Черный часослов

Полагаю, ты знаешь уже достаточно, чтобы выяснить происхождение этого экземпляра – если, конечно, у тебя есть такое желание. Также я записала для тебя данные библиофила, которому продала «Одиссею», – на тот случай, если когда-нибудь, может быть, ты захочешь выкупить эту книгу и у тебя будут для этого деньги.

А теперь перейдем к следующей навигационной карте – той, что будет определять твое будущее. Если ты захочешь пойти по этому пути, тебе придется заслужить это. Тебе предстоит пройти через испытания, как Улиссу в его странствиях, но это знакомство того стоит.

Да, дочка, я говорю о нашем обществе Эгерий. Они знают, что я все это время занималась твоей подготовкой, и они ждут тебя.

Я познакомилась с первой Эгерией в период своей учебы в Нью-Йорке. Тогда они искали новых Эгерий из Европы – Испании, Италии, Великобритании… Я подходила им по своим параметрам – по крайней мере тогда, когда мою жизнь еще не разрушил Касто Оливьер.

Теперь они более многочисленны, чем раньше. Впервые общество Эгерий образовалось в начале этого века на Восточном побережье США, и его членами были девушки из богатых семейств, наследницы больших состояний. Они были образованными и независимыми, прожили бурные двадцатые годы, поддерживали борьбу за эмансипацию женщин и движение суфражисток, добивавшихся для женщин права голосовать. У них были деньги, они любили литературу, искусство, живопись, музыку, архитектуру и все, связанное с творчеством. Их было пятеро, они любили и защищали друг друга, как сестры, но вся их деятельность происходила в тени. Они стояли за созданием Испанского общества Америки в Нью-Йорке, Библиотеки Моргана и десятков других учреждений.

Меня приняли в это общество в самый разгар «испанского безумия», the Spanish Craze. В те годы в США было построено пятнадцать реплик Хиральды, наиболее известная из которых до сих пор стоит в Канзасе; возводились особняки в испанском стиле, понимаемом, конечно, по-своему, а в Нью-Йорке даже была воздвигнута статуя Сида Кампеадора.

Эгерии – закулисные меценаты, женщины, имеющие влияние на происходящее в крупнейших библиотеках, известнейших художественных галереях и престижных аукционных домах. У них тоже имеются свои тени, и я со своими фальсификациями – одна из них. Иногда требуется большое количество наличности, порой приходится продавать подделку под видом ценного экземпляра – чтобы спасти, например, национальную библиотеку. За всем этим всегда стоит кто-то из Эгерий.

У тебя есть все качества, чтобы стать одной из них.

А теперь я сообщу тебе третий закон Эгерий: «Всегда отрицай то, что ты Эгерия». Именно поэтому тебе будет трудно найти их, но ты это сделаешь.

Ты можешь совершить это долгое странствие, отыскать Эгерий и присоединиться к их обществу – или следовать дальше своим путем. Мне ни у кого не доводилось встречать таких способностей, как у тебя: я видела, как ты часами могла корпеть, добиваясь нужного тона, как ты интуитивно постигала душу каждого иллюминатора, которого подделывала, как ты работала при температуре сорок градусов и даже не думала жаловаться.

Однако ты не покорная, не безвольная. Я знаю, что у тебя есть свои планы. Я просто даю тебе возможности, которые помогут тебе справляться с испытаниями ожидающей тебя жизни: возьми что тебе нужно, отложи на потом или отбрось то, что считаешь лишним.

Крепко обнимаю тебя за все те годы, когда я этого не делала,

Химена Гарай

62. Что скрывает буря

Май 2022 года

Менсия последовала за мной, не выразив особого возражения. Типография Хуана де ла Куэсты по-прежнему была открыта, и все культурные мероприятия в ней продолжались, несмотря на некоторую растерянность сотрудников.

Я провел инспектора Мадариагу на второй этаж, где находилась синяя библиотека, а за ней – кабинет Хуана.

– Думаешь, он спрятал книгу здесь, в таком очевидном месте?

– Я считаю, что Хуан страдает навязчивыми идеями, и мне хорошо известно, что люди с подобным профилем теряют связь с реальностью. Я знаю все, что он сделал, чтобы заполучить эту книгу, и я видел, как хранят свои драгоценности библиофилы: они всегда держат их при себе. Это проявление собственничества, не имеющего ничего общего с восхищением красотой экземпляра. Думаю, Хуан де ла Куэста давно вынашивал эту идею – завладеть «Черным часословом», и это был не вопрос наживы. Когда он воткнул мне в бок пуансон, я увидел в его глазах, что это очень личное дело, – но мне пока не хватает информации, чтобы понять, с чем это связано.

Менсия огляделась.

– Я вижу то же самое, что и ты, то есть ничего. Надо полагать, ты хочешь, чтобы я попросила у судьи ордер на обыск?

– В этом нет необходимости. В душе Хуан де ла Куэста ощущает себя Калибаном. Они похожи в своей одержимости. Связаны на очень глубоком уровне. Его фантазия нарисовала счастливый финал: Калибан навеки становится хранителем «Черного часослова».

– Каким образом? – спросила инспектор Мадариага.

Я подошел к гигантскому изданию «Бури», открыл его, и Менсия приблизилась ко мне. Верхняя крышка переплета оказалась даже тяжелее, чем я ожидал. Я не без труда перевернул несколько страниц, пока наконец моим глазам не предстал «Черный часослов» Констанции Наваррской.

– Книга, скрывающая другую книгу, – прошептал я.

«Черный часослов», унесший три – почти четыре – жизни, скрывался теперь под покровом бури. Внутри гигантского издания был искусно сделан вырез для тайника, где была спрятана драгоценность.

– Хуан де ла Куэста, очевидно, уже видел этот «Черный часослов» раньше. Он знал почти точный размер этого конкретного экземпляра. Думаю, за всем этим стоит какая-то история – что-то произошедшее в прошлом, – произнес я.

И наконец настал момент истины. Я повернулся к инспектору Мадариаге:

– Что ты собираешься сделать с этим экземпляром, Менсия? Подменишь его на подделку, или моя мама не успела ее закончить? Ей не хватило пигмента ультрамарина. У тебя есть кто-то, кто сможет доделать эту работу?

– Ты ошибаешься на мой счет, Унаи, – ответила Менсия, не сводя взгляда с «Черного часослова».

– Я знаю, что ты всегда была сообщницей моей мамы. Хуан де ла Куэста не лгал, когда сказал, что не похищал ее труп. Он был по-настоящему оскорблен таким предположением. У него есть свой моральный кодекс, каким бы извращенным он ни был, но похищение трупов – омерзительное в его глазах деяние. Это сделала ты – украла из морга тело моей мамы. У тебя была такая возможность, и здание тебе хорошо знакомо.

– Нет, Унаи. Все было совсем не так.

– Перестань притворяться. Я хочу поговорить с тобой и услышать твои объяснения, пока еще все это остается между нами и тобой не занялась служба собственной безопасности. Все зависит от тебя. Итак, ты позвонила мне, ты втянула меня в это расследование. Почему?

– Тебе придется довериться мне. Вот, возьми, – сказала Менсия и протянула мне какой-то маленький металлический предмет.

– Что это?

– Это ключ. Завтра я позвоню тебе и скажу, какую дверь он открывает. Ты пойдешь туда завтра вечером. Об этом никто больше не должен знать.

– И что там будет?

– Объяснение, которого ты так ждал: ты его более чем заслуживаешь.

63. Унаи

1976 год

Гаэль уже спит, когда его заставляет проснуться неожиданный стук в окно.

Он надеется, что это просто какая-то ночная птица – ему хочется как следует выспаться к предстоящему дню. Он обязательно должен поехать в Виторию: ты настояла на том, что одна поговоришь с Диего о разрыве помолвки, но Гаэль хочет сам встретиться с ним лицом к лицу и все ему объяснить, хотя и подозревает, что его друг совсем не изменился: ходят слухи, что у него есть пассия в Бильбао и еще одна – в Толедо.