Черно-белая радуга

– Ты из-за этих детей, что ли, такой убитый?

– А? – встрепенулся он и тут же скривил губы. – Да нет, эти-то всех, кто не такие, как они, педрилами считают. Их пубертатные заморочки ко мне никакого отношения не имеют.

Анна жестом попросила бармена повторить первый заказ и положила руку Мише на плечо: «Если я могу чем-нибудь помочь, скажи».

– Да нет, нормально все. Про работу просто задумался. У тебя как, кстати, дела с собеседованиями? Что-нибудь предлагают?

– Не-а. Я ж карьерой не занималась, не умею ничего специального, а для секретарской должности меня уже старой, наверное, считают.

– Ну, начать никогда не поздно. Может, у тебя еще вся карьера впереди.

– Миш, ладно тебе ободрять, – беспечно отмахнулась Анна. – Не так уж я и мечтаю об этой работе.

Миша ничего не ответил, и Анна, уже понявшая, что он либо не разговорится сегодня вовсе, либо разговорится после большей дозы виски, крутнулась на столе и оглядела бар. Основными посетителями его в этот час были клерки – выпивающие, доедающие поздний ужин, еще в пиджаках, но уже с ослабленными узлами галстуков. Анна выхватила взглядом несколько лиц и прикинула, хочется ли ей узнать кого-то из этих людей ближе. Она часто занималась такими оценками в людных местах, желая убедиться, что пока еще не растеряла любопытство и интерес к внешнему миру.

– Слушай, я вспомнил, – произнес Миша, поворачиваясь к ней, – мне по работе помочь нужно будет. Не хочешь подработать?

– Можно. А что делать надо?

– Обзвонить компании и узнать имена и телефоны некоторых сотрудников.

– Когда?

– На днях, может, даже завтра. Посмотришь мой офис заодно.

– Отлично. Беру.

Анна отпила «Кровавой Мэри» и, увидев у входа девушку, похожую волосами на Машу, спросила:

– Как Маша поживает? Виделся с ней?

– Да. Случайно встретил ее в ресторане в субботу. Я с Андреем ужинал, а она была с каким-то неандертальцем. Пьяная опять. Жуть, что-то ее после Кристофа несет куда-то.

– Знаешь, мне что-то про Андрея вдруг интереснее стало. Это же тот? Который на даче был?

Миша улыбнулся – впервые за вечер, и мечтательно протянул:

– Да-а, тот самый.

– Ух ты, – Анна оживилась, почувствовав, что Миша теплеет, – у вас с ним все-таки что-то получилось?

– Если ты про секс, то его пока не получилось.

Анна захотела съерничать про девичью честь, но, поняв по глазам Миши, что он искренне серьезен, осеклась.

– Мне кажется, что он хочет, – продолжил Миша, – но это так, знаешь, на уровне интуиции. Он явно своего желания не выдает, мы даже не говорим о каких-нибудь личных вещах, так трепемся… Но у него иногда такой жадный взгляд становится, на секунду мелькнет в глазах такое… А потом опять улыбается спокойно.

– Но тебе он нравится?

– Он красивый. Буквально все – руки, волосы, губы… Да, секса мне с ним очень хочется. Хотя сейчас мне, кажется, уже с кем угодно захочется. Вот скажем, бармен…

– Оп! – оборвала его Анна, украдкой глянув на бармена. – Пора переходить на минеральную воду, а то тебя сейчас потянет не приключения. Слушай, а может, у Андрея этого кто-то есть просто?

– Скорее всего. Такие мужчины одинокими не бывают… Если только это их осознанный выбор. Но вот кто? Кто у него есть? Может, у него, вообще, жена с пятью детьми, и ему просто чего-то необычненького захотелось. А я тут страдаю…

– Да ладно! – отмахнулась Анна. – Я очень сомневаюсь, что у него есть жена. – Она улыбнулась и добавила: – А у тебя, что же сломался гейдар?

– Ага, пора в мастерскую снести.

– Слушай, а он же на дачу тогда вроде с Машей приехал, да? Ты ее спрашивал, кто он такой?

– Она ничего не знает. Они по паре ее проектов пересекались как-то и все. Да и не хочу я справки наводить, честно говоря. Мне интересно, чем все это закончится.

– Закончится? – спросила Анна и кивнула на предложение бармена подать им еще по порции. – Ты так сразу уже настроен… А вдруг у вас случится любовь на всю жизнь?

– Что ты, у голубых такого почти не бывает!

– А почему?

Миша с благодарностью и не без кокетства улыбнулся бармену, поставившему перед ним стакан, и посмотрел на Анну. Его взгляд по-прежнему оставался трезвым.

– Ну, у всех разные причины, конечно, но я думаю, что голубую пару связывает меньше нитей, чем гетеросексуальную. Однополый брак пока редкость, детей голубым усыновить очень трудно, общество их в целом не поддерживает…

– А если бы у тебя была возможность вступить в брак, ты бы пошел на это?

– Я за гомосексуальные браки, – твердо кивнул Миша. – Они нужны хотя бы с юридической точки зрения и помогают решить проблему раздела имущества при случае. А что касается церковных браков, то тут для меня, в принципе, тоже все однозначно. Ничего антибожественного, как многие сейчас кричат, в них нет. Церковь ведь придумали люди, они же ее развивают и меняют в зависимости от настроений паствы, которая церковь, в общем-то, спонсирует. А в пастве есть и голубые… И, в конце концов, бог – это не церковь, а церковь – это не бог.

Пока Миша излагал свою точку зрения, Анна согласно кивала, но как только он замолчал, она вернулась к вопросу, на который он так и не дал ответа: «Ну, а сам-то ты хочешь в браке жить?».

Миша задумался, но лишь на секунду, и ответил:

– Я хочу жить в любви. Она мне так нужна, что я хватаюсь за все подряд. За каждого, кто ко мне хоть какой-то интерес выказывает. И ставлю чуть ли не всех любовников на пьедестал, сразу думаю, что он – тот самый. Наверное, только чтобы оправдать свою влюбчивость во все и вся… Фу, блин, я звучу, как пьяная проститутка. – Он отхлебнул виски и тут же закашлялся. – Которая, к тому же, не умеет глотать.

– Верх непрофессионализма для проститутки, а? – рассмеялась Анна.

Миша присоединился к ее смеху, а потом произнес с притворным осуждением: «Ня, стыдись, ты же девочка».

– Ну нет, с мальчиками-то я культурная и скромная. Слушай, что я вспомнила. Мы с тобой когда бегать будем?

– Бегать? – свел брови Миша. – А! Точно. Я же даже себе костюмчик купил. Завтра хочешь? У меня переночуем, и с утра побежим. А потом в офис вместе.

– После этого? – недоверчиво спросила Анна, приподнимая стакан с коктейлем.

– Если мы сейчас закончим и уйдем, то утром все будет в порядке.

– А мы разве готовы закончить?

Из бара они вышли только спустя час – запив кофе последний раунд, и одновременно остановились под желтым светом фонаря, натягивая перчатки и глубоко вдыхая колючий, холодный воздух, казавшийся особенно свежим после сигаретного смога бара. На другой стороне улицы в глубине двора носилась кругами, подзадориваемая хозяином, большая собака, под козырьком дальнего подъезда нудно спорили двое пьянчуг.