Чм66 или миллион лет после затмения солнца

Ситок говорила, что ее брат слишком хорош для Баткен. Но это мама.

Женщинам на нее трудно угодить. Ежели со всей объективностью, то тетя Баткен человек хороший. Единственно, у тетушки постоянно озабоченный, ищущий взгляд; с первого предъявления она не всегда схватывает, почему сомневается, и непрерывно моргая счетчиком

Гейгера, переспрашивает: "Не? Не?". Возникало ощущение, что тетя

Баткен живет в двух измерениях.

Расстался с Доктором у дома дяди Бори.

В квартире дядя Макет. Он ждал меня для разговора.

– Звонила твоя мать.

– Что говорит?

– Просила позвонить в Джезказган моему университетскому товарищу.

– Зачем?

– Мой товарищ работает секретарем Обкома по пропаганде. Твоя мать хочет, чтобы он помог Нуржану.

Я молчал. Он продолжал.

– Конечно, если мать просит, я позвоню. Она плакала… Но скажи мне, что за человек твой брат?

Я не ответил. Макет задал наводящий вопрос.

– Он кретин?

Я вновь промолчал.

– На что он живет в Москве?

– Здесь у него друг из Америки.

– Какой еще друг?

– Из Филадельфии… Живет в гостинице "Националь"…Он подкидывает Нуржану за услуги…

– Услуги…? – Дядя Макет завертел головой во все стороны.
–

Американец, "Националь"… Нет, твой брат точно рехнулся… За каждым иностранцем по десять кэгэбэшников ходит. Оглянись в подземном переходе… Сам увидишь. А этот услуги оказывает… Нет, он кретин…

Секретарь Обкома перезвонил в тот же день. Дело закрыли, можно ехать в Джезказган. Первым поездом Доктор укатил из Москвы.

Из постояльцев окраинного корпуса пансионата самый значительный -

Президент Академии медицинских наук Блохин. В "Лесных далях" главный онколог страны живет с женой, маленькой дочерью и тещей. Всегда со всеми здоровается, по лесу гуляет в джинсах и в футболке точь в точь как у футболистов сборной Аргентины.

Николай Николаевич повстречался у входа в корпус с дядей Борей и отцом. До этого никогда не наблюдал, чтобы папа с кем-то столь подобострастно здоровался, как это он проделал с Блохиным.

Семья Блохиных занимает люкс на этаже дяди Бори. Всего в корпусе три люкса. В остальных номерах живут заместители министров, постоянных представителей союзных республик, Госстроя, Моссовета.

После работы постояльцы приводили себя в порядок, ужинали и выходили в холл смотреть телевизор, поболтать.

Тему разговора задавали события в мире, в стране.

– Похоже, дела идут на поправку. – заметил замминистра общего машиностроения.

Какие именно дела идут на поправку, замминистра не уточнил Но его все поняли. Почему заместитель Председателя Госстроя и подхватил:

– Да-а… Какую речь произнес де Голль! А Макмиллан… Тоже не ударил лицом в грязь.

– Мир меняется. – обобщил замминистра общего машиностроения. – И меняется к лучшему.

По телевизору довоенная кинохроника. Алексей Стаханов, Паша

Ангелина, Киров.

– Киров! – с заднего стула радостно подал голос дядя Боря. И объяснил, почему радуется за Сергея Мироновича Кирова. – В тридцать втором году Сергей Миронович приезжал к нам в Акмолинск.

– Да ну…?! – на дядю Борю насмешливо-недоверчиво оглянулся зампредседателя Госстроя СССР. – В самом деле?

– Да…- В эти минуты мой дядя выглядел робким и застенчивым первоклашкой и нисколько не отвечал виртуозной мощи испанского клуба

"Атлетико Бильбао".

– Везет вам…- ернически вздохнул зампредседателя.

Сергей Миронович Киров может и приезжал в 32-м в Акмолинск. А что толку?

Полчаса назад дядя Боря в майке и спортивных штанах ужинал. Он грыз и обсасывал конскую костяшку. Маечная лямка непрерывно сползала с плеча, дядя Боря постоянно поправлял ее и наполовину в жиру с причмокиванием полировал мосалыгу.

В номер вбежала Семка.

– Я привез тебе зефир. – вгрызаясь в кость, сообщил дядя Боря.

– Мен байхамай жепкойдым. – испуганно влезла тетя Баткен.

И тут же получила в лоб лошадиной костяшкой.

Дядя Боря продолжал трапезничать, а тетя Баткен, морщась, терла лоб, и разливала чай. Таким ударом мужика можно опрокинуть навзничь.

А ей как будто все нипочем. Всего лишь немного смутилась.

Оттренировал ее дядя Боря.

Операцию маме сделали и она лежала в трехместной палате на восьмом этаже. Я поздоровался с рыжеволосой соседкой, сел напротив матушки.

Ситок обижалась на меня. Папа улетел в Алма-Ату, а я неделю не приходил к ней.

Мама обижалась не только на меня. Она пытала меня о какой-то

Лауре, с которой папа якобы в отсутствие матушки не терял время даром.

– Я все знаю. Почему ты не говоришь правду?

Сколько можно об одном и том же? Я взмолился.

– Мама, перестань мучать меня!

– В самом деле, перестаньте мучить ребенка. – вмешалась рыжеволосая.

Матушка угомонилась.

Корейцы оттоптали нашим ноги. Ложились костьми, били по ногам.

Особо они преследовали Банишевского и все равно проиграли.

На полях Англии проходило первенство мира по футболу.

Я впервые видел в игре бразильцев. Встречались чемпионы с болгарами. В движениях желто-зеленых проглядывало желание сэкономить силы на будущее. Болгары им подыграли. Они или были в действительности тихоходами, или заранее перепугались бразильцев. С такой, как у них, техникой, да еще с бразильцами, стоять на месте нельзя. Болгары ушли с поля, ничем себя не показав.

Другой матч в этой же подгруппе был куда как интересней.

Португальцы играли с венграми. Бене, Фаркаш технари ушлые. Но

Сентмихаи никуда не годился. Во всех трех голах в ворота венгров повинны нервы вратаря. Сентмихаи отбивал мячи прямо на накатывавших на ворота Эйсебио, Торреса и Симоэса. Португальцы победили 3:1, но по игре венгры были их на голову выше.

В кинозале мое место оказалось рядом с местом студентки

Московского историко-архивного института.

В "Лесных далях" показывали "В джазе только девушки".