Черная вдова

– Это который вытащил из моря утопленника со странной аппаратурой на теле?
– уточнил Кичатов.

– Его, - подтвердил капитан и продолжил: - Помните, Зайковский показал, что человек с аквалангом был значительно выше второго мужчины на берегу? Из всех подозреваемых я остановился на инструкторе физкультуры детского санатория "Ласточка". Валентин Трешников, двадцати шести лет от роду, рост под два метра, кандидат в мастера спорта по подводному плаванию. В Южноморск приехал в прошлом году после окончания института физкультуры. Как ему удалось устроиться в санаторий, сказать трудно, во всяком случае живет он на птичьих правах. Ни кола, как говорится, ни двора... У Трешникова одна надежда решить проблему с жильем - жениться на Нелли Колесниковой, которая работает в том же санатории воспитательницей.

– Любовь по расчету?
– спросил Кичатов.

– Нет, любовь настоящая, оба готовы хоть в шалаш, лишь бы вместе, ответил капитан Жур.
– Но поначалу ситуация для влюбленных складывалась так скверно, что дальше некуда. Папаша Нелли был категорически против зятя-физкультурника. Мол, что это за профессия для мужчины? Ежели бы еще знаменитый чемпион, заслуженный мастер спорта, тогда другое дело! Слава богу, за дочку вступилась мамаша. Да и Нелли проявила характер: не дадите благословения, горевать не будем, поедем жить в Кинешму, к матери Валентина. Побушевал Колесников, да и смирился. Жених и невеста подали заявление в загс. А расписываться они должны были вчера. Однако позавчера, то есть двадцать третьего октября, когда обнаружили утопленника с аппаратурой, произошли события, которые не укладываются ни в какие рамки. Валентин Трешников в этот день не вышел на работу - это раз. После обеда он позвонил директору санатория и сообщил следующее: получил телеграмму из Кинешмы, что мать в тяжелом состоянии, и поэтому он срочно улетает, - это два. Директор, естественно, выразил сочувствие и не стал препятствовать. Таким образом, соединение двух горячо любящих сердец, которого они так ждали и добивались, откладывается на неопределенный срок - это три!

Виктор Павлович замолчал.

– Ну и что в этом необычного?
– нетерпеливо спросил Кичатов.

– Во-первых, никакой телеграммы из Кинешмы Трешников не получал, стал загибать пальцы Жур.
– Во-вторых, мать его совершенно здорова. И в-третьих, Валентин Трешников вчера улетел в Алма-Ату... Вот какие зигзаги в поведении парня.

– К кому он полетел?
– спросил Чикуров.

– У Трешникова там дед, отец матери.

– Адрес?

– Есть, - кивнул Жур.

– Ну что ж, - как бы подытожил его сообщение Игорь Андреевич, - скорее всего, Трешников действительно тот самый аквалангист, которого видел Зайковский. А насчет второго мужчины что-нибудь узнали?

– Глухо, - ответил Виктор Павлович.
– То есть ни одной ниточки, ни одной зацепочки.

– А что сообщили насчет Приваловой, жены владельца "Жигулей"-фургона?

– Она уже в Барнауле, - сказал капитан.
– Вернулась домой после отдыха.

– Пора бы уже прояснить вопрос, почему автомобиль здесь, а хозяин в Сибири, - нахмурился Игорь Андреевич.
– Не дай бог, Привалов вместе с культурой несет в массы гашиш! Считаю, Виктор Павлович, что вам нужно отправиться в Барнаул, а затем навестить в Алма-Ате Трешникова.

– Все понял, Игорь Андреевич, - ответил Жур.

Он позвонил в аэропорт. Самолет на Барнаул улетал через три часа.

– Успеете собраться?
– спросил Чикуров.

– Какие там сборы, - улыбнулся Жур.
– Чемоданчик дома всегда наготове.

Следователи пожелали оперуполномоченному уголовного розыска счастливого пути.

После его ухода Кичатов отправился в НТО, а Чикуров поехал в порт "выбивать" водолазов. Там Игорю Андреевичу пришлось приложить немало усилий, чтобы ему выделили катер, который тут же отчалил в сторону устья Чернушки. Сам Чикуров разработал с тремя здоровенными парнями, которым предстояло обшарить морское дно, план поисков. Понятыми должны были быть двое членов команды.

Прибыли на место.

И хотя условия для задуманного следователем были не самые лучшие море было неспокойно, - очень скоро один из водолазов обнаружил раскладной походный столик и четыре стула, вершу с несколькими живыми рыбками, мангал для жарения шашлыка. Другой отыскал несколько дешевых стаканов (по семь копеек за штуку), коробку с костяшками домино, половину комплекта шахматных фигур, которые утонули из-за того, что имели для устойчивости свинцовые бляшки внутри. Третий водолаз поднял на поверхность мужскую шерстяную куртку большого (не меньше 56-го!) размера, непарные башмаки (оба почему-то на левую ногу) и странный предмет, похожий на шкуру длинношерстного зверька. Приглядевшись, Чикуров удивился еще больше: то был женский парик черного цвета. Потом некоторое время находок не было, и Чикуров дал распоряжение сменить место поисков.

И сразу же был найден прицеп-дача.

Открытие оказалось очень важным: на прицепе был тот же номер, что и на "Жигулях", в которых нашли Варламова.

Материя крыши дачи была в нескольких местах порвана. Можно было предположить, что, когда ее подхватил смерч, она находилась в разобранном, то есть жилом, виде. Рядом с ней на морском дне валялась переносная лампочка с проводами, питающаяся, очевидно, от автомобильного аккумулятора. Здесь же находились недостающие шахматные фигуры, несколько разбухших от воды игральных карт и два металлических шезлонга. Затем была обнаружена большая брезентовая палатка.

Ветер тем временем крепчал. Члены команды поглядывали на небо, затянутое тучами. Игорь Андреевич понимал, что поиски, к сожалению, придется прекратить. Два водолаза закончили работу, их подняли на борт и освободили от скафандров. А третьему уже дали команду по телефону двигаться к катеру. Он находился как раз напротив того места, где нашли на берегу киноартиста Великанова. И вдруг командир катера, державший связь с водолазами, встревожился.

– Что, что?
– крикнул он в микрофон.
– Кого видишь?.. Понятно. Командир повернулся к Чикурову и взволнованно сказал: - Товарищ следователь, утопленник на дне!

Эта весть взбудоражила команду. Не без труда удалось доставить тело покойного на борт: волны то и дело захлестывали судно. Катер тут же взял курс в порт. Чикуров попросил командира связаться по рации с руководством, чтобы то сообщило о трупе в горуправление внутренних дел.

Утопленник был мужчиной лет тридцати-сорока, в брюках, рубашке и легкой куртке из синтетики. При первом же взгляде на покойного Чикуров увидел дырочку от пулевого ранения возле уха. Второе отверстие находилось под противоположным ухом. Цвет кожи был белым-белым, хищные обитатели моря успели попортить лицо. Документов при нем не оказалось. В кармане куртки следователь обнаружил несколько смятых купюр - двадцать семь рублей - и мелочь. Имелась также связка ключей. Их было три: два от английского замка и один очень необычный. Этот ключ был явно от импортного замка.

Когда катер пришвартовался, Чикурова на берегу уже ждали Кичатов и судмедэксперт Дьяков.

– Пулевое ранение, - констатировал врач при осмотре трупа.
– Сквозное. Скорее всего, оно и послужило причиной смерти.

– Вы хотите сказать, что покойный попал в воду уже мертвым?
– спросил Игорь Андреевич.

– Где был во время выстрела потерпевший, я не знаю, - ответил Дьяков.
– Но обратите внимание на направление выстрела. Вероятнее всего, он находился в положении, близком к горизонтальному.

– Лежал, что ли?
– уточнил Чикуров.

– А может быть, плыл, - пожал плечами врач.
– Но об этом лучше скажут эксперты.

Труп сфотографировали с нескольких точек. Сняли отпечатки и покойного отправили в морг, на вскрытие.

– Вот это сюрприз, - заметил Кичатов.

– И не говорите, - вздохнул Чикуров, которого слегка подташнивало от того, что провел несколько часов на качающейся палубе.
– Куда же нам все это везти?
– показал он на поднятые со дна моря вещи, сложенные на причале.