Черный часослов

Мы ведь не были сиротским приютом.

Разумеется, не были.

Однако под твоей закоченевшей от холода спиной обнаружилась «Одиссея». Причем не обычная «Одиссея», а редчайшая инкунабула, издание Гомера, вышедшее из типографии в Тревизо, города в Венето: печатник Россо де Верчелли, книга с колофоном, датированная 1483 годом. Первые шаги книгопечатания, как ты теперь знаешь, почти ручная работа. Готический шрифт. Текст в одну колонку. Без экслибриса. В прекрасном состоянии. Корешок с тиснением и рельефным узором. Без грибка, без следов сырости, все страницы в наличии, без повреждений.

То, что тебя подкинули к нам, было не мольбой о помощи – это был обмен.

Младенец за ценный экземпляр.

Я не раз уже прежде спасала школу от закрытия, а нашу общину – от развала и краха. Крыша в нашем здании нуждалась в срочном ремонте, на что у нас совершенно не было денег.

Я убедила мать Магдалену, и она уступила.

Имя для тебя выбрала я.

Твою фамилию – она.

Я знаю, что ты стыдишься своей фамилии. Я дам тебе один адрес. Это мой надежный контакт. Там тебе сделают удостоверение личности, поддельное свидетельство о рождении и паспорт. Выбирай на свое усмотрение. Это будет стоить дорого, но у тебя достаточно денег, чтобы заплатить.

Мне стыдно в этом признаться, но мы тебя нигде не зарегистрировали, твоя учеба в школе не была официально оформлена. Твоего имени нет ни в каких официальных документах: мы с матерью Магдаленой не раз серьезно спорили по этому поводу во время твоего детства, когда ты была вундеркиндом и мы возили тебя в эти изматывающие турне. Сейчас я прошу у тебя за это прощения: я считала, что это полезно для твоего развития, и хотела таким образом держать тебя подальше от матери Магдалены, но я была не права и слишком много от тебя требовала. Я лишила тебя детства.

Увы, я не была для тебя хорошим учителем.

Я дала себе слово, что открою тебе весь мир, но не смогла ничего сделать, когда ты оказалась заперта в последние годы в стенах школы.

Мать Магдалена была непреклонна.

Когда случился этот скандал в Школе искусств и ремесел, речь шла о том, чтобы выгнать тебя из школы. Директриса долго и терпеливо ждала, когда ты совершишь какой-нибудь проступок. Не вини себя в этом: ты не сделала ничего дурного. Это была просто жизнь, приоткрывшая перед тобой свои двери. Бунтарство, любовь. Свобода.

В тебе все проявляется с большей силой, тебе нужно хорошо знать себя и уметь контролировать – врагов у тебя в твоей жизни будет предостаточно. Они всегда есть у людей с таким талантом, как у тебя. Они будут подбираться к тебе поближе, проникать в твою жизнь, чтобы потом пользоваться плодами твоего дара.

Ты должна научиться распознавать таких людей и избегать их. Не позволяй им оставаться в твоей жизни. Иногда тебе будет казаться, что избавление невозможно. Это не так: ты всегда сможешь сбежать.

Помнишь, дорогая моя дочь, как на занятии по естествознанию я рассказывала вам о гомеостазе?

Этот урок я вела специально для тебя, и надеюсь, ты его помнишь. Гомеостаз – это способность живых существ поддерживать стабильность внутренней среды тела. Мы обладаем всеми необходимыми механизмами для возвращения к равновесию: сон, расширение сосудов, потение. Поэтому дети просят сладости, когда им необходима энергия, или нам хочется хлеба, когда нашей крови нужны углеводы.

В жизни происходит то же самое: она обладает удивительной способностью самостоятельно возвращать равновесие. Каждый новый рассвет – это возможность собрать чемоданы или просто оставить позади жизнь, полную страданий, чтобы начать новую где-нибудь далеко, в другом городе, другой стране или хотя бы просто на другой улице. И мы можем начинать заново столько раз, сколько захотим, пока не найдем свое место, людей своего племени. Как писал Нагиб Махфуз: «Дом не там, где вы родились, дом там, где прекратились ваши попытки к бегству».

Не знаю, найдешь ли ты такое место, Итака, не знаю, существует ли оно для тебя или ты обречена всю жизнь провести в скитаниях и дом для тебя – вечное странствие.

Не бойся жить не так, как другие люди. В конце пути нет ни награды, ни аплодисментов. Не подгоняй себя под других; я вижу, что ты рождена не для того, чтобы соответствовать, а чтобы выделяться.

Моими стараниями ты выучила все языки, которые пригодятся тебе в будущем. Я познакомила тебя с необъятной классической культурой, ты много читала и по книгам знаешь обо всех превратностях судьбы, обо всех трагедиях и всех предательствах. Ничего другого в жизни ты не найдешь: сюжеты повторяются с тех пор, как стоит этот мир. Книги обладают большим могуществом, они учат и развлекают нас. В книгах есть все. Все уже написано.

Ты захочешь познать все в этой жизни, я знаю, ты это сделаешь – только помни: люди приходят и уходят, они эфемерны. У тебя всегда есть только ты сама. Ты пришла одна и одна уйдешь, как и я. Одиночество – твоя сила, дорогая моя дочь. Я была для тебя плохой матерью, не дала тебе теплоты и ласки: я не смогла оправиться от зла, причиненного мне Оливьером, и из-за этого моя душа помрачнела, а ведь когда-то я была такой веселой, живой, добросердечной девушкой… Я боялась избаловать тебя и скупилась на объятия, которые так нужны любой маленькой девочке. Можешь ли ты, закрыв глаза, в свои самые темные ночи представить меня рядом с собой, обнимающей тебя, моя дорогая дочка? Я не знаю, чего заслужила, – рая или ада. Возможно, я буду веками бродить в чистилище, и потом, я знаю, меня ждет Суд. Однако я буду заботиться о тебе и после своей смерти – часть моей души будет всегда защищать тебя. Я стану твоим внутренним голосом, который будет подсказывать тебе, что нужно делать, ободрять тебя, когда все на твоем пути будет рушиться и тебе будет казаться, что твоя война не закончится никогда.

Ты сделаешь это, Итака. Ты закончишь эту войну. Ты заберешь свои кисти и убежишь.

Под предпоследней ступенькой лестницы, ведущей в библиотеку старцев, я спрятала одеяльце и маленькую колыбельку, в которой тебя подбросили. Там были инициалы. Возможно, это поможет тебе выяснить – если захочешь – свое происхождение.

Эти вещи принадлежат тебе, и выбор теперь за тобой. Женщина, родившая тебя, очевидно, была из богатой семьи: на твоем одеяльце дорогая вышивка, и в конце этого письма я привожу список вышивальщиц нашего города, у кого могли заказать эту работу. Я составила его сразу, когда ты попала к нам, – на будущее, когда наступит момент.

Я не знаю, захочешь ли ты узнать, что заставило твою мать, твоего отца или их обоих оставить тебя у дверей школы Веракрус. Подобную «Одиссею» могли приобрести только очень состоятельные люди. При этом могу с уверенностью сказать, что в последние десятилетия ее никто не выставлял на продажу. Думаю, это было приобретение предыдущих поколений. Кроме того, человек, подкинувший ребенка, очевидно, хорошо знал меня, и ему было известно, чем я занималась, помимо преподавания в школе.