Четыре палки в колесо

Я порылась в сумке, нашла телефон и позвонила Кунцу. Никакого ответа.

– Это уж слишком странно. Зачем ему нужно было так спешно покидать бар?

– Ты с ним была все время? Может, кто-то передал ему еще один ключ, и он решил действовать на свой страх и риск.

Мы все еще стояли у тротуара, а я обдумывала, стоит ли пойти обратно в бар и поспрашивать.

– Подожди здесь, - сказала я Морелли.

– Снова?

– Это займет лишь пару минут.

Я подошла к бармену, который присматривал за баром как раз тогда, когда на нашу голову свалилась Джойс.

– Вы помните темноволосого парня, что был со мной? – спросила я. – Одетого во все черное.

– Ага. Эдди Кунца.

– Вы его знаете?

– Нет. Какая-то женщина пришла около семи, прямо как я заступил на смену. Она дала мне фотографию Кунца и десятку, чтобы я передал ему записку.

– Вы знаете, что было в записке?

– Нет. Она была в запечатанном конверте. Хотя, должно быть, что-то приятное. Он ушел почти сразу, как прочел ее.

Ну да, конечно.

Я вернулась к Морелли, опустилась на сиденье и закрыла глаза.

– Все, делайте со мной, что хотите - я сдаюсь.

Морелли повернул ключ в гнезде зажигания:

– Звучит так, будто тебя мешком пришибли.

– Сама себя довела. Сегодня я сглупила. Позволила сбить себя с толку.

Самое постыдное то, что я сразу не догадалась допросить бармена. И это не все, что меня расстроило. Морелли тоже меня довел. Он не понимал ничего насчет банки для печенья. Он дал своей матушке за столом неправильный ответ. И как мне не ненавистно признавать, но меня беспокоило око бабули Беллы. Боже мой, а что, если она права, и я беременна?

Я взглянула на Морелли. Его черты смягчил полумрак, но даже в темноте на его правой брови виднелся тонкий как бумага шрам. Несколько лет назад Морелли напоролся на нож. И, наверно, напорется еще не на один. Или, может, на пулю. М-да, не очень утешительная мысль. Да и его личная жизнь не служила утешением. В прошлом Морелли мало внимания уделял романтике. Время от времени он выказывал вспышки покровительственной нежности по отношению ко мне, но я никогда не была на первом месте. Я была только другом, наподобие Терри Гилман и той оскорбленной женщины, кем бы она, черт побери, не была.

Поэтому я размышляла, что возможно, Морелли не первоклассный кандидат в мужья. Даже не учитывая факт, что он не хотел жениться. Ладно, а сейчас главное. Влюблена ли я в Морелли? Черт возьми, да. Я влюблена в него с тех пор, как мне исполнилось шесть.

Я шлепнула себя ладонью по лбу:

– О нет.

Морелли бросил на меня косой взгляд.

– Просто думаю, - пояснила я.

– Должно быть, еще те мысли. Ты почти вышибла себе мозги.

Дело в том, что пока я была влюблена в Морелли все эти годы, то всегда знала, что лучше всего с ним не связываться. Любить Морелли – все равно, что любить чизкейк. Часы страданий на тренажере, тяжкая работа по изгнанию уродливого жира в обмен на минутное блаженство.

Ладно, может, все было не так уж и плохо. Морелли повзрослел. Насколько он повзрослел, я точно не могла определить. По правде сказать, я много о нем не знала. Все, что я знала, так это то, что у меня были трудные времена по части доверия к нему. Опыт прошлого научил меня, что слепо доверять Морелли – не самое разумное дело.

На самом деле сейчас, когда я задумалась об этом, возможно влюблена– не самое подходящее слово. Наверно, лучше подходит очарована. Я определенноочарована.

Большую часть пути домой мы ехали в молчании. Морелли включил станцию, передающую старомодные шлягеры, а я сидела на руках, чтобы удержаться от соблазна вырубить это радио.

– Выглядишь озабоченной, - заметил Морелли.

– Да вот думаю о записке, которую Кунцу передал бармен. Он сказал, что Кунц прочитал ее и был таков.

– Ну и?

– Другие записки были зашифрованы. Распознать их Кунц не мог. Поэтому-то мы и привлекли Салли. Салли единственный, кто мог прочесть эти записки.

Морелли проехал по улице и припарковался у своего дома.

– Я так полагаю, что ты не рассматриваешь вариант: передать все это дело полиции?

И урезать себе премию за задержание и дать возможность Джойс притащить Максин? Ни в коем случае.

– Не-а. Не рассматриваю.

На нижних этажах у соседей Джо окна не горели. Кто рано встает, тому Бог дает, это значило, что у тебя работа, которая позволяет платить по закладной каждый месяц. За квартал отсюда гудели машины, но на улице Джо транспорта не было.

– Со мной в некотором роде произошел странный случай сегодня вечером, - начала я. – У меня была стычка с одной женщиной в баре.

Морелли открыл входную дверь и щелкнул выключателем.

– Ну и?

Я поделилась с Морелли подробностями разговора.

– Так что ты думаешь? – спросила я.

– Не знаю, что и подумать. Явно это была не Терри.

– Нет. Не Терри. Хотя было в ней что-то знакомое. Как будто я видела ее где-то прежде. Знаешь, похоже на безымянное лицо в супермаркете.

– Думаешь, это она бросила бомбу в твою квартиру?

– Я бы не вычеркнула ее из списка. Ты узнал какую-нибудь женщину, из тех, что входили или выходили?

– Нет. Прости.

Взгляды наши встретились, и мы оба знали, что в них светилось сомнение.

Он бросил ключи на буфет, снял куртку и бросил ее поперек одинокого деревянного стула. Потом прошел на кухню, где проверил автоответчик, отстегнул кобуру, пейджер и оставил на стойке.

– Тебе нужно передать информацию об этой женщине в группу поджогов.

– Мне что, на ночь глядя сейчас звонить?

Морелли сократил между нами расстояние и обнял меня:

– Можно позвонить и в понедельник.

– Хмм, - произнесла я менее чем поощрительным тоном.

– Что «хмм»?

– Не уверена, что это хорошая идея.

Он легко чмокнул меня в губы.

– Это никогда не было хорошей идеей.

– Точно. Послушай, это именно то, что я имею в виду.

– О, черт, - произнес Морелли. – Ты ведь не собираешься все усложнять?

Мой голос повысился на октаву.