Четыре палки в колесо

Мы услышали его бормотание «О, Боже» из глубины кабинета, а потом отворилась дверь.

– Что?

– Джойс Барнхардт, вот что.

– Ну, дал я ей работу, - Винни окинул меня быстрым взглядом. – Иисусе, ты только что перепихнулась?

– Не могу поверить, - воскликнула я, воздев руки. – Я приняла душ. Сделала прическу, Наложила макияж, надела новую одежду. Позавтракала. Почистила чертовы зубы. Как все узнали, что я перепихнулась?

– Выглядишь другой, - пояснил Винни.

– Удовлетворенной, - произнесла Конни.

– Расслабленной, - добавила Лула.

– Не хочу об этом говорить, - заорала я. – Я хочу обсудить Джойс Барнхардт. Ты дал ей Максин Новики. Как ты мог? Новики – мое дело.

– У тебя с ней ничего не выходит, поэтому я подумал, какого черта, пусть Джойс рискнет тоже.

– Знаю я, как Джойс получила это дело, - возмутилась я. – И я поговорю с твоей женой.

– Ну, расскажешь ты моей жене, ну, пожалуется она своему папаше, ну, убьют меня. И тогда ты знаешь, где очутишься? На улице без работы.

– Тут он прав, - заметила Лула. – Мы все останемся без работы.

– Я хочу, чтобы ты забрал у нее это дело. Мы с Лулой уже взяли, было, Максин под опеку, а тут вмешалась Джойс со своим шлюшным воинством и все испортила.

– Ладно, ладно, - сказал Винни. – Я с ней поговорю.

– Ты заберешь у нее Новики.

– Ага.

– Звонил Салли и сказал, что собирается вечером в бар, - сказала я Луле. – Хочешь тоже пойти?

– Конечно, не хочу пропустить все веселье.

– Тебя подвезти?

– Только не меня, - сообщила Лула. – Я достала новую машину.

Ее взгляд скользнул мимо меня к входной двери.

– Что мне сейчас нужно, так посадить в нее какого-нибудь мужика. А этот еще имеет кое-какую репутацию.

Мы с Конни повернулись и посмотрели. Это был Рейнжер, облаченный в черное, волосы его были гладко зачесаны и завязаны в хвост, маленькие золотые колечки в ушах сияли, как солнышки.

– Йо, - поздоровался Рейнжер. Он на секунду уставился на меня и улыбнулся. Потом поднял брови. – Морелли?

– Черт, - произнесла я. – Это уже начинает надоедать.

– Заскочил за делом Томпсона, - обратился Рейнжер к Конни.

Конни вручила ему папку:

– Удачи.

– Кто такой Томпсон?

– Норвил Томпсон, - пояснил Рейнжер. – Выпендривался в винном магазине. Взял четыре сотни долларов, сдачу и кварту виски. Начал праздновать на парковке, где поставил машину, вырубился и был обнаружен служащим парковки, который вызвал полицию. Не показался в назначенный срок в суде.

– Как всегда, - добавила Конни.

– Он уже проделывал подобное?

– Дважды.

Рейнжер поставил свою подпись на контракте, вернул его Конни и взглянул на меня.

– Хочешь помочь мне управиться с этим ковбоем?

– А он не будет в меня стрелять?

– Эх, - заметил Рейнжер, - если бы было так просто.

Рейнжер водил новехонький черный «рейндж ровер». Машины у Рейнжера всегда черные. Они всегда дорогие. И всегда новенькие. И обычно имеют сомнительное происхождение. Я никогда не спрашиваю Рейнжера, где он достает свои машины. А он никогда не спрашивает о моем весе.

Мы сократили путь через центр и свернули направо на Старк Стрит. Рейнжер проехал мимо автомастерской и гимнастического клуба в район трущоб. Был разгар дня, на верандах торчали мамаши с детьми, живущие на пособие, с облегчением покинувшие душную обстановку непроветриваемых комнат.

Я пролистала дело Томсона для формального ознакомления. Мужчина, черный. Рост пять футов девять дюймов, вес 175 фунтов, возраст шестьдесят четыре. Проблемы с легкими. Это означало, что мы не можем использовать перцовый баллончик.

Рейнжер припарковался перед трехэтажным кирпичным зданием. На веранде и под двумя окнами первого этажа краской из баллончиков были выведены бандитские лозунги. Вдоль бордюров скопились обрывки упаковок от «фаст-фуда», тротуары устилали смятые обертки. А весь район пах, как буррито с бобами.

– Этот парень не столь опасен, как выглядит на бумаге, - сообщил Рейнжер. – По большей части он просто заноза в заднице. Он вечно пьян, поэтому пистолетом его не запугаешь. У него астма, так что мы не можем пшикать на него из баллончика. А поскольку он старик, то будешь выглядеть по-дурацки, если дашь ему в морду. Что мы хотим, так это надеть на него наручники и вынести вон. Вот зачем нужна ты. Требуется двое, чтобы вынести его наружу.

Чудненько.

За две двери от нас сидели две женщины.

– Вы за стариной Норвилом? – спросила одна из них. – Он что, снова сбежал из-под залога?

Рейнжер поднял руку в знак приветствия:

– Привет, Реджайна, как дела?

– Теперь повеселее, раз уж ты здесь.

Она наклонила голову в сторону открытого окошка на уровне цокольного этажа.

– Эй, Дебора, - окликнула она. – Туточки Рейнжер. Собирается устроить нам вечеринку.

Рейнжер двинулся в здание и стал взбираться по лестнице.

– Третий этаж, - произнес он.

Меня начали одолевать мрачные предчувствия:

– Что она имела в виду… под вечеринкой?

Рейнжер был на лестничной площадке второго этажа.

– На третьем этаже обитают двое жильцов. Томсон слева. Одна комната и одна ванная. Только один выход. Должно быть, он дома в эту пору суток. Реджайна сказала бы мне, если бы видела, как он выходил.

– У меня такое чувство, что мне следует кое-что еще знать об этом парне.

Рейнжер был уже на середине лестницы третьего этажа.

– Только, что он долбанный чокнутый. И если он вытащит свой член, чтобы отлить, уйди с дороги. Однажды он окатил Хансона, и Хансон клянется, что он стоял футах в пятнадцати в стороне.

Хансон был другим охотником за головами. По большей части работал на залоговую контору «Золотая Звезда» на Первой улице. Хансон никогда не производил впечатления болтуна, рассказывающего фальшивые военные байки, поэтому я развернулась и начала обратный спуск по лестнице.

– С меня достаточно. Я звоню Луле, пусть забирает меня отсюда.