Черная Индия (илл. В. Ермолова)

– Хорошо, Гарри!

Иоба они пошли дальше. Гарри все время смотрлъ впередъ, стараясь направить свтъ своей лампы въ самую глубь галлереи.

– Скоро мы придемъ? – спросилъ инженеръ.

– Минутъ черезъ десять.

– Прекрасно.

– Но, – пробормоталъ Гарри, – это очень странно! Со мною это въ первый разъ случается. Нужно же было, чтобы этотъ камень упалъ какъразъ въ тотъ моментъ, когда мы проходили!..

– Это простой случай, Гарри!

– Случай!.. – отвчалъ молодой человкъ, недоврчиво покачивая головой. – Да… случай…

Гарри остановился. Онъ прислушивался.

– Что тамъ такое, Гарри? – спросилъ инженеръ.

– Мн показалось, что кто-то идетъ позади насъ, – отвчалъ молодой углекопъ, внимательно прислушиваясь.

Потомъ онъ прибавилъ:

– Нтъ, я ошибся. Крпче опирайтесь на мою руку, мистеръ Старръ! Представьте, что это трость…

– Прочная трость, Гарри, – смясь отвчалъ Джемсъ Старръ. – Лучшей я не знаю!

Потомъ они молча продолжали свой путь по мрачной галлере.

Часто Гарри, очевидно, чмъ-то озабоченный, оборачивался словно стараясь уловить гд-нибудь въ отдаленіи шумъ или подмтить мерцаніе огонька.

Но и впереди и позади были лишь угрюмая тишина и мракъ.

Глава V Семейство Фордовъ

Черезъ 10 минутъ Джемсъ Старръ и Гарри вышли, наконецъ, изъ галлереи.

Молодой углекопъ и его спутникъ очутились на лужайк, если только такимъ именемъ можно назвать обширную и мрачную рытвину. Эта рытвина, однако, не была совершенно ужъ лишена дневного свта. Нсколько солнечныхъ лучей доходили до нея чрезъ отверстіе одной оставленной шахты. Такимъ же путемъ достигали сюда и струи свжаго воздуха.

Итакъ, немного воздуха и свта проникало на лужайку чрезъ толстый слой шифера.

Вотъ тутъ-то, въ подземномъ жилищ, въ которомъ во время эксплоатаціи копей работали гигантскія машины, и жилъ уже 10 лтъ Симонъ Фордъ съ своею семьей.

Старый углекопъ любилъ называть свое скромное жилище громкимъ именемъ «коттеджа». Обладая довольно порядочнымъ состояніемъ, пріобртеннымъ цною долгой трудовой жизни, Симонъ Фордъ могъ бы жить въ любомъ город королевства, подъ яркими лучами солнца и посреди деревьевъ; но ни его семья ни онъ не хотли покидать копи, гд они были такъ счастливы, благодаря сходству своихъ понятій и вкусовъ. Да! имъ нравился этотъ коттеджъ, находившійся подъ землею на разстояніи почти 1500 футовъ отъ ея поверхности. Жизнь въ ними, имла уже то преимущество, что здсь нечего было опасаться прихода агентовъ государственной казны, обязанныхъ взимать поземельные налоги!

Въэту эпоху Симону Форду, бывшему старост углекоповъ копи Дошаръ, было уже 65 лтъ. По своему высокому росту и крпкому сложенію онъ выдавался среди жителей даже этого кантона, который доставлялъ самыхъ видныхъ солдатъ въ полки горныхъ шотландцевъ.

Симонъ Фордъ происходилъ изъ старинной семьи углекоповъ и велъ свою генеалогію съ того самаго времени, когда началась эксплоатація угольныхъ копей въ Шотландіи.

Не вдаваясь въ археологическія изслдованія о томъ, знали ли каменный уголь греки и римляне, пользовались ли имъ до начала христіанской эры китайцы и дйствительно ли онъ получилъ свое французское названіе (la houille) отъ имени Гульо (Houillos), который жилъ въ Бельгіи въ XII столтіи, можно считать достоврнымъ, что впервые правильная разработка угля началась въ Великобританіи. Уже въ XI столтіи Вильгельмъ Завоеватель раздлилъ между своими рыцарями весь доходъ съ залежей Ньюкэстля. Въ XIII столтіи Генрихъ III далъ кому-то право эксплоатировать залежи «морского угля», какъ его тогда называли. Наконецъ, къ концу того же самаго столтія упоминается о залежахъ въ Шотландіи и въ Уэльс.

Именно около этого времени предки Симона Форда стали углекопами, и это званіе переходило потомъ въ ихъ род отъ отца къ сыну Они были простыми рабочими и, какъ каторжники, трудились надъ добываніемъ изъ земли драгоцннаго топлива. Существуетъ даже мнніе, что вс углекопы той эпохи, равно какъ и солевары, были настоящими рабами. Дйствительно, даже въ XVIІІ столтіи это мнніе было до такой степени распространено въ Шотландіи, что во время войны Претендента серьезно опасались, какъ бы 20000 углекоповъ Ньюкэстля не подняли оружія съ той цлью, чтобы завоевать себ свободу, которой они, по общему мннію, не имли.

Но какъ бы тамъ ни было, а Симонъ Фордъ гордился тмъ, что принадлежитъ къ древнему роду шотландскихъ углекоповъ. Онъ работалъ тамъ же, гд и его предки примняли кирку, ломъ и заступъ. Въ 30 лтъ онъ былъ старостой копи Дошаръ, самой значительной изъ копей Аберфойля. Онъ страстно любилъ свое ремесло. Въ теченіе долгихъ лтъ онъ старательно исполнялъ свои обязанности. Онъ страдалъ, видя, какъ угля въ копяхъ становится все меньше и меньше, и съ ужасомъ ожидалъ наступленія того грознаго часа, когда уголь изъ Аберфойля совсмъ исчезнетъ.

Онъ ревностно сталъ искать новыхъ слоевъ угля во всхъ копяхъ Аберфойля, которыя подъ землею соединялись другъ съ другомъ. Нсколько такихъ слоевъ ему удалось открыть въ послдніе годы эксплоатаціи. Имъ руководилъ удивительный инстинктъ углекопа, и инженеръ Джемсъ Старръ высоко цнилъ Форда. Можно сказать, что старый углекопъ съ такой же точностью опредлялъ, гд находятся залежи угля въ копяхъ, съ какою гидроскопъ указываетъ источники воды, скрытые въ земл.

Но наступилъ, наконецъ, моментъ, когда драгоцннаго минерала совсмъ не стало въ копяхъ. Новыя изысканія не привели ни къ какимъ результатамъ. Было очевидно, что залежи истощились. Эксплоатація кончилась. Углекопы удалились.

И поврятъ ли? Большинство изъ нихъ ушли въ отчаяніи. Вс которые знаютъ, что человкъ, въ сущности, любитъ свой трудъ не удивятся этому. Симонъ Фордъ, безспорно, пострадалъ больше всхъ. Онъ былъ типичнымъ углекопомъ, существованіе котораго было неразрывно связано съ существованіемъ копи. Со дня рожденія онъ жилъ въ копи и не хотлъ изъ нея удалиться по прекращеніи работъ. Итакъ онъ остался. Гарри, его сынъ, заботился о снабженіи провіантомъ подземнаго жилища; что же касается до него самого, то въ теченіе 10 лтъ онъ едва ли больше 10 разъ былъ на поверхности земли.

– Итти туда наверхъ! Къ чему? – говорилъ онъ обыкновенно, и не выходилъ изъ своего чернаго жилища.

Здсь не было рзкихъ перемнъ температуры, и старый углекопъ не зналъ ни лтняго зноя ни зимнихъ холодовъ. Его семья пользовалась отличнымъ здоровьемъ. Чего жъ ему надо было большое?

Но, въ сущности, онъ глубоко страдалъ. Ему жаль было оживленія, движенія, царившаго въ копи во время работъ; ему жаль было всей прежней жизни. Въ голов его крпко засла одна неотвязная мысль.

– Нтъ, нтъ! Копь не можетъ быть истощена! – все повторялъ онъ.

И плохо пришлось бы тому, кто, въ присутствіи Симона Форда усомнился бы въ томъ, что копи стараго Аберфойля снова заживутъ былою жизнью! Стараго углекопа не покидала надежда на то, что онъ откроетъ когда-нибудь новыя залежи угля, которыя возвратятъ копямъ ихъ блестящее прошлое. Да! Если бы понадобилось, онъ съ величайшимъ удовольствіемъ снова взялъ бы кирку углекопа, и его старыя, но еще крпкія руки опять стали бы рубить скалы. И вотъ каждый день онъ, то одинъ, то въ сопровожденіи сына, отправлялся на свои поиски въ эти мрачныя галлереи и каждый день возвращался въ коттеджъ усталымъ, но все еще не потерявшимъ надежды.