Чертова пустошь

Поговорили про патроны. Как я и думал, стоимость различных товаров варьировалась от многих факторов, и в первую очередь от умения торговать и договариваться. Никаких твердых цен. Я смутно представлял стоимость вещей. У меня не было никаких сведений о ценообразовании в этом мире. Подозревал, что стоимость товара сильно зависит от условий сделки, и при правильном подходе цену можно было сбить или поднять в несколько раз.

Расспросив попутчика, я выяснил, что с валютой все не так просто. В качестве денег использовали весь ликвидный товар: патроны, топливо, медикаменты. Тим рассказал, что еще тридцать лет назад люди обходились лишь одним бартером, меняли еду на топливо, лекарства на инструменты. Торговые связи между городами тогда только налаживались. Оценить стоимость товаров и подобрать подходящие предметы для обмена было непросто. Долгое время валютой были патроны, но они имели свойство заканчиваться, а доступ к Свинцовой Ферме тогда еще не был открыт. Людям нужен был какой-то стандарт, ориентир для оценки предметов. Что-то маленькое и легкое, при этом стойкое к износу. Лучше всего подошли пустые гильзы, в простонародье — «цилиндрики». Они стали новой валютой и самой мелкой разменной монетой. Причем в качестве денег принимали только целые гильзы, испорченные и помятые «цилиндрики» считались металлоломом.

Чтобы не носить с собой большое количество гильз, люди использовали в качестве других платёжных средств боевые патроны, разного калибра и соответственно разного номинала. Обычно повседневные покупки обходились в сумму не более двадцати-тридцати «цилиндров», поэтому носить с собой больше одной коробки патронов и горсти гильз было бессмысленно. Крупные сделки между торговцами обговаривались заранее. Пять или шесть лет назад, в качестве денег начали распространяться серебряные слитки, но Тим сказал, что в Рофтоне и в Кинсберге они не пользуются спросом.

Поинтересовался про бутылочные крышки, к моему удивлению Тим в ответ рассмеялся, заявив, что впервые слышит, чтобы кто-то использовал пробки в качестве валюты, пришлось наплести ему, что в Вавилоне они в ходу.

Выведал я информацию и про окружающие поселения. Рофтон, куда мы направлялись, был самым близким поселком. Через два-три дня там намечается фестиваль и горожане ожидали наплыва волков. Свинцовой Фермой называли бывший оружейный завод, где изготавливали патроны, но сам Тим там ни разу не был. Кинсберг — это второй ближайший город, где-то в семи-восьми часах езды.

Кто такие волки? Оказалось, так Тим называл байкеров пустоши. Они вели кочевой образ жизни, зарабатывали на жизнь охотой, торговлей, но чаще всего выступали как наемники. У волков был собственный кодекс и своя идеология свободы и духа братства. Путешествовали группами, так как одинокий волк был скорее исключением, чем правилом. Отряд волков называли стаей, и сколько всего группировок байкеров колесило по пустоши — никто не знал. Стаи объединялись, распадались. По словам Тима, кто владеет мотоциклом — может причислять себя к волкам. А чем круче и мощнее твой железный двухколесный друг, тем более уважаемым волком ты станешь. Парнишка рассказывал про волков с восторгом, словно и сам мечтал вступить в их ряды. Спрашиваю его про скутер. Оказывается драндулет, на котором мы ехали, под определения железного коня не подходил. С такой рухлядью ни один волк не будет связываться. Тим мечтал накопить на настоящий байк и вступить в ряды волков.

Выведал, что волки не такие уж правильные ребята. Иногда они в обмен на топливо, еду и оружие могли защищать поселение от незваных гостей, но когда жители отказывались платить за защиту, вполне могли сами напасть на поселок. Бандиты, избившие Тима, тоже были из волков. На мой вопрос, почему же он так хорошо говорит про байкеров, курьер ответил:

— Они были из стаи Шакалов, это флохая стая. Другие волки стаю Шакал не уфажают.

С волками — сам черт голову сломит. Я понял, что байкеры были разобщены, не представляли единую группировку. Две стаи вполне могли оказаться по разные стороны баррикад, одну могли нанять для защиты каравана, а вторую для нападения на этот же караван.

Интересуюсь насчет топлива. Вряд ли в пустоши есть автозаправки, а раз байкеры являются кочевниками и гоняют весь день, значит, им нужно топливо. Сначала паренек ничего не ответил, явно удивившись моему глупому вопросу. Потом произнес:

— Волки друфат с коптильщиками… Фсе друфат с коптильщиками, они поставляют топлифо.

