла.

Какое-то время оба ехали молча, перестраиваясь, поворачивая и, при возможности, обгоняя.

– Вам правда нравится моя пьеса?

– Что? – режиссёр улыбнулся краем рта, не отрывая взгляда от дороги.
– А я разве похож на человека, который занимается неинтересными ему делами?

– Извините, я не об этом, - стушевалась Эрика, - мне просто важно понять сейчас, что подумала бы стороння личность, ну… не совсем зритель, не совсем театрал и…

– Вы пытаетесь перенести на меня чью-то точку зрения, мисс Рубинштейн?

– Глупо, я знаю, извините ещё раз. Можете не отвечать.

Она тут же почувствовала себя дурой, стремясь представить, как отреагировал бы отец и разводя теории. Хороший старт содержательного диалога – молодец, Эрика, нашла, о чём беседовать! Александр поднял очки на голову и рассмеялся – почти совсем утрачивая свою брутальность.

– Странная вы всё-таки. Странная, но талантливая. Может, нам построить рекламную кампанию именно на этом?

– В смысле?

– Ну, как я и намекал, вы в себе крайности сочетаете – людям должно быть интересно, на что способен журналист-кулинар-драматург… Можете тоже не отвечать, но, думаю, Джей-Джей меня поддержит.

– Кто?

– Джей-Джей, я так зама называю.

Эрика, хмыкнув, опустила козырёк от солнца – автомобиль выехал на ярко освещённый участок дороги.

– Раньше кто-нибудь говорил, что вы не похожи на режиссёра, мистер Гаррет?

– Неправда ваша, - мужчина тоже опустил козырёк и беззаботно вернул очки на нос, - я-то как раз похож, на типичного двинутого постановщика… Вы на них ещё насмотритесь в будущем, на самых разных…

* * *

Верхнее кладбище, соответствуя словам Александра, действительно было большим, если не огромным. Неправильной формы. И его действительно продували все ветра Эйвери-маунтин, гонявшие облака вдоль гор в обоих направлениях.

Горы… Эрика бы с удовольствием порассматривала и поинтересовалась главной городской достопримечательностью дольше – учитывая, что подъехать удалось достаточно близко. Но сейчас занимали не прелести местной природы, а одинаковые белые плиты, торчащие из земли.

Уже рядом…

В администрации долго возились с датами и именами – даже здесь у папы Джимми нашлись тёзки полного и частичного соответствия. Эрика озвучила данные сразу трёх Роджерсов, благо, в сумке так и лежали документы, на случай малейшей необходимости. Теперь-то необходимость имелась… Вспомнив о Нью-Йорке, ждущем новостей, девушка собрала остатки храбрости для последнего, решающего поиска.

А может, лучше бы не найти их вовсе?

Александр, добровольно джентльменивший у выхода, заскучать не успел – при нём была та самая газета, захваченная из машины. Увидев девушку, режиссёр быстро сложил страницы и посмотрел на тёмные пятна на своих руках.

– Ну здорово, извозился в краске… Разобрались внутри, мисс Рубинштейн?

– Более-менее, - отозвалась Эрика, - они в старой части, и там действительно не везде есть маячки – их ставят по желанию близких, чьих-то других близких и прочее. Вот, держите.

Открыв пачку бумажных салфеток, лежавших в сумке, она достала одну и протянула спутнику.

– Спасибо.

– За доставку, - пробормотала девушка, испытывая неловкость и признательность, что кто-то малознакомый стремится помочь, - ещё раз извините нашу задержку… Можно спросить, а вы были здесь раньше?

– Раз или два, давно уже, - вытерев руки, режиссёр сунул мятую салфетку в карман, - ответный вопрос: кого ищем?

Оба двинулись в направлении старой территории, где сахарно-белые плиты уступали потемневшим серым, а земля, не смотря на ухоженность, казалась дикой и заброшенной. Подождав, пока признательность возобладает над неловкостью, Эрика сказала:

– Три могилы Роджерсов, они должны быть вместе: отец, мать и сын.

Она пошла вперёд, глядя в обе стороны и вновь и вновь мыслями возвращаясь к приезду в город. Как много было планов связано с поисками. Как мало удалось в итоге. Почти две недели измотали ожиданием сильнее, чем годы неведения. Что дальше? Архив университета? Скрытые таланты среднестатистического студента и надежда узнать хоть немного больше? Эрика скользила взглядом по вырезанным на камнях словам, стараясь не пропустить нужные и боясь наконец-то столкнуться с ними. Александр ушёл дальше, неторопливо выискивая тройные соответствия фамилий, а потому не сразу услышал оклик:

– Мистер Гаррет!

Острота зрения не подвела – через два ряда мелькнули знакомые имена. Архив из головы трусливо улетучился, словно порыв скользнувшего по волосам ветра.

Лили Роджерс. Клайв Роджерс. Джеймс Роджерс.

Может, лучше бы разговор в Рождественский вечер никогда не происходил?

Пробираясь между чужими могилами и чувствуя слабость в коленках, Эрика смотрела прямо перед собой – на цель поисков и поездки.

Лили.

Клайв.

Джеймс.

Три конечных пункта, с такими же посеревшими от времени камнями, что и у всех вокруг.

– Кто они? – тихо спросил Александр, приближаясь по тропинке. Эрика, подойдя к плитам, положила руку на центральную, с именем Клайва Роджерса.

– Моя семья. Дедушка с бабушкой и отец.

Пауза. Ветер вновь прошёлся по волосам, холодной волной задел лицо. Но тёмный камень, гладкий под ладонью, сейчас казался раз в десять холоднее – как настоящий лёд.