Чёрный лёд, белые лилии

Таня едва не подпрыгнула, потому что сзади, у командного блиндажа, снова разорвался снаряд. Быстро, как и все девчонки, она присела, чуть прикрыв голову руками.

Мальчики остались стоять, улыбаясь и переглядываясь.

— Ничего, ничего, привыкнете, девчата, — весело отозвался Арамис, не сводя с них восхищённых глаз. — Лучше музыки, чем эта, для ушей солдата нету!

— Щегол и Монах, — сухо представила Рут двух оставшихся парней. Первый был самым настоящим богатырём, гладким, упитанным, круглолицым, со светлыми курчавящимися на затылке волосами. Второй чем-то походил на того маленького офицерика: он тоже был низким, тоненьким, с совсем детским нежным лицом.

— Ну… Э… Нам очень приятно, да, — осторожно сказала Машка, явно не понимая, куда девать руки. — Я Маша.

— Это вряд ли надолго, — улыбнулся казах, и все трое вместе с Рут повернулись к приземистому крепкому человеку, ловко спрыгнувшему в окоп.

— Здравия желаю, товарищ прапорщик! — весело отрапортовали они.

— И вам не хворать, бойцы. Щегол, на батарею шагом марш, Черных тебя ищет. Арамис, карту тылов принеси, завтра пойдём порыскаем по лесам, может чего и найдём.

И посмотрел на них. Прапорщиком оказался вполне симпатичный мужчина лет тридцати с широко расставленными светлыми глазами и широкими бровями вразлёт.

— Рут?

— Пополнение, товарищ прапорщик. Только привезли.

— Пополнение, стало быть, — он внимательно посмотрел на них. — Так рано не ждали... Все мои?

— Я взяла этих троих, — Рут указала на Таню, Машку и Бондарчук. — Если вы не против, конечно.

— Хорошо, — кивнул прапорщик и быстро подошёл к Машке, встав почти вплотную к ней. Очень пристально вгляделся в лицо, будто стараясь что-то понять.

Таня переглянулась с недоумевающей Валерой.

— Сныть, — коротко сказал прапорщик и шагнул к Бондарчук.

Машка сделала страшные глаза, очевидно не понимая вообще ничего и не решаясь спросить. Ну ещё бы, после того злобного майора-то. Сныть, Таня знала, — это такая съедобная, не очень вкусная трава. Недлинная мясистая ножка, веточки и листья — ничего особенного.

— Дворняжка, — зачем-то заявил он Бондарчук.

— Лисёнок, — тихо позвала её Валера, стоящая справа. — Лисёнок, что происходит?

Но Таня не успела даже пожать плечами, потому что прапорщик шагнул и к ней. Она замерла, рассматривая чуть заметные светлые усы и небольшой шрам на левой щеке.

— Как ты сказала? — вдруг обратился он к Валере. Та вздрогнула от неожиданности, посмотрела на Таню, потом снова на прапорщика и тихо повторила: «Лисёнок».

— Лиса, — кивнул прапорщик и отошёл, встав сразу перед всеми троими. — Ну, стало быть, Сныть, Дворняжка и Лиса. Добро пожаловать во взвод. Я Колдун. Познакомимся позже, мне к Ставицкому нужно. Рут, посели их, объясни что-нибудь, ну, женщина ведь ты. Не вешать нос, девчушки, хвост трубой, — улыбка на мгновение осветила его лицо. — Скоро повоюем.

Он так же быстро и ловко выпрыгнул из окопа и побежал по направлению к землянкам командного пункта, оставив недоумевающих усталых девочек наедине с Рут.

— Вещи можете положить, — кивнула она в сторону землянки, и девчонки одна за другой вошли внутрь через узкий проход.

Таня, признаться, ожидала увидеть что-нибудь тёмное, сырое и весьма малопривлекательное: сейчас она уже была готова к любым условиям. Но вместо сырости ей в лицо пахнуло приятным теплом, и, чуть привыкнув к темноте, Таня смогла различить внутреннюю обстановку землянки, которая после прошедшего дня показалась ей раем. Землянка была так прекрасно обжита лейтенантами, что показалась Тане милее и удобней самого лучшего кубрика в их общежитии.

У дальней стены был врыт в землю прочный дубовый стол, рядом с ним стояла ещё не до конца остывшая буржуйка, к которой так и хотелось протянуть руки. Вдоль стен размещались широкие, выстланные уже прилежавшимися еловыми лапами земляные постели. На столе стоял великолепный закоптелый алюминиевый чайник, самая настоящая роскошь, по словам Рут, и рядом с ним лежал маленький грязноватый клочок бумаги, гласивший: «В знак будущей дружбы девчушкам от л. Соколова и л. Абрамова. Заходите к разведчикам на огонёк!»

— Не рассиживайтесь, поживей, — строго предостерегла Рут, когда Машка с облегчением уселась на занятую ей постель. — Выходим, живее, здесь вам не дом отдыха. Нужно наряд ещё выставить, и на правом фланге блиндаж обрушился, нужно помочь. Да и покормят вас сейчас, наверное. Живее, живей!

Покидать уже полюбившуюся землянку не хотелось ужасно, но мысль о еде заставила Таню выползти наверх, в полную опасностей и тревог жизнь. Она не ела со вчерашнего утра, живот тянуло, мёрзли руки, и больше всего на свете сейчас ей хотелось съесть что-нибудь горячего.

— Быстрее, дела много. Так, сейчас я запишу ваши фамилии…

Тут будто из ниоткуда, как и Колдун несколькими минутами ранее, к их землянке свалился тот самый молоденький лейтенантик, что ошивался рядом с майором. Он тяжело дышал, будто после долгого и быстрого бега. Лицо его было нахмурено, но, стоило ему завидеть Рут, расправилось.

— Рутакова… на, на, возьми… надо Гузенко найти, — едва дыша, пробормотал он, сунул бумажный конверт в ладони Рут и быстро побежал обратно, на ходу крича: — Отдай ему! Это от Ставицкого, сказал, прямо в руки! Иди найди, это очень, очень срочно и важно!

— Как фамилия? — вдруг обратилась Рут прямо к Тане.

— Младший сержант Соловьёва!

— На, отнеси, — она быстро впихнула Тане в руки тот самый конверт. — Ну, что глазами хлопаешь? Срочно, не слышала, что ли?

— Слышала, — оторопело произнесла Таня и взяла конверт, не понимая ровным счётом ничего. — Только гд…

— Ну так исполняй, раз слышала! Если сказано, что срочно, значит срочно. А вы быстро за мной, — она кивнула девчонкам, развернулась и быстро направилась прочь.

Девочки, оборачиваясь на Таню, быстро засеменили за Рут. Валера в нерешительности остановилась на несколько секунд, быстро, порывисто обняла Таню и прошептала:

— Осторожно, лисёнок, ладно?

— Конечно. И ты, — Таня прижалась к волосам Валеры. — Ну, иди, иди скорей.

Валера, постоянно оглядываясь на Таню, побежала догонять Рутакову. Тут только Таня, совершенно растерявшись, крикнула им вслед:

— А кто такой Гузенко, где мне его искать?

— Срочно, Соловьёва! — донеслось из-за пригорка.