Черная вдова

– В каком смысле?
– уточнил Кичатов.

– Понимаете, я снова удил сегодня с лодки. Клевало, как никогда! Только успевал снимать с крючка рыбу за рыбой... И вдруг захотелось курить. Взял сигарету в рот, полез за спичками, а в коробке последняя, да и та без серы. Не посмотрел утром, когда брал с собой. Ну, продолжаю я рыбачить, а сам время от времени на берег посматриваю.
– Он дотронулся до бинокля.
– Не появится ли кто. Вскоре увидел двух мужчин. Один с аквалангом, высоченный, а второй ему по грудь. Этот второй что-то объясняет аквалангисту и показывает в сторону моря...

– Вы далеко были от берега?

– спросил Кичатов.

– Метров семьсот... А что?

– Ничего, - сказал следователь.
– Продолжайте, пожалуйста.

– Аквалангист полез в воду. А у меня снова поклевка. Подхватил я сачком, отменная рыбина попалась. Вот такая кефаль!
– развел в стороны руки Зайковский.
– И рыбалку такую удачную жалко кончать, и курить все сильнее хочется. Глянул в бинокль, а на берегу уже трое. Причем, третий лежит на земле, а мужчина, что пониже, нагнулся над ним и вроде бы искусственное дыхание ему делает. Не по себе мне стало. Думаю, откуда взялся этот третий? И почему его откачивают? Словом, забеспокоился и погреб к берегу. Пока плыл, не видел, что там делается, а спрыгнул с лодки - тех двоих и след простыл.

– Как же так?
– вырвалось у капитана.

– Я же греб спиной к берегу и ничего не видел, - оправдывающимся тоном произнес писатель.
– Подбежал я к лежащему - сердце так и оборвалось: утопленник!.. Я побежал к шоссе...

– Почему вы решили, что он утонул?
– задал вопрос следователь.

– Да я столько утопленников видел, не приведи господь, - вздохнул Зайковский.
– Во время войны служил на Севере матросом. Там судов потопили - не счесть! И немецких, и союзнических, которые везли нам грузы по ленд-лизу, и наших...

– А что за аппаратура на теле покойного?
– спросил Кичатов.

– Откуда же я знаю? Провода какие-то, а на поясе что-то вроде патронташа, - ответил Марат Спиридонович.
– Честно говоря, толком не рассмотрел, одно было на уме: как бы поскорее сообщить вам.

– И все же как вы думаете, куда исчезли те двое? И почему?

– Понятия не имею, - пожал плечами Зайковский.
– Может, меня испугались?

– Возможно, - задумчиво кивнул подполковник.
– А вы не заметили, машины или мотоцикла у них не было?

– На берегу не было. А вот на шоссе - не обратил внимания.

По рации, находящейся в машине, Кичатова вызвал начальник угрозыска Саблин. Дмитрий Александрович ответил.

– Товарищ подполковник, - информировал его майор.
– на месте происшествия уже находится и охраняет его подвижная милицейская группа.

– Очень хорошо, - одобрил Кичатов, которого волновало, что место происшествия находилось без присмотра.

Вскоре они уже и сами были там. "Волгу" встретили лейтенант и сержант милиции, прибывшие ранее на "Москвиче" с надписью "ПМГ". Лейтенант доложил, что за время их пребывания на берегу никто не появлялся.

Следователь прежде всего сфотографировал труп с разных точек. Со всех десяти пальцев у него были сняты отпечатки.

Это был светловолосый молодой мужчина лет тридцати, не больше, отлично сложенный. На нем были просторные светлые брюки из хлопчатки, задранная до шеи синяя рубашка и носки. Обувь отсутствовала. И никаких документов.

С особой тщательностью Кичатов осмотрел странную аппаратуру. То, что Зайковский принял за патронташ, на самом деле являлось матерчатым поясом с завязками, обхватывающим талию покойного. В поясе имелось много кармашков с батарейками - элементами питания типа "316 УРАН", соединенными между собой последовательно.

Дмитрий Александрович посчитал батарейки. Их было двести двадцать штук!

Когда стали осматривать брюки, обнаружили еще два устройства. Одно, в левом кармане, походило на выключатель. Другое, в виде маленькой прямоугольной алюминиевой коробочки, окрашенной в серый цвет, было пришито изнутри к поясу брюк.

Третье устройство находилось в правом рукаве рубашки с внутренней стороны манжеты. Оно было смонтировано на латунной пластинке.

Примечательно, что все эти непонятные штуковины соединялись между собой многожильными кабелями разноцветных проводков с разъемными устройствами в виде вилочек и иголок.

– Да, мудреная аппаратура, - заметил капитан Жур.
– Интересно, для чего она предназначалась?

– Может, это медицинская?
– высказал предположение лейтенант.
– Я слышал, сердечникам ставят.

– Ты наверняка имеешь в виду стимулятор сердца?
– сказал Жур, у которого тесть был сердечник со стажем.
– Но его вшивают прямо в тело, под кожу, вот сюда, - он показал на левую сторону груди.

– А что, если это шпион?
– робко промолвил сержант.

Кичатов и сам подумал об этом. В любом случае следовало бы поставить в известность местное управление Комитета госбезопасности и пограничников.

– Чего на кофейной гуще гадать?
– сказал Кичатов.
– Тут необходимо заключение специалистов. А пока, не теряя времени, надо искать тех двоих: высокого аквалангиста и мужчину пониже. Вы их разглядели?
– обратился он к писателю.

– В деталях, признаться, нет, - виновато ответил Зайковский.

– Ну хоть какие-нибудь приметы?
– допытывался Жур.

– Аквалангист был в маске. А у второго брюки вроде коричневого цвета...

– Вроде или точно?
– настаивал Жур.

Писатель беспомощно хлопал глазами.

Берег был устлан крупной галькой, и никаких следов обнаружить не удалось.

– Срочно займитесь поисками неизвестных, - сказал оперуполномоченному угрозыска Кичатов.

– Слушаюсь!
– откозырял Жур.
– Разрешите ехать?

– Конечно, - улыбнулся следователь, давая понять, что можно было бы обойтись и без такой официальщины.
– А я дождусь судмедэксперта. И хочется еще осмотреться вокруг...

Жур уехал на ПМГ. С ним отбыл и Зайковский.

Через несколько минут на "скорой" прибыл врач Дьяков, который уже был тут, когда обнаружили Варламова. Судмедэксперт и следователь приступили к осмотру трупа. На теле покойного не оказалось никаких повреждений.

– Пока можно предположить, что смерть наступила в результате утопления, - осторожно высказался Дьяков.
– Но конечно же вскрытие покажет точно.
– Он снял резиновые перчатки и спросил у Кичатова: - Еще на что мне следует обратить внимание?

Дмитрий Александрович сам пока находился в затруднении, ибо картина гибели этого молодого мужчины была ему неясна.