Черное и белое

Мне так смешно становится, что я едва сдерживаюсь. А вот хорьку делается безумно горько. Он успевает сжать губы и прищурить глаза, пока я произношу три коротких слова:

— Дим, под дых.

Диму, Наташкиного охранника два раза просить не приходится. Он оказывается быстрее молнии и сильнее Халка. Бах! Открывает рыба рот, да не слышно, что поёт. Глаза у барсука лезут из орбит а рот хватает воздух, но только весь воздух на Земле куда-то испаряется и дышать ему становится совершенно нечем.

— Ай-ай-ай, — качаю я головой. — Как же так опрометчиво, Пётр Николаевич? Вы же со мной не первый раз встречаетесь, знаете ведь, зуб у меня на вас. Я понимаю, крыша. Но неужели круче, чем мой дедушка?

У Наташки глаза делаются примерно, как и у Кухаря. Ну, хотя бы с дыханием всё в порядке. Я ободряюще ей подмигиваю и легонько киваю её охраннику. И тогда некрасивый, но добрый, кряжистый и могучий Дима Пономарёв подхватывает её под руку и увлекает в лифт.

Я снова киваю, на этот раз оставшимся гвардейцам, и Кухаря тоже подхватывают сильные добрые руки Вовы с Лёшей и, пока он не пришёл в себя, быстро тащат через дверь служебного входа по коридору в сторону складов и кухни.

Эта часть здания исследована мной ещё в прошлый приезд. Поэтому я уверенно шагаю впереди всех и показываю дорогу, готовый в любой момент крикнуть, что мол человеку плохо. Помогите, люди добрые.

К счастью, мы проскакиваем не встретив никого, кроме унылого мужика, толкающего телегу с грязным постельным бельём. Он на нас не смотрит, идёт не поднимая головы, и это, несомненно, большой плюс. Валдис уже здесь. Стоит во внутреннем дворе прямо у рампы, предназначенной для разгрузки и погрузки грузовиков. Поскольку, его тачка ниже, а лесенка узкая, нам с Аликом приходится спрыгнуть и принять драгоценный груз у парней.

Хорёк приходит в себя и начинает дёргаться и даже пытается закричать, но встретившись со мной взглядом, меняет решение и прикусывает язык.

Валдис, практически телепат, открывает багажник, довольно просторный, но, тем не менее, не слишком комфортный для перемещения живых грузов.

— Осторожнее, голову не ударьте, — говорю я Кухарю и с удовольствием хлопаю толстой, не чета тем, что будут в будущем, крышкой багажника.

Настаёт час Эдгара По. Это я про «Похороненных заживо»

Мы садимся в машину и выезжаем. Вслед нам смотрят какие-то удивлённые люди, и вот это не очень-то хорошо, поскольку означает, что сотрудники, ожидающие Поварёнка в фойе и, возможно, снаружи, могут напасть на наш след. А могут и не напасть. Кто его знает, как получится и есть ли там вообще сотрудники.

— Куда? — спрашивает Валдис.

— Ты скажи, — отвечаю я.

— Хм… а мне нужно знать, кто это? — уточняет он.

— Это человек, который, судя по всему схватил Марту и хочет посадить её очень надолго.

— Что?!

— Давай позвоним её папе, а потом найдём Злобина. Только ты скорость-то не сбавляй. Есть гараж какой-нибудь, я не знаю, чтобы этого хорька в нём заточить? Я бы с радостью его посадил на цепь.

Злобин является моим естественным союзником в противостоянии с Поварёнком. Тот ведь хочет его крови и заставляет меня дать какую-то инфу, показания или даже железные доказательства. Поэтому хоть и с большой неохотой, но он вовлекается в это дело.

Собственно, он давно уже вовлечён помимо своей воли, но теперь приходится делать и телодвижения.

— Честно тебе скажу, Егор, это полный пи**ец! Ты напал на офицера КГБ. Похитил его и собираешься пытать.

— Блин, Леонид Юрьевич, прошу заметить, что это уже не в первый раз. В первый раз всё прошло успешно, кстати. Видать, ему понравилось

— Идиот… — качает он головой.

— Кхе-кхе… Я бы попросил…

Мы сидим в не слишком уютной и приветливой кафешке недалеко от бани на Маркса, в нескольких минутах от республиканского КГБ. Далеко не во всех старых многоэтажках есть горячая вода. Печи в квартирах и уютный запах дымка в подъезде — это центр Риги.

Титаны на дровах могут впечатлить в качестве памятников истории, давая возможность соприкоснуться с прошлой эпохой, но в качестве бытового удобства оставляют желать лучшего.

Я в этой бане бывал, кстати, в прошлой жизни. И в кафешке этой тоже. Это даже не кафе, а что-то вроде римского бара. Прилавок-витрина, касса и небольшое помещение с белыми стенами, деревянной узкой столешницей вкруговую по периметру и с высокими табуретами. Картинка из западной жизни, но с немного тяжеловесным прибалтийским дизайном эпохи позднего совочка.

Год не пей, два не пей, а после бани выпей, говаривал мой дед, заказывая коньячок. Он эти слова Петру Первому приписывал…

Двое краснолицых любителей бани, стоящие недалеко от нас, громко обсуждают рыбалку, дачу и качество пива. И Лёха с Аликом травят анекдоты. Вот и все посетители.

— Не ты, прости, — качает головой Де Ниро. — Поварёнок наш полный идиот… Ты-то, как раз Ломоносов, Менделеев и д’Артаньян в одном лице. Из-под носа у спецов, из охраняемого замка, практически, увёл царевну. Где она?

— Ещё одна оперативная кличка, — усмехаюсь я. — Царевна. В хрустальном гробу, где ж ей быть ещё. Слушайте, только сейчас обратил внимание, что у д’Артаньяна фамилия армянская.

— Ты с гробами-то не горячись пока, — он хмуро смотрит на часы. — Разобраться надо.

— Кто вас хочет с должности турнуть? Кому вы мешаете? Царевне нашей занять ваше место не светит, значит кто-то, кто выше него. Кому вы дорогу перешли? Вас, кстати, Андропов поставил или кто-то другой порекомендовал?

Он ладонями трёт лицо, будто умывается.

— Ну что, идём? — спрашивает он, игнорируя мои вопросы. — Смирнов уже готов, я думаю, к разговору. Так где твой гроб хрустальный?

— На складе в порту. Среди механизмов и грубых металлических конструкций. Это неплохо для осознания слабости человеческой природы. Хорошо бы, чтоб на его глазах местные бандосы кого-нибудь пытали. Но это вряд ли.

— Ладно, — соскакивает с табурета Злобин. — Отставить фантазии. Пора идти к Смирнову.

— Блин, Леонид Юрьевич… — качаю я головой. — Как-то ссыкотно, пардон за бедность речи, прямо в логово вваливаться. Вас-то, наверное, они прямо здесь тронуть не смогут, а вот за себя переживаю немного.