Черная ведьма желает познакомиться

***

Коллективное похмелье, весь день мучавшее половину жителей дома, не стало причиной для отмены музыкального вечера. Как водится, когда народ позорился целой деревней, все делали вид, будто накануне ничего особенного не произошло. Не знаю, кто пустил слушок среди прислуги (подозреваю, Мэри), что я, в смысле, госпожа Дороти, просто добавила в пудинг испорченный бренди, но ничего магического в разудалом шабаше особняк не усмотрел. Стыд был так велик, что даже Жюль предпочел промолчать о том, что крепкие напитки с возрастом не портятся, а в пудинги спиртное не добавляют. Как, впрочем,и вытяжку красавки.

Гостей, приглашенных на музыкальный вечер, встречали всей семьей, выстроившись в шеренгу перед дверьми. Каждому надлежало улыбнуться и отвесить вежливый поклон. Дуэт «А» так и не появился, даже когда входные двери закрыли, а расфуфыренный народ расселся на стульях в большой гостиной, где организовали импровизированный концертный зал.

Эбигейл с зеленоватым (под цвет платья) лицом уселась за рояль, посмотрела на ноты и с такой яростью ударила по клавишам, что, кажется, первые ряды вздрогнули, а старушка в напудренном парике, сидевшая на приставной скамеечке у стены, выронила лорнет.

– Проклятье, чему их учат только в этих институтах благородных девиц?
– сварливо пробрюзжал Картер. – У меня чуть барабанные перепонки не лопнули.

Фортепьянная дробь прокатилась по комнате, словно кто-то принялся стучать молотком, забивая в рояль гвозди. Я покосилась на Уильяма, стоявшего у камина,и таращившегося на нас с подельником с самым хмурым видом.

– Твой брат мечтает лишить меня лицензии, – буркнула я.

– Он просто ревнует, - отозвался Картер и широко, с подвоем зевнул. Тут, как назло, Эбби запнулась. Музыка смолкла. Абсолютно все услыхали невоспитанный зев,и в нашу сторону не повернулся только старичок, приставлявший к уху трубку для улучшения слуха.

– Извините, – захлопнул рот Картер.
– Я в это время обычно сплю.

Наконец, пианистка, нервно водившая пальцем по нотам, отыскала нужное место, и снова ударила по клавишам, заставив слушателей вздрогнуть, не иначе как от музыкального блаженства. После Эбигейл радовать слушателей необычайными фортепьянными переливами подoшла очередь старой девы из соседнего поместья. Она играла долго и однообразно, я чуть не задремала от удовoльствия, а когда клюнула носом и резко пробудилась,то заметила, как Уильям тоже украдкой прятал в кулак зевок.

– Господа, – громко вымолвил Флинт, разбудив заснувший зрительный зал, - предлагаю сделать перерыв в нашем концерте и пожаловать в столовую. Вас ждут закуски от шеф-повара Кросфильда.

Музыка в ценителях творчества пробудила не только любовь к искусству, но и нормальный, здoровый аппетит. Мы опомниться не успели, как разноцветный хвост гостей уже втянулся в холл.

– Милая, а где твой брат? – подошел ко мне Флинт.

Видимо, у меня была такая судьба – искать пропавших в самый неподходящий момент братьев.

– Я его найду.

– Не задерживайся.
– Он пожал мне руку.
– После перерыва твоя очередь.

– А может, в следующий раз? – осторожно предложила я сэкономить золотые на замене окон в особняке.

– Боюсь, что следующего раза не будет, - по-доброму усмехнулся Флинт.
– Этот самый последний.

Ни в столовой, куда переместилась толпа гостей, ни в малой гостиной, ни в кабинете Барнса не было. Когда я собиралась подняться на второй этаж,то услыхала двух сплетниц. Они вольготно развалилась на антикварной кушетке, пили душистый чай из фарфоровых чашек и с наслаждением перемывали косточки дорогому пастору Грегори. К слову, сам падре, присыпавший фингал рисовой пудрой, что-то вещал пастве в столовой рядом с фуршетными столами и пользовался немалым успехом.

– А знаете, как этот сектант синяк свой получил? – фыркнула одна дамочка.
– Он заявил, что в Лиз Гризли вселился темный дух, подкараулил да и окунул ее с головой в фонтан. Говорят, чуть не утопил. Еле оттащили. Лиз кричала на все поместье, а потом лакей шибанул пастора лопатой. По голове. Конечно, потом выяснилось, что отец Грегори наколдовал целый фонтан святой воды.

– Но синяк-то под глазом.

– А потом черенком – в глаз. Говорю же, сектант.

Я резко затормозила, решив, что пять минут в поисках Барнса ничего не изменят. С падре мы прожили больше недели бок о бок, ели жареных лягушек, воровали кровяную колбасу из хозяйственного чулана и едва не лишили дом штата прислуги. Разве можно столь ярого идейного врага дать в обиду?

– Дамы, – мило улыбнулась я. – Может быть, вам подлить чаю?

– Ох, деточка, было бы неплохо, - прокудахтала одна, протягивая мне опустевшую чашку. – И принесите тех славных канопе с креветками. Чудесная закуска.

Плеснув чая, я вернулась обратно к сплетницам.

– А канапе?
– последовал немного возмущенный вопрос.

– Закончились, - соврала я и указала на безвкусную нитку прозрачных стеклянных горошин, украшавших шею противницы: - Какие милые хрустальные бусы.

– Это бриллианты чистой воды, - нервно покосившись на заклятую подружку, прятавшую злорадную усмешку за чашкой с чаем, опровергла она.

– Вас обманули, - вкрадчиво улыбнулась я.

– Кстати, деточка, - вступила в разговор вторая, наконец, справившись с торжеством в голосе, – а ты не знаешь, как выглядит бесприданница, которую Флинт своему племеннику навязал? Говорят, бедняжка совсем дурна собой.

– Вы не нее смотрите, мадам.

– На кого?

– На дурнушку-бесприданницу, – протянула я вторую чашку. – Выпейте. Чай с мятой – отличное средство от бессонницы.

– Спасибо…

Она почти приняла заговоренный на бесконтрольный сон напиток, но из-за моей спины, откуда ни возьмись, вырос Уильям.

– азрешите, я заберу мою невестку, – с обаятельной улыбкой произнес он, как-то ловко перехватывая за блюдце поданую чашку, а меня – за локоть.

– Но мой чай? – вытянула она руку.

– Попросите лакея принести свежий, - оглянулся он через плечо, оттаскивая меня к лестнице, и едва слышно процедил: - Ты ее хотела проклясть!

– Они злословили о святом отце, – огрызнулась я.
– Можно сказать, я совершала доброе дело! Отстаивала честь и гордость нашего дорогого падре!

– У тебя всегда есть аргумент на любое безобразие.

– Потому что я не совершаю безобразий, - прошептала я. – Если бы ты знал, сколько мне пришлось здесь у вас бесплатно наколдовать добра,то прослезился бы от моей щедрости!

– Уильям! – позвал его доктор Перри.

Брент моментально выпустил мой локоть и с вежливой улыбкой обернулся. Профессор направлялся к нам в компании степенного господина средних лет с излишне заметной золотой цепочкой для часов,тянувшейся к карману жилета.

– Госпожа Дороти, как ваше самочувствие?
– улыбнулся доктор.