Черное. Белое

Мама была расстроена. Но и этот факт не беспокоил меня.

Я не могла найти фотографию. Фотографию, которую я взяла с собой в тот день, собираясь забрать ее в Ад. Я перерыла весь дом, но фотографии нигде не было. Должно быть, я потеряла ее по дороге домой – может быть, оставила в том кафе или в такси. Я знала, что фотография только принесет мне боль, но она была мне очень нужна. Я нуждалась именно в этом фото.

У меня были другие – много других в электронном виде на компьютере, но я не смогла бы пересмотреть их. Я не могла даже включить компьютер.

Я вообще не хотела совершать ни одного лишнего действия, которое бы связывало меня с жизнью.

Как-то вечером мама сообщила мне, что летом поедет в Испанию и собирается взять меня с собой. Эту новость я пропустила мимо ушей, даже не вникнув в ее смысл. Но мама добавила после: осталось три месяца.

Три месяца! – пронеслось в моей голове. Сознание тут же сложило эти месяцы вместе, подсчитало, сколько это дней.

Ведь мне предстоит их прожить! Сердце болезненно сжалось в комочек, протестуя против такой перспективы.

И ведь на этом жизнь не закончится и не отпустит меня! Пройдет три месяца, а потом? Потом еще три, и еще.

Нет. Это невозможно.

Я не выдержу.

Я хочу к Марку!

Он мне нужен.

Я не могу дышать без него. Воздух не наполняет мои легкие до конца.

Марк меня любит. Он сказал мне, что любит. Я видела это в его глазах. Столько времени я смотрела на любовь в его взгляде, но не верила в нее.

Я должна найти его. Хотя бы попробовать.

Ночью мне не удалось уснуть, и я ворочалась с боку на бок, непрестанно задевая свою рану.

Я истощена, я измучена, я больше не могу.

Ни дня.

Ни дня я больше не проведу здесь, на этой земле, которая уже не является моим домом!

Мне не под силу расплатиться с судьбой. Мне не под силу считать дни до своей смерти, понимая, что их еще слишком, слишком много.

Я найду Марка. Я попробую его найти.

Прошла почти неделя с тех пор, как я потеряла связь с жизнью.

Тело не умирало, но душа уже давно была истерзана.

В четверг утром я открыла глаза, полная решимости изменить свою жизнь и положить конец мучениям. Хуже все равно быть не может.

Если Марка нет на земле, я найду его в Аду. Существует лишь один способ попасть туда. Что ж, я могу сказать спасибо моему ангелу за то, что он просветил меня в этом вопросе.

Если человек исполнен сильнейшим желанием попасть в Ад и не оставляет на Земле чего-то, о чем будет жалеть, то огонь впустит его. Если огонь впустит его, а человек, находясь уже в пути, вдруг засомневается в принятом решении, то он сгорит заживо.

В любом случае, какая бы участь не ждала меня, оба варианта избавят меня от мук и отчаянья.

Я не смогу смириться с жизнью и не смирюсь с ней.

Я буду бороться.

Если огонь впустит меня, то я переверну весь Ад в поисках Марка. Мне нужно хотя бы взглянуть на него. Вдруг… Вдруг он все еще любит меня. Ну, а если нет, то… вернуться к прежней жизни я все равно не смогу. Ад уже стал моим домом.

Если же мне суждено сгореть в огне – это одна из самых лучших участей, о которых я могу мечтать. Избавление от мыслей, от чувств и от сердца. Свобода. И – больше никаких ран на теле, никаких ран в душе.

Я больше не буду судорожно прижимать руки к груди, почувствовав мощный толчок сердца, выплескивающего большую порцию отравленной крови.

О третьем варианте я старалась не думать. Если огонь вообще не захочет впускать меня, то я не знаю, что буду делать. И потому я не буду об этом думать.

Принятое решение немного облегчило страдания, которые не прекращались уже целую неделю, и не прекратились бы, если бы я не решила все изменить.

В голове появились другие мысли. Мне пришлось думать о том, как образом я осуществлю свой замысел, и это придавало мне сил встать и начать действовать.

Мне было безразлично, что я опять прощаюсь с мамой: это происходило уже во второй раз. Я была поглощена лишь одной мыслью: борьбой. Мне необходимо бороться с той жизнью, которую навязывают мне.

Я не могла думать о маме, не могла думать о друзьях – этим мыслям уже давно не осталось места в моей голове.

Я ждала, когда наступит вечер. Впервые за неделю мне показалось, что рана в груди больше не выталкивает кровь сгустками, а лишь тихо сочит ее.

Впервые за неделю мою голову посетили другие мысли: мысли, в которых появилась надежда.

Две надежды. Найти Марка или умереть.

Обе значили одно и то же: я смогу избавиться от навязываемой мне реальности. От той реальности, которая впилась в меня мертвой хваткой, – я вырвусь из ее цепких лап.

«Иного исхода событий не может быть, – убеждала я себя. – Огонь должен впустить меня!» В силе своего желания я не сомневалась.

Я ничего не оставляла здесь – все воспоминания о Марке забирала с собой.

Главное – чтобы огонь впустил меня; а дойду ли я до конца пути – уже не важно.

Я уже выбрала место, где собиралась изменить свою жизнь. Это был дом Марка. Он должен пустовать сейчас.

Наверно, будет очень больно вернуться туда. Но я не знала другого места, где смогу развести огонь.

Мысли работали на удивление четко и логично. Как сердце уживалось с разумом – я не понимала и приняла это, как должное.

На этот раз день не тянулся так долго.

Как только стемнело, я подняла телефонную трубку и набрала номер такси.

Через десять минут я уже сидела в машине, показывая водителю дорогу.

Когда вновь увидела место, куда так часто привозил меня Марк, я еле сдержала стон.

Рана в груди опять заныла, причем – с утроенной силой, а мне не оставалось ничего другого, кроме как постараться изобразить безразличие, отдавая водителю деньги и сжимая от боли кулаки.

Как только машина отъехала, я, пошатываясь, подошла к дому и взялась за ручку двери.

Глава 45

В доме остался запах – мой самый любимый запах, вдыхая который, я вовсе не чувствовала облегчения. Попадая в легкие, воздух точно превращался в острые пики.