Черный часослов

– Да, это так.

– Наш сын будет сильным, как ты и я, пастырем душ – и он будет заботиться о тебе, когда ты состаришься. И каждый раз, произнося его имя, ты будешь вспоминать меня – наш первый разговор и ту первую подсказку, которую я тебе дала.

– Una «i». Унаи, – Гаэль напряженно сглатывает слюну. – Но я не хочу, чтобы ты осталась для меня только воспоминанием, я не могу даже представить, что тебя не будет рядом со мной. Мы оба должны растить нашего сына. Давай убежим вместе.

Ты отрицательно качаешь головой.

– У тебя есть родители; даже не думай бросить их, исчезнуть, причинить им такую боль. Ты даже не представляешь, какой подарок преподнесла тебе судьба, – я отдала бы что угодно за то, чтобы иметь любящих меня родителей. Не разбивай им сердце, они этого не заслуживают.

Гаэль согласно кивает.

– Да, ты права, я не могу исчезнуть так внезапно, ничего не объяснив им. Но я не собираюсь – ни при каких обстоятельствах – отказываться о своего сына, от нашего с тобой сына.

– Послушай меня внимательно, – говоришь ты Гаэлю, взяв его за подбородок. – Мне нужно бежать, придумать себе новую личность, стать призраком. У меня есть контакт, через который можно сделать фальшивые документы, – я всегда мечтала избавиться от своего имени и фамилии, не быть больше «подкидышем», с этим вечным клеймом, вызывающим жалость. Я хочу придумать себе семью и прошлое – какое-нибудь самое обычное, заурядное. У меня будет новая жизнь, но она не для ребенка: что его ждет с матерью-преступницей, а если меня поймают – с матерью-заключенной? Забери малыша с собой, исчезни на время из Витории, поезжай в Мадрид, как молодой вдовец с ребенком, и строй свою жизнь заново.

– Я не буду этого делать; то, что ты предлагаешь, совершенно немыслимо, – отчаянно протестует Гаэль.

– Нет, ты это сделаешь. Ради Унаи, ради себя, ради меня. Так будет лучше для нашей семьи, даже если для каждого в отдельности это не так.

Гаэль вновь возражает:

– Я не собираюсь строить свою жизнь заново.

– Пообещай мне, что ты дашь нашему сыну мать, пообещай, что найдешь добрую женщину, которая будет заботиться о нем, как о своем ребенке, – настаиваешь ты.

– Я не стану этого делать. Все равно в моем сердце будешь только ты – как это было с моих шестнадцати лет. Как я смогу забыть тебя, когда перед моими глазами все время будет наш сын?

– Мы сделаем это ради него, мы сделаем это ради Унаи. Он должен иметь семью, должен иметь маму и папу.

– Ради него, ради Унаи… Но если будет девочка, клянусь, я назову ее Итака.

– Не делай этого, с таким именем невозможно будет скрыть правду. Ты подвергнешь ребенка опасности. Дон Касто никогда не простит того, что произошло сегодня. Он легко сложит два плюс два и все сразу поймет. Если будет девочка, выбери любое имя, но только не Итака.

«Но я все равно буду тебя искать, – дает себе слово Гаэль, но не произносит этого вслух, зная, что ты будешь против этого. – Со временем, когда нам ничего не будет больше угрожать. Сын будет расти рядом со мной, я умею ждать, и как только жизнь позволит мне это, я отправлюсь искать тебя и возьму Унаи с собой. Сейчас ты думаешь по-другому, но ты будешь для него лучшей матерью».

– Куда ты собираешься бежать? – спрашивает он тебя.

– Странствие в Итаку может растянуться на всю жизнь, – задумчиво произносишь ты.

В своем путешествии ты, возможно, никогда больше не увидишь этих горных хребтов, и, может быть, тебе придется скитаться до конца своих дней. Гаэль понимает твое молчание.

– Ты – гавань судьбы.

«Ты говорила мне об этом, когда я встретил тебя», – думает Гаэль. Эту ночь вы проводите в молчании, поглаживая твой живот, где ожидает появления на свет ваш Унаи. И это последняя ночь, когда вы все трое были вместе.

Через несколько дней в пыльном почтовом ящике у входа в дом родителей Гаэль обнаруживает адресованное ему письмо. Там нет ни штампа, ни отправителя, ни подписи. Во всем этом нет необходимости.

Гаэль запоминает содержимое этого письма наизусть и каждый вечер, ложась спать, повторяет его, как молитву, до самой смерти:

Я – гавань родная,Я – остров в тумане,Но целая вечность —Дорога домой.Не стану я твердой землей под ногами,Я – имя на карте,Я – курс корабля.Вся жизнь от рожденьяЦепочка загадок,И тайной окутаноИмя мое.Никто не узнает – и так будет вечно.Пусть жить продолжаетЛегенда.

64. Фугу

Май 2022 года

Менсия позвонила мне, когда я отдыхал в гостинице. Рана в боку давала о себе знать, как только проходило действие обезболивающих. Несмотря на это, я сразу же подскочил, едва услышав звонок телефона.

– Улица Сьерпе, ты знаешь где. В двенадцать ночи. Мобильный с собой не бери и никому ничего не рассказывай.

– Менсия, я надеюсь, ты не собираешься меня подставить?

С меня уже было достаточно того, что мне чуть не проломили голову и проделали дыру в боку.

– Скорее, это я сама рискую ради тебя. Но я понимаю, что это мой долг перед тобой, тебе это нужно. Удачи, – коротко произнесла Менсия и отключилась.

Я сделал так, как она велела: никому ничего не сказал и не взял с собой телефон. Однако я написал отложенное сообщение для Альбы и Эстибалис с информацией о том, где меня можно найти: они должны были получить это послание через несколько часов после полуночи, если я не отменю его. Мало ли что могло произойти…

Я взял ключ, полученный от Менсии: как и следовало ожидать, он открывал подъезд номер три. Я поднялся по лестнице в темноте, чтобы не переполошить соседей. В квартире по-прежнему был выломан замок, и я просто отклеил ленточку с надписью «Не входить».

Я вошел в прихожую и услышал голос:

– Не включай свет. – Это был женский, незнакомый мне голос. – Пойдем в гостиную, там мы сможем спокойно поговорить.

Я пошел вперед по коридору, и женщина последовала за мной. К счастью, через большие окна гостиной проникало достаточно лунного света.

Тень предложила мне сесть на огромный диван, царствовавший в комнате. Сама она тоже села рядом со мной.

Постепенно мои глаза привыкли к полумраку, и я смог различить ее черты.

– Я же видел тебя мертвой, – прошептал я и протянул руку к ее лицу. – Я прикасался к твоей коже, твое тело уже остывало…

– Ты слышал когда-нибудь о тетродотоксине?

Я помотал головой.

– Его можно получить из некоторых рыб – например, из рыбы-ежа, обитающей в Карибском море. В Японии она известна как фугу. Этот нейротоксин приводит к мгновенной смерти из-за остановки дыхания и сердца. Однако человек, принявший этот яд в сублетальной дозе, остается парализованным на протяжении нескольких часов, с непрощупываемым пульсом, хотя и продолжает все осознавать. Это один из компонентов «порошка зомби», который используют колдуны вуду на Таити для имитации смерти. После погребения человека возвращают к жизни с помощью дурмана, или травы дьявола. У нас он известен также как «датура страмониум». Все это делается, чтобы сломить и подчинить волю «воскрешенного». Мне же нужно было просто вернуться к жизни спустя несколько часов.