Чистая душа

Губернаторов крепко пожал руку и улыбнулся Сании:

— Рад познакомиться…

— Долго же заставили себя ждать, Аркадий Андреевич.

— Что поделать — дорога!

Губернаторов вздохнул. Затем стал расспрашивать Санию:

— Как дела у вас? Не слишком ли перегрузили город эвакуированными?

— Не такое время, чтобы думать об этом.

— Боюсь, не оказались ли мы бесцеремонными гостями? Мало того, что выжили вас из школы, — вдобавок и в дом к вам вселились.

— Не беспокойтесь, я сама пригласила.

— От всего сердца спасибо вам, Сания Саматовна, за приют, за ласку.

За чаем Губернаторов поделился столичными новостями, рассказал о дорожных приключениях. Бодрый его тон и сдобренные шуткой рассказы подняли у всех настроение. Весело и оживленно стало за столом.

Наконец появились и ребята. Выспавшиеся и свежеумытые Валерик и Хасан были посажены рядом с гостем.

— Слышал, слышал, что есть такой Хасан, и очень рад, что мы нашли здесь не только хорошую квартиру, но и хорошего товарища для Валерика. Ну, Хасан, будем знакомы. Как твоя фамилия?

Хасан протянул руку:

— Хасан Ибрагимов.

Аркадий Андреевич, вспоминая что-то, вдруг насторожился:

— Как? Ты Ибрагимов? В самом деле?

— Да, я Ибрагимов, — повторил Хасан.

— Постой-ка, постой! — Губернаторов сунул руку в боковой карман. — Э, нет, должно быть, в кармане гимнастерки, — сказал он, вставая с места. — У меня есть поручение насчет Ибрагимова. Человек из вашего города, надо разыскать.

Губернаторов подошел к вешалке, вытащил засаленную записную книжку из кармана висевшей гимнастерки и стал терпеливо перелистывать.

— Ну да! Вот он, Камиль Ибрагимов!

В комнате стало совсем тихо.

— Не знаете такого?

— Вы в его квартире, — сказала Сания, встревоженно поднявшись.

— Как, его квартира? Ибрагимова Камиля?

— Камиль — мой муж.

— Мой папа, — добавил Хасан.

— Вот так история! — Аркадий Андреевич широко развел руками и прошелся по комнате. — В таком случае это я для вас принес известия, Сания Саматовна! Вот не ожидал! Кто бы мог знать?…

Сания оторопела:

— Ой, как вас… Николай… как вас… Андрей…

— Аркадий Андреевич.

— Да, да, Аркадий Андреевич! Говорите же скорей. Где Камиль? Что с ним? Жив он?

— Жив, успокойтесь, Сания Саматовна!

И Аркадий Андреевич стал рассказывать все по порядку:

— В Москве я встретил комиссара части, где служил Камиль Ибрагимов. Павленко Остап Иванович, мой старый знакомый. Узнал, что я еду в Ялантау, и дал мне поручение… Они попали в окружение, но пробраться к своим через фронт было очень трудно. Несколько раненых бойцов пришлось оставить в тылу противника. Среди них был и Ибрагимов.

— Камиль? Его ранили? Что с ним?

Заметив, как побледнела Сания, Губернаторов поспешил успокоить ее.

— Павленко сказал, что рана неопасная, в ногу ранен. Должно быть, уже выздоровел. Комиссар хотел об этом написать вам письмо. Но при переходе через фронт потерял бумажку с адресом. Только и запомнил название — Ялантау.

— Значит, Камиль остался там?

— В тылу врага. Но вы не бойтесь, там есть друзья. Комиссар поручил его надежным людям. Это в Октябрьском районе, деревня Сосновка.

Ольга Дмитриевна, тихо сидевшая до сих пор, вдруг вскочила:

— Я знаю эти места! Я сама оттуда!

— Да? Так, может, вы слышали такую фамилию — Дубцов Захар Петрович?

— Дубцов? Кто же его не знает? Это лучший председатель в нашем районе.

— Да, это председатель колхоза «Труд». Ибрагимов остался у него. Вот об этом и поручил мне рассказать комиссар Павленко…

Часть вторая

Глава первая ЖИЗНЬ БЕРЕТ СВОЕ

1

Давно ли здесь были классы… А теперь вместо парт стоят станки, они беспрерывно гудят. Над некоторыми из них брызжут снопы искр. Раздается скрежет режущих металл станков. Когда грохот затихает, спять слышны звонкие голоса юношей и девушек, как, бывало, в школе.

Парты унесли, а мальчики и девочки, учившиеся за этими партами, снова вернулись сюда. Они стали рабочими, вернее — будущими рабочими. Не успевшее окончить десятилетку, они принесли в цехи шутки, шалости, молодой задор.

Когда послышался пронзительный скрежет станка, над которым брызгали потоки искр, мальчуган, работавший рядом, остановил свой и двинулся к двери. Вслед ему крикнули, но из-за шума он не расслышал голоса. Он, как мышка, юркнул между рядами станков. Однако уйти ему не удалось — гул на минуту затих, и стали слышны человеческие голоса.

— Куда, Катушка? Ведь еще не обеденный перерыв!..

Мальчишка, прозванный за малый рост Катушкой, обернулся:

— Я не обедать иду, а наоборот…

Стоявшие поблизости рассмеялись.

Катушка был уже у дверей, когда Гришка Журавль, работавший на крайнем станке, продолжая отшлифовывать какую-то деталь, выставил длинную ногу, и Ка тушка, споткнувшись об нее, покатился кубарем. Проделка рассмешила весь цех.

Катушка, однако, не подал виду, что обиделся, только крикнул: «Смотри, я тебе покажу, Журавль длинноногий!» — и вышел в коридор.

Он шел по длинному коридору, где тускло горела единственная лампочка, и вдруг ударился обо что-то. Оказывается, это были стулья. Зачем их поставили здесь? Ведь шею сломать можно, наткнувшись на них!

— Ладно, пускай стоят, — проговорил он, — проучу я тебя, Гришка Журавль!

Над Катушкой любили подшучивать. Повелось это с первых дней работы на заводе. Мастер, к которому ребята попали на обучение, подвел их к несложному станку, объяснил устройство и, сказав: «Теперь посмотрим его в действии», включил ток. Станок так внезапно и сердито загудел, что все невольно попятились назад. Но всех больше испугался Катушка, он даже бросился к дверям. Все тогда засмеялись. С этого и началось. То нахлобучат ему шапку во время работы, то спрячут его инструменты — чего только не делали! Катушка сердился редко. Но на этот раз…