Четвертый брак черной вдовы

Лусия и дон Тадео тут же удалились, бормоча извинения и желая Катарине доброго отдыха и скорейшего выздоровления. Следом за ними попытался ускользнуть и Хоэль, но Катарина позвала его таким тоном, что он вернулся, с самым несчастным выражением лица.

— Мы не договорили, — сказала Катарина.

— Не надо бы тебе знать всей правды, Кошечка, — сказал Хоэль угрюмо. — Остановимся на этом.

— Хорошо, не надо, — легко согласилась она, и он заметно повеселел. — Но тогда ты не будешь больше грешить, лишая меня возможности зачать твоего ребенка!

— Не самое лучшее условие, — только и сказал Хоэль.

— Но приемлемо только оно. Обними меня! — потребовала Катарина, а когда он выполнил ее просьбу, сказала: — Что бы ты ни придумал, глупец, я люблю тебя. И ты — мой любимый и единственный муж, и после тебя не будет никого. Даже если завтра ты сбежишь — во Францию, в Андалузию или на край света — я хочу, чтобы со мной осталась частичка тебя — твой сын или твоя дочка. Этот ребенок будет моим утешением, моей радостью

— Ты так хочешь ребенка

— Я хочу твоего ребенка!

Она гневно смотрела на него, и Хоэль сдался.

— Тогда и в самом деле надо тебе рассказать, — сказал он, пряча глаза. — И ты сама поймешь, что это невозможно

— Позволь уже мне решать за себя, — сказала она холодно. — Я слушаю.

— Я вовсе не ангел.

— Не сказать, чтобы я слишком удивлена.

— Я дракон.

Катарина ждала откровений дальше, но муж замолчал.

— При чем тут твое прозвище? — спросила она требовательно.

— Это не прозвище, — он нашел в себе силы посмотреть ей в глаза и закончил: — Я — самый настоящий дракон. С рождения был таким.

— Дракон?

— Ну да, дракон. С крыльями и змеиной мордой.

— О чем-то подобном можно было догадаться, — сказала Катарина задумчиво. — Но почему, Хоэль? Кто твои родители?

— Мать — служанка, а отец дьявол, наверное.

— Звучит так же невероятно, как если бы ты оказался ангелом.

— А по мне, так все ближе к правде. Хотя, я дорого дал бы узнать, кто мой папаша. Нашел бы его и свернул ему шею за такой подарочек.

— А твоя мать этого не знает?

— Не знала, — поправил ее Хоэль. — Благородные господа не слишком спрашивают служанок, хотят они иметь детей-ублюдков или нет.

— Не говори так, — остановила его Катарина. — Дети ни в чем не виноваты. Значит, дракон Вот поэтому тебя трудно убить.

— Почти невозможно, — поддакнул Хоэль.

— Даже когда молния бьет в макушку

— Только почесался и даже дым из ушей не пошел.

— И к яду ты невосприимчив

— Смешно говорить, что змея может отравиться ядом.

— Тогда не понимаю

— А что тут понимать? — Хоэль старался говорить беззаботно. — Ты, наверное, думаешь, что дракон — это змейка из книги про рыцарей? Ошибаешься, это не самая милая и красивая тварь.

— А кто-нибудь видел тебя в облике дракона? — спросила Катарина, начиная кое о чем догадываться.

— Видел.

— Твоя жена, Чечилия Мальчеде

— Да.

— Что же между вами произошло? Расскажи все, ничего не скрывая.

— Она меня тогда взбесила, — глухо сказал Хоэль. — Мы не слишком с ней ладили.

— Я догадалась, — деликатно поддакнула Катарина. — Кто кем был недоволен?

— Она мной. Мы поспорили

— В спальне.

— В спальне. Ну и я не сдержался. Иногда превращаешься нечаянно — когда слишком злишься, когда все в тебе горит от ярости. Как на войне.

— Ты стал драконом и убил ее?..

— Нет, — сказал Хоэль, как выплюнул. — Она испугалась, отступила и споткнулась. Ударилась виском о каминную решетку.

— То есть несчастный случай Но ты намекал, что убил ее. И на суде не стал доказывать своей невиновности.

— Я не убивал, но был виновен в ее смерти, — поправил ее Хоэль, а потом мягко разжал руки Катарины, освободившись из ее объятий, и сел на край кровати. — Если бы я тогда не показался ей, ничего бы не было. Поверь, не самое приятное зрелище — увидеть дракона в спальне. Тут впору свихнуться.

Он искоса посмотрел на жену, пытаясь определить, какое впечатление произвел на нее рассказ. Катарина была погружена в свои мысли, но рука ее нашла руку Хоэля и погладила — раз, другой, третий.

— Я не испугаюсь, — сказала Катарина.

— Я никогда не допущу такого, — сказал Хоэль. — Обещаю, что с тобой никогда не выйду из себя.

— Ты не понял, — она сжала его руку. — Я не испугаюсь, когда увижу дракона. Покажи мне, какой ты на самом деле.

— Точно свихнулась! — Хоэль вскочил и зашагал по комнате. — Ты не слышала, что я тебе только что сказал? Не самое приятное зрелище! А если честно — отвратительное!..

— Разве это опасно — увидеть тебя драконом? Ты набросишься на меня?

От одной мысли об этом он замер и возмущенно сказал:

— Наброшусь?! Нет!

— Значит, все в порядке. Запри дверь и превращайся.

— Здесь? — он скептически оглянулся.

— А что?

— Да в твоей комнате бык не поместится, не то что — Хоэль рубанул воздух ребром ладони. — Все, оставим это. Ты знаешь правду, и я прошу тебя хранить ее в тайне.

— Тогда пойдем в садовый дом, — предложила Катарина. — Комната на первом этаже там больше, чем гостиная. Поместишься?

— Ты ты серьезно? — Хоэль уставился на жену. — Хочешь посмотреть?.. Но зачем?!.

— Должна же я знать, как будет выглядеть мой ребенок.

Он долго молчал и смотрел на нее странным взглядом — как будто пытался прочитать мысли и прочитал, и то, что ему привелось узнать, огорошило его.

— Хорошо, — сказал он, наконец. — Я покажу, каков на самом деле дон Дракон. И как могут выглядеть его дети. Чтобы ты навсегда оставила эту глупую затею.

Хотя Катарина и горела желанием отправиться в садовый дом немедленно, Хоэль не позволил. После отравления полагается лежать в постели и пить бульоны с микстурами, а не смотреть на чудовищ, сказал он. Катарине пришлось подчиниться, но когда она через два дня встала на ноги, Хоэль вынужден был выполнить обещание.

Они отправились в садовый дом ночью, Катарина заперла дверь и занавесила окна, а Хоэль отодвинул к стене полки с книгами, чтобы было больше места.

— Может, передумаешь? — спросил он без особой надежды.

— Может, ты меня обманываешь, и никакой ты не дракон? — ответила Катарина, пытаясь за шуткой скрыть нервозность. Нет, она не боялась, но не так-то просто взглянуть на живого дракона. Тем более, если этот дракон — твой муж. Кого она увидит? Чешуйчатую змею в противной слизи? Выдержит ли она это зрелище? Не поведет ли себя, как Чечилия Мальчеде? Но она тут же упрекнула себя в малодушии: нет, она — не Чечилия! и никогда не испугается Хоэля — того самого, который столько раз спасал и защищал ее, который подарил ей радость, страсть и любовь. Он ее муж, с которым они — одна плоть, одна душа и одно сердце. Какое бы он ни принял обличие, кем бы он ни был и кем бы ни стал — ее любовь не изменится. — Я жду, — сказала она. — Дракон, покажись!