Черная кровь. Пробуждение силы

– Нет! – воскликнул Лютер, широко распахнув глаза, и попытался вскочить с холодного камня, на котором лежал. Однако его руки были крепко связаны за головой, и даже слабые попытки пошевелиться не приносили успеха.

– Глэйд, гризль, ты чего так орешь? – возмутилась Элара, занятая подготовкой к ритуалу. Тело аскера она уложила на стол пару часов назад и не ожидала, что он очнется так рано, хотя это даже к лучшему. Травница поднесла к его губам чашку со специальным настоем.

Лютер сразу обратил внимание, что одета орчанка по-походному, как прежде, и глаза её, чуть надменные, смеющиеся над бессилием человеческого мага, оказались совершенно обычными. Никакого золотистого оттенка, никакого жертвенного кинжала в руках, никакого ужаса, что приснился минуту назад. Только голос Элары был ещё более низким, чем обычно, каким-то странным.

– Похоже, тебе приснился дурной сон, мальчик, не кричи так больше. Это всё равно бесполезно, никто не услышит. Вот, выпей отвар, и станет полегче.

– Отвали от меня, безумное отродье! И немедленно развяжи! – дёрнулся Лютер, чашка выпала из рук травницы, и горячая бурая жижа разлилась по голой груди пленника. Горящий факел, воткнутый в крепление на стене, безумно чадил, отчего Лютер закашлялся, но не перестал метаться в попытках вырваться.

– Идиот, – отскочив в сторону, Элара зарычала, – глупый мальчишка! Ты же мог спокойно покинуть это тело, без сопротивления. Уйдёшь на перерождение, или куда там в вашей вере отправляются души, и получишь благословение от своих никчёмных богов. Теперь же придётся делать всё через боль и страдания, глэйд. Твои страдания, между прочим.

Орчанка хищно оскалилась в безумной улыбке, и Лютер понял, что у неё не все дома. Кажется, мысль о боли и тех самых страданиях для аскера доставила ей безмерное удовольствие, травница снова зарычала, произнося невнятную тираду слов уже на орочьем языке. Огонь факела дрогнул особенно сильно, но не погас, и откуда-то сбоку послышался приглушённый сухой кашель.

В подземелье был ещё кто-то! Вокруг существенно похолодало, а камень, на котором лежал Лютер, и вовсе стал ледяным.

– Элара, глэйд, раконтр рол гризль?

Незнакомый мужской голос прозвучал грубо, словно удар плетью, и орчанка изменилась в лице.

– Хозяин, это не простой гризль, это аскер. Он шёл по следу и хотел убить тех живых, что вас освободили. Как только мы вошли в деревню, я поняла, что он подойдёт как оболочка для вашего нового воплощения.

– Ты и правда такая тупая? Мало того что говоришь на их языке, так ещё и притащила бездарного юнца. Я сказал, что мне нужен аскер! В этом нет эм… чакон, или как у них это называется? Рахон тор карох!

Дальше диалог с находившимся вне поля зрения собеседником шёл на орочьем наречии. Лютер не мог видеть, с кем разговаривает травница, не понимал их языка, но и так было ясно, что ничего хорошего после этой встречи его уже не ждёт.

«Явно сейчас наяву принесут в жертву или ещё что похуже».

Лютер попытался не тратить время зря, ведь всё равно в разворачивающемся диалоге понять ничего не мог. Единственным шансом выбраться из этого подземелья живым было вернуть себе магические способности. Он до мучительной головной боли вгляделся внутрь себя, туда, где обычно светился источник, и чуть не выругался, скольда действительно совсем не было. Незнакомец оказался прав, он теперь не аскер. Даже намёка на источник толком не разглядеть, лишь какие-то отблески. Может, и они показались.

Элара ещё несколько минут спорила со своим хозяином, и в конце концов тот с чем-то нехотя согласился.

– Радуйся, аскер, сейчас хозяин вернёт тебе силы. Только придётся немного обездвижить твоё тело. Так, на всякий случай, чтоб ты опять не испортил нам всё, – душевненько поделилась Элара. – Не вздумай дёргаться, тут темно, и я боюсь отрезать что-нибудь лишнее от твоего красивого молодого тела.

– Ещё больше обездвижить? – воскликнул Лютер и тут же почувствовал, как по запястьям резануло болью. Горячая кровь потекла по рукам. Он выгнулся дугой, но получил сильный удар в живот.

– Сказала же, не дёргаться! Я всего лишь временно перережу тебе сухожилия. Потерпи. Уже скоро мой хозяин полностью освободит тебя, в том числе и от этой боли… Он займёт твоё хлипкое тело и сможет сделать из него что-то стоящее… Что?

Грубый голос перебил Элару, произнёс несколько рубленых фраз на наречии орков, и женщина поспешно продолжила обряд.

Боль, сковавшая Лютера, многократно усилилась, переросла просто в невыносимую, разлилась не только по запястьям, но и по всему телу. При этом он почувствовал, как холодные руки легли на его лицо, и когтистые пальцы вдавили глаза, погружаясь в само сознание. Энергия хлынула через глазницы внутрь, ворвалась в нутро обжигающим потоком, терпеть это было невыносимо. Лютер закричал, изо всех сил пытаясь вырваться и при этом удержаться в сознании. Умирать очень не хотелось. Отпустить мысли, отпустить чувства означало бы сейчас сдаться. От вновь вспыхнувшего источника скольд устремился по меридианам, разрывая плоть, перестраивая тело и пробивая новые магические каналы.

– Не вздумай отключаться, иначе ты умрешь, – Элара похлопала Лютера по щекам. Из его глаз бежали кровавые слезы. Травница снова выругалась и поднесла ему какой-то резко пахнущий настой, который быстро прояснил сознание, и парень затих.

– Пошла ты, тварь, – прохрипел он сорванным от крика голосом, дёрнулся и плюнул, надеясь угодить в лицо орчанки. Каким-то чудом попал, но не мог увидеть, что та лишь улыбнулась, размазывая по щеке его кровь. Глаза молодого аскера зияли обожжёнными провалами.

– Терпи, ты должен быть сильным, – вдруг своим обычным голосом прошептала Элара в ответ и продолжила резать его кожу, нанося узор.

Спустя мгновение всё подземелье сильно тряхнуло, с потолка посыпалась каменная крошка. Что-то страшное происходило не только внутри гробницы, но и снаружи.

– Гризль, ракх зарим, – взволнованно выкрикнул неведомый монстр, который оказался совсем рядом с ухом Лютера.

– Но хозяин, я…

Голос зарычал и разразился гневной отповедью. Судя по звукам, Элара бросила резец и побежала наверх.

Лютер не слышал, как неведомый хозяин подошёл к нему, но боль вдруг усилилась, он почувствовал, что сознание буквально выталкивают во тьму. Он сопротивлялся изо всех сил и явно проигрывал в этой битве хозяину Элары. Залитые кровью глаза горели огнём, он пытался кричать. Кричать от ненависти, от бессилия, от собственной слабости и от злости. Даже после пережитой адской боли он не сдавался. Прошла целая вечность, пока с очередным раскатом грома сквозь поволоку угасающего сознания не послышался смутно знакомый голос.