Кто такие коптильщики? Судя по названию, они что-то коптят и явно не мясо. Задаю уточняющий вопрос и выясняю, что так называют обитателей буровой скважины и нефтеперегонного завода. Над их поселком всегда стоит смог, отсюда и пошло название. Сами коптильщики к себе никого не подпускают, тайну перегонки нефти в топливо хранят в секрете и являются монополистами на пустоши. У коптильщиков договорные отношения практически со всеми поселениями, а их торговые караваны с цистернами можно встретить от западного побережье до самого Вавилона.

Кроме волков, в пустоши водились бандиты, рейдеры и зараженные. Да уж, а еще пустошью называется, сколько же тут народу обитает. Между бандитами и рейдерами было столько же общего, сколько и различий. Те и другие являлись отморозками. Грабят, насилуют и убивают путников, сбиваясь в мелкие шайки и большие банды. Если бы на Пустошах всё ещё соблюдались законы, то их можно было бы назвать преступниками. Но в этом мире, где правит лишь право сильного, понятия законности теряло свой смысл.

Различия между бандитами и рейдерами было в том, что первые являлись недолговечным формированием. В бандиты шли изгои общества. Они не имели чёткой структуры и иерархии, действовали хаотично и часто распадались после совершения удачного преступления. Рейдеры же представляли собой более организованные группы, которые могли объединяться для выполнения крупных задач. Они имели лидеров, свои поселения и даже подобие собственных законов. Именно рейдеры и были главной угрозой в пустоши. Мысленно перевариваю полученную информацию. Понимаю, что даже в криминальной среде должны быть «понятия». Уточняю у Тима, из его слов выходят, что рейдеры опасней бандитов.

— Не факт! Рейдеры быфают разные, — отвечает Тим, перекрикивая ветер, — Одних рейдеров не отлифишь от дикарей, а других есть даже тачки.

Зачем тогда такое разделение? Те и другие плохие парни. Как пояснил Тим, в этих краях рейдеров никогда не бывало, так как дорога почти не использовалась караванщиками, а все торговые пути находились в шести часах езды на востоке. Еще среди бандитов ходил слух, что в окрестностях Рофтона водились мутанты-каннибалы. Тим слышал про каннибалов, но никогда их не встречал, по его словам, сплетни специально распространяли жители поселка, чтоб держать налетчиков как можно подальше. Вдобавок, шкуры гиен сейчас не пользовались спросом, торговые караваны объезжали Рофтон стороной, а значит, и рейдерам не было особого резона соваться сюда и устраивать засаду там, где добычу можно прождать не одну неделю. В пустоши есть места для охоты на путешественников куда жирнее.

Кстати, про дикарей. Помню, что при создании персонажа можно было выбрать такую же предысторию. Следовало бы и про них поинтересоваться. Тут мой источник информации дал сбой, Тим про дикарей знал мало, видел их несколько раз, как они приходили в город, но сам с ними не общался. Слышал, что они живут в болотистых краях, где колеса застревают в земле. Торговлю с внешним миром они не поддерживают, чем занимаются и как живут — не знает.

Зато многое знает про зараженных. Даже среди его клиентов такие есть. Регулярно отвозил им посылки.

— Лиц они не показывают. Жифут в дюнах. Прифозил я как-то им пофылки. Страфные они. Мутанты. Без волос, с облезшей кожей. Их лучше не трогать, можно подхватить заразу.

Сказать, что-то хорошие или плохое про зараженных паренек не мог. С одной стороны, Тим их жалел, так как понимал, что они — больные люди, которых выгнали из поселков. С другой стороны он их побаивался, не хотел к ним прикасаться, думая, что проказа от зараженного может перейти и на него. Во всех поселениях зараженных боялись, считая, что от них идет радиация. Зараженным же приходилось скрывать свою сущность: ходить в масках, в капюшонах, не показывать лицо. Тим сказал, что в ряде поселений считалось неприличным ходить закутанным с ног до головы, лучше оставлять какую-нибудь часть тела открытой, чтобы прохожие видели, что ты не мутант.

Большинство мутантов были разумными, пусть они считались изгоями, их прогоняли, но они могли мыслить, говорить. Существовали еще и дикие мутанты, эти по своему поведению напоминали бешеных зверей: едва завидев человека, бросались в атаку.

Потом мы ехали молча. Точнее, я молчал, а Тим продолжал говорить, рассказывая про мутантов, зараженных и свои приключения. Информации было много, нужно ее переварить. Мопед плелся по старой дороге, куски асфальта терялись среди камней. Придорожные кусты разрослись и превратились в непроходимую стену перепутанных черных колючек. Проехали следы давнего костра на обочине. Дальше — бетонная дорога на насыпи. Мертвая земля. По бокам лишь унылый и переменчивый ветер разносил пыль исчезнувшего мира. Мы ехали уже несколько часов, и я начал уставать от монотонной дороги.