Чм66 или миллион лет после затмения солнца

Матушке предстояла операция.

Прошло несколько дней и папа между делом спросил:

– Поедешь в Москву?

Надо ли утруждать себя мечтами, когда все получается само собой, между делом?

Глава 9

Дядина семья – тетя Баткен, дети Клара, Коля, Гуля и Соня – жила в Москве второй год. Квартиру дяде дали на Садовом, в пятнадцати минутах ходьбы от Курского вокзала. Дома на Садовом кольце почти все увешаны мемориальными досками. Вот и на доме, где жила дядькина семья, висели напоминания о том, что когда-то здесь жили и работали художник поэт Самуил Маршак, композитор Сергей Прокофьев и еще какие-то ученые.

На лето семья переезжала в подмосковный пансионат "Лесные дали".

В пансионате Сабдыкеевы занимали две комнатки с кухней в бетонном коттедже. Метрах в ста Москва-река, по другую сторону главный многоэтажный корпус с хорошей, на манер ресторана, столовой, просторной биллиардной, столами для настольного тенниса, огромным кинозалом; рядом с главным корпусом корт для большого тенниса, бадминтонная площадка.

Пока я ехал трое суток в поезде, папа закончил дела и следом за мной прилетел в Москву. С утра мы поехали в Кунцево.

Мама шла нам навстречу по дорожке в полосатой темно-коричневого цвета пижаме. В пижамке она впрямь ситок, или, как называет ее Шеф, ситочек.

Мы прошли к пруду, сели на скамейку.

– Вчера Нуржан приходил. – сказала мама.

– Как приходил? – спросил папа.

– Он с мая здесь… Приехал к Нэльке… Она его прогнала…

Теперь болтается…

О том, что мама в Москве Доктор узнал от Мурата Курмангалиева, с которым столкнулся на выходе из метро неделю назад. В свою очередь про нашу маму Мурату сообщила по телефону тетя Шафира.

Вечером с Колей сходили на футбол. "Локомотив" на "Динамо" принимал "Кайрат". Наши ухандокали "Локомотив" 2:1.

На пансионатовский автобус мы опоздали и остались ночевать в московской квартире Сабдыкеевых. На то время жил в ней папин родственник Макет, приехавший в Москву по делам защиты докторской степени по философии. Дядечка умный, со змеиными глазами.

На следующий день часов в двенадцать зазвенел телефон. Я взял трубку.

– Бек?

Звонил Доктор.

– Где встретимся?

– Здесь рядом есть переулок Гайдара, прямо на Чкалова выходит кинотеатр…

– Знаю, кинотеатр "Спартак". Через полчаса буду.

В Москве посмертное шествие Мэрилин Монро. У кинотеатра выстроилась длинная очередь за билетами на фильм "В джазе только девушки". На воздухе всего двадцать три градуса, а духотища как в

Алма-Ате при тридцати пяти. Еще здесь сильно устают ноги. Визжало тормозами и шелестело шинами, пропитавшееся запахом сдобы и битумных испарений, Садовое кольцо. Москвичи все куда-то сосредоточенно спешат и на ходу поедают пирожки с повидлом, которыми здесь торгуют через квартал.

Не через полчаса, через час я выглядел Доктора в толпе.

– Куда пойдем?

– Я Москвы еще не видел. Может, на Красную площадь? – Поехали.

У меня в кармане 5 рублей. Наэкономил по дороге в Москву.

– Где бы нам с тобой встречу отметить?- спросил я.

– На Арсенальной есть подвальчик.

Кроме шашлыка в шашлычной на Арсенальной имелась копченая осетрина. К рыбе взяли по сто пятьдесят коньяка. Брат дал мне по пачке сигарет "Мальборо", "Кент" и "Честерфильд", прозрачную американскую зажигалку, авторучку и снял с себя шерстяную олимпийку:

– Носи.

– А это что за ручка?

– Ручка трубовая. Паркер.

– Откуда?

– Друг снабжает.

– Какой друг?

– Басар. Калмык из Филадельфии…Вице-президент компании.

– Где ты с ним познакомился?

– У "Националя".

– У тебя нет денег. Ты где ночуешь?

– Не беспокойся. – Доктор засмеялся. – В Москве места всем хватает…

– А этот… калмык из Филадельфии…Чем вы с ним занимаетесь?

– По бабам ездим… Я познакомил с ним Мурата Курмангалиева. Он теперь тоже с нами…

Коньяка выпили в самую плепорцию. Стало хорошо. Я курил "Кент" и периферийным зрением подсекал за реакцией официанток. Доктор с улыбкой ловил торч от моей важности.

– Поехали к Мурату Курмангалиеву?

– А где он?

– В аспирантской общаге на ВДНХ.

– Поехали.

Мурат, Булат, Ажар – дети дяди Урайхана и тети Шафиры. Булат учился на архитектора в Ташкенте, Ажар в Алма-Атинском мединституте.

Мурат стоматолог и самый доступный из детей Курмангалиевых. В Москве с полгода.

– Что новенького в Алма-Ате?- спросил Мурат.

– Про суд над бандой Замирайлова слышали?

– А… Те, что зимой таксистов убивали?

– Ага…Ему, Яуфману и Галанскову дали расстрел. А женщине, которая укрывала их, дали семь лет.

– Что за женщина?

– Там одна… Сорок третьего года рождения…

Мурат и Доктор засмеялись.

– Какая же это женщина? Салажка…

Зашел разговор о казахах, что живут и учатся в Москве.

– Не всех, но аульных я бы уж точно не пускал сюда. – сказал Мурат.

– Почему?

– Своими повадками они дискредитируют нацию.

– Какими повадками?

– Они жопу не моют. – пояснил Доктор.

– Дело не в жопе. – рассудительно поправил Доктора Мурат. – Дело в том, что мы не умеем и не хотим отвечать за себя.

Клара, старшая дочь дяди Бори закончила школу и на учебу отправлялась в Алма-Ату, в Казахский политехнический. От Клары отдаленно навевало чем-то похожим на Радмилу Караклаич, только вот росточком не удалась. Сестра довольна жизнью. За ней ухлестывают приезжие казачата и москвичи, в том числе и шофер дяди Бори Володя.

Коля, брат мой двоюродный, как и его отец, вещь в себе. Про него можно сказать, что он слишком прост. Хотя на самом деле сложнее простого человека на свете никого нет. Коля закончил 8-й класс в школе рядом с Казахским постпредством и ощущал себя москвичом. Гуля младше меня на два года, но с ней то труднее всего. Умная, наблюдательная, жесткая. Самая младшая из Сабдыкеевых – Соня, или как мы ее называли, Семка, милейшее создание. С ней легко и просто.

Если есть хоть какая-то правда в суждении о том, что чего стоит мужчина, можно судить по его женщине, то жена дяди Бори тетя Баткен вносила в это, ничем не доказуемое утверждение, полную неясность.