Чернила

Ничего не понимающаяся блондиночка тихонько нагнулась и потянула с пола свою блузку.

— Вам восемнадцать-то есть? — усомнилась Анфиса, глядя на ее растерянное раскрасневшееся личико и пушистые растрепанные волосы.

— Ты этого не сделаешь! — не поверил Вася.

— Ты прав. Разве я способна на такую подлость? — издевательски вопросила Анфиса и, весело рассмеявшись, выбежала прочь из мастерской.

— Твою мать, — он на минуту задержался, чтобы накинуть футболку и выбежал за ней.

Он опоздал на долю секунду. Когда он выбежал на лестничную клетку, двери лифта, мягко чмокнув, захлопнулись за Анфисой.

– @#$@#$! — выругался он, — черт меня дернул сделать мастерскую на первом этаже своего же дома!

Если бы мастерская была достаточно далеко от дома, Заваркин имел бы огромную фору: вот уже несколько месяцев он водил мотоцикл.

Он бросился верх по лестнице. Где-то на шестом Вселенная сжалилась над ним, и он успел заскочил в подъехавший лифт, довольно ощутимо толкнув какую-то старушку.

— Ууу, бандюган! — она погрозила ему вслед узловатым кулачком.

Пока Вася ехал в лифте, он вытащил ремень из своих джинсов: иного способа справиться с психованной сестрицей, чем щелканье импровизированным кнутом, он не придумал.

Когда он ворвался в квартиру, стеклянный шкаф был в мелких осколках, а его новенький «Никон» летел в стену.

— Сука! — он хотел было схватиться за голову в отчаянии, но Анфиса выхватила из груды стекла у своих ног настоящее сокровище — винтажную «Лейку», стоившую целое состояние.

Васе некогда было раздумывать. Он подлетел к сестре и отвесил ей такую мощную оплеуху, что та не удержалась на ногах. Она упала в груду стекла и под ней что-то подозрительно хрустнуло.

— Упс! — она притворно всплеснула руками и засмеялась.

Заваркин, не помня себя, схватил ее за шиворот и оттащил подальше от техники. Он принялся лупить ее ремнем и ногами, куда придется, а она уворачивалась от ударов, оберегая лицо, и хохотала. Когда Вася выбился из сил, а у Анфисы закончился воздух в легких, они приостановили свою жестокую возню.

— «Лейку» я все равно разобью, — хрипло пообещала Анфиса.

— Не разобьешь, — осадил ее Заваркин.

С достойной иного применения сноровкой он стянул ее руки ремнем настолько крепко, что кисти побагровели. Он протащил ее по полу к кровати — осколки стекла впивались ей в бока — и примотал один конец ремня к кованому изголовью. Анфиса усмехнулась и довольно ощутимо лягнула его в бедро.

— Ах, так? — спросил он тоном, не предвещавшим ничего хорошего, и выдернул шнур из портьеры, висевшей тут же. Он обвил им обе Анфисины ноги и намертво примотал к изножью. После чего он перевернул ее на живот, с силой вдавил ее лицо в матрас и присел на краешек отдышаться.

— Ты мне секс обломала, — он зачем-то посмотрел на свои ладони, а потом на сестру, — и ты такая беззащитная сейчас…

Вася встал, расстегнул свою ширинку и стянул ее джинсы до колена. На Анфисе не было белья, и она даже не подумала сопротивляться.

Он раздвинул ее ягодицы и решительно вошел. Анфиса тихонько заскулила.

— Терпи, — прошептал ей Вася на ухо, — ты разбила техники на полтора миллиона…

Он кончил за три фрикции и, не потрудившись надеть штаны, снова плюхнулся на кровать рядом.

— Во что завтра играем? — весело спросила Анфиса, поднимая голову от подушки.

— Ты разбила мою любимую камеру, — в голосе Васи не было злости, лишь легкий укор.

— Развяжи меня — Анфиса трепыхнулась, как рыба, выброшенная на берег. Вася ухмыльнулся и легонько толкнул ее, разворачивая на бок. Путы на ее ногах и руках еще сильнее впились в белую кожу.

— А ты не разобьешь «Лейку»? — спросил он, погладив кончиками пальцев короткий ежик волос на ее лобке.

Анфиса отрицательно помотала головой и примирительно улыбнулась. Вася дернул за ремень.

— Ты же знал, что я приду в пять, — сказала Заваркина, садясь и растирая опухшие кисти, — ты специально подгадал, чтобы заняться сексом у меня на глазах? Тебя это заводит?

— Я не собирался заниматься сексом, — ухмыльнулся он и легонько ткнул ее в плечо кулаком, — у меня ни на кого, кроме тебя, не стоит…

— Не ври, — отмахнулась Анфиса.

— Вспомни, ты видела хоть раз… хм… сам процесс?

Анфиса задумалась. В прошлый вторник она отогнала баристу из ближайшей кофейни тоже на стадии поцелуев, а Васин мотоцикл лишился кое-каких деталей. В субботу девчонка с дискотеки была выставлена ею еще на подступах к кровати, а пятнадцатилетний односолодовый виски, который ее брат вкушал по воскресеньям под яичницу с беконом, был безжалостно вылит в раковину.

— То-то и оно, — заключил Вася и достал из кармана белую таблетку с буковкой. Он приоткрыл Анфисин рот, закинул в него таблетку и хлопнул по нижней челюсти, чтобы та провалилась в желудок.

— Что это? — поинтересовалась она, скривившись от горечи.

— Обезболивающее, — ухмыльнулся Вася, — тебе оно явно понадобится.

— Мда, ощутимо, — она поерзала на попе.

— Ты перегнула палку…

— Знаю, — согласилась она, посмотрев на кучу битого стекла и сиротливо лежащие на нем фотоаппараты, — но я верю в твой талант, который расцветет еще пуще, если ты будешь снимать на китайскую мыльницу.

— Это что, чувство вины? — усмехнулся Вася. Он ухватил ее за подбородок и взглянул ей в лицо.

Анфиса отмерила большим и указательным пальцем опухшей правой руки примерно сантиметр, чтобы показать, насколько крошечно ее чувство вины.

— Врешь? — вздохнул Вася.

— Вру, — подтвердила Анфиса, — мне не стыдно. Творишь х. ню, получаешь реакцию. Закон сохранения энергии.

— Это, по-твоему, адекватная реакция?! — возмутился Вася.

— Ну, эта девчонка была симпатичная, — протянула Анфиса с улыбкой.

— Мда, — Заваркин мечтательно улыбнулся, вспоминая свою безымянную подружку. Анфиса отвесила ему легкую пощечину. Он засмеялся и прижал ее к груди.

— Мне нужны эмоции, — вдруг признался он.

— Я знаю, — ответила Анфиса почему-то шепотом.

— Я люблю тебя.

— Я знаю, — Анфиса отпрянула и с негодованием уставилась в его глаза цвета агата, — тогда почему ты меня все время бьешь?

— Потому что боль — это единственное, что ты можешь почувствовать.

В голосе Васи было такое отчаяние, которое никак не отражалось на лице, что Анфисе стало не по себе. Она отвернулась от него и принялась развязывать узлы на своих ногах. С тех пор как появилось документальное подтверждение ее якобы бесчувственности, которое выписал некомпетентный коновал-мозгоправ, Вася не находил себе места.