Что мне делать без тебя?

Карен внимательно и хладнокровно рассматривал милашку Дину. Конечно, если бы не Олеся, он не упустил бы своего шанса, но сейчас уже все точки расставлены. Теперь нужно постараться не обидеть девочку.

– Я не ожидал ничего подобного, - осторожно начал Карен.
– Спасибо тебе за такую искренность, хотя, мне кажется, в жизни она только вредит. И не заметить тебя нельзя, ты ошибаешься. Просто сейчас я, наверное, чересчур увлекся книгами, хочу успеть сделать как можно больше до университета. Все вечера напролет просиживаю в библиотеке.

Знала бы Дина, где находится та библиотека! И ей как раз захотелось об этом узнать.

– А где ты занимаешься? Я бы с удовольствием посидела с тобой.

Карен усмехнулся.

– Простите, мисс,- он галантно склонил красивую голову, - но только сидеть там ни к чему. Я буду здорово отвлекаться. Поэтому вынужден поблагодарить и отклонить ваше любезное предложение.

Дина закипела. Красавица не привыкла к отказам, тем более в ответ на ее удивительно откровенное заявление. Этот мальчишка с армянской кровью слишком много себе позволяет: он посмел отвергнуть саму Дину Умберг, от которой без ума вся мужская половина школы! Но ссориться с ним было выше сил и без того уже измученной Дины.

– Чувствую себя, как вареная морковка в кипящем супе, - тихо сказала она.
– Сегодня отвратительная погода... Я всегда думала, что если человек очень хочет, он может все.

– Твой девиз не пройдет нигде! Мы очень мало можем, - отозвался Карен.
– Для проверки выдави из тюбика крем и вдави его обратно. Прости, но я считал, что ты умнее.

– А я считала, что ты вежливее, - отпарировала Дина.
– Оказывается, ты просто хам!

– Обойдемся без ссоры, мисс?
– примирительно предложил Карен.
– По-моему, вам и так уже достаточно...

И он показал глазами на Люду Фомичеву, переминающуюся с ноги на ногу в отдалении. Дина согласно кивнула.

– Мне - так уж вполне! Наелась на всю жизнь! Ну, за что она меня так ненавидит?

– Да уж есть за что!
– ответил Карен, развеселившись.
– Видишь, какие у тебя глаза, волосы, пальцы? Видишь, какое у тебя чудесное платье, какой темный красивый загар? Ни у кого в мире нет такого загара! А ты еще спрашиваешь, за что!

– Запомнил, обрадовался!
– пробормотала немного смутившаяся, но довольная Дина.
– Понятно, почему ты у нас лучший ученик! С такой-то памятью...

– Ты одна такая на свете, Дина!
– продолжал Карен и неожиданно взял ее за руку.
– Почему ты не замечаешь этого?

На свете все уже было, все уже повторялось сотни раз, тысячи раз... Кому-то уже говорили такие слова... И уже многие прошли страшной, опасной дорогой обмана, лжи и разочарований, на которую неосторожно ступил сейчас Карен. Он вдруг захотел поиграть с хорошенькой Диной в любовь, как кошка с мышкой, - бедная Дина, подарившая ему Сонечку! Бедная Сонечка, подарившая ему любовь!..

Дина покраснела так, что от ее щеки свободно можно было прикуