Чёрный лёд, белые лилии

Антон услышал, как сердце внутри испуганно сказало что-то похожее на «тук» и замолчало.

Потому что на стуле сидел Макс.

Макс, которого он похоронил ещё в окружении сто второго десантного. Которого вместе с группой окружили эти грёбаные американцы, эти фашисты. У которого не было ни шансов, ни пуль, ни гранат.

Антон был в диверсионной группе далеко за линией фронта. Когда вернулся, Макс, как обычно, не вышел встречать его прямо к аэродрому за лесом, не хлопнул по плечу, не спросил шутливо-привычно: «Вернулся, деточка?». Антон не ответил ворчливо и раздражённо, но с диким облегчением: «Иди лесом, Назар». Он вернулся, и какой-то незнакомый пацанёнок из пополнения на вопрос о местонахождении Макса пожал плечами и ответил: «Лейтенант Назаров убит».

Убит. «Лейтенант Назаров убит», - звучало так просто и легко. Звучало так правильно. Белобрысый парнишка произнёс это, будто говоря о сигаретах, картошке или водке. Антон не винил его. И ушёл добровольцем на другое задание на следующий же день, с которого по-настоящему не вернулся.

Ему давно пора было бы привыкнуть к смертям. Каждый месяц, каждый день он слышал имена парней, с которыми раньше учился, с обычным здесь словом рядом - «убит». Блесс убит, убиты братья Куликовы, Мордвину оторвало обе руки, и он умер в лазарете, корчась от боли, у Лескова нет ноги, а у Лутая - обеих, бедро Харын-Басарова превратилось в кровавое месиво, Холов убит, Шашников, не успев надеть противогаз, выплюнул свои лёгкие с кровью по дороге в госпиталь и умер, Карчинского разорвало миной пополам…

Назаров, его лучший друг, слишком весёлый и говорливый, тоже отправился в лучший - лучший, он ни на секунду не сомневался - мир. Разве в самом аду может быть хуже, чем здесь?

Но Макс сидел на стуле, живой, с перемотанной рукой, и буравил его глазами.

– Тон?
– его брови взлетели, но лицо осталось неподвижным, будто Макс не до конца понимал происходящее.
– Тон…

«Я и сам не верю. Не верю. Не верю в это, Назар». Как в такое поверить.

Он вдруг рванулся с места, сгребая Антона в охапку целой рукой. И тот, наплевав на всё и всех, просто обнял его в ответ так сильно, как мог.

– Руку оторвёшь, и так еле пришили, - засмеялся Макс, отстранившись, но всё ещё держа здоровую кисть на его плече.
– Мне сказали, ты убит. Ну, не таращи так глаза, деточка, пол грязноват, чтобы собирать их.

– Иди лесом, - выдохнул Антон. Чувствуя, как всё встаёт на свои места.
– Иди лесом, Назар.

– И не подумаю, - хмыкнул Макс. В его глазах всё ещё светилось недоверие.

Потому что такое не может быть правдой. Чудес не бывает - запомнил Антон ещё со времен мамы, отца, Лёхи и той, чьё имя он не называл даже в мыслях. Никогда.

Потому что это было слишком.

– Рад, что всё так получилось, - кашлянул генерал-майор за столом.
– Можете на сегодня быть свободны. Калужный, только всё же загляните к психологу. Вы ведь так и не побывали там, если я не ошибаюсь.

– Ты как здесь вообще?
– набросился на него Макс, когда под их ногами оказался мокрый асфальт.
– Ведь так и знал, что ты не подохнешь…

– Что тогда так обрадовался?
– улыбнулся Антон. И вдруг замер.

– Ты чего?

Он не искал его. То есть совсем. И могилы его не видел. «Лейтенант Назаров убит», - сказали ему, и Антон просто поверил. На вопрос о том, где он лежит, парень неопределённо мотнул головой (видно, точно не знал) и ответил, что в одной из братских могил. Тогда, в конце сентября, всё размыло — уже не найдёшь ни крестов, ни фамилий.

Антон поверил. И ушёл, и проглотил боль, и слёзы, проглотил всё. И смерть Макса проглотил. А сейчас она слишком прочно засела где-то там, в глубине, чтобы просто выкинуть её.

– Я должен был искать тебя.

– Брось, Тон, - слабо, едва заметно улыбнулся Макс.
– Я знаю всё, что ты сейчас мне возразишь, и говорю тебе: брось. Не ешь себя понапрасну. Все были уверены, что я погиб.

– Но я должен был…

– Не должен. Ты думал, что я в братской могиле. О таком не врут. Ты ни в чём передо мной не виноват.

– Ну и где ты был?
– спросил Антон, когда они опустились на лавку перед штабом.
– Живучий, как чёрт.

– Но-но, деточка!
– засмеялся Макс.
– Знаешь, кстати, как зовут нас эти уроды? Ты бы слышал! Они говорят: «Русские - это боги из замёрзшего ада. Если ты скажешь им, что при таком холоде жить невозможно, они засмеются и пойдут играть в снежки».

Антон подумал о том, что таким отзывом стоит гордиться.

– Я и правда тогда чуть не сдох. Знаешь, попали в окружение, думал - всё, крышка, ору своим ребятам, чтобы оставили гранаты для себя, - Макс вздохнул, засовывая руки в карманы бушлата глубже.
– А потом как накрыло. Не знаю, похоже на Марк 47*, хотя чёрт его там разберёт. В общем, всё, хана, уже увидел свет в конце туннеля, помолился святому Моисею и всё прочее. Но нет - очнулся потом в госпитале. Сказали, что три дня искали, в воронке валялся, оглушило, мама не горюй. Отделался вот контузией и раздробленной рукой, - он махнул своим гипсом, улыбаясь.
– Ну а ты? Как сам-то?

Что ему было ответить? Кровь. Он в ней по уши - в своей и чужой.

– Пойдёт, Макс.

Назар согласно кивнул. Усмехнулся по-доброму, всё понимая, как только он умел, и хлопнул Антона по плечу со всего размаху здоровой рукой.

– Будут у нас времена и получше, деточка, а?
– улыбнулся он.

Антон взглянул в его светлые глаза. Максу сейчас было тысячу лет. Потому что нельзя быть таким мудрым в двадцать два. Назар обо всём догадывался. Может, и не обо всём, но о многом. И никогда не стал бы спрашивать.

– Конечно, - выдохнул Антон с облегчением.

– Ну а сейчас что у тебя? Начальником курса заделался?
– хмыкнул Макс.

– Лучше заткнись, Назар.

– А что такое, нашей деточке не нравится?

– Да эти бабы…

– Здесь есть бабы?!
– Макс вытаращил глаза, в огромном бушлате став похожим на огромного нахохлившегося филина.

– Лучше б не было, - мотнул головой Антон.
– Хочешь - возись с ними сам. Я с куда большим удовольствием... с меньшим отвращением буду заниматься с парнями. Эти бабы, - скривился Антон.
– Они тупые, как не знаю кто. На войну засобирались. Идиотки.

Как-то так и получилось, что через час они снова стояли в кабинете генерал-майора.

– Товарищ генерал-майор, - начал Антон.
– Лейтенант Назаров назначается на должность курсового офицера. Возможно, ему будет на первых порах проще, если я дам ему руководство над б… над женским взводом. Девушек почти в четыре раза меньше, чем парней, он сможет освоиться, привыкнуть.

Пусть. Он. Согласится. Потому что если ему удастся сбросить заботу об этих тупицах на Макса, который не против, то это будет самым лучшим, что случилось с ним здесь, будет настоящим подарком судьбы.

Макс любил девушек. Любил так, как никогда не умел любить Антон - он мог часами восхищаться их красотой даже без намёка на секс, просто потому, что девушка нравилась ему, мог говорить комплименты, таскаться за ней, как последний кретин, петь баллады под балконом и дарить огромные букеты роз. Даже дружить с ними Макс умел.

Генерал-майор должен был согласиться. Это было правильно, это было логично.

– Нежели вы думаете, Антон Александрович, что с девушками забот меньше? Наоборот, я ставлю вас как старшего по званию и более опытного офицера присматривать именно за ними. А Максим Андреевич прекрасно справится с курсантами и один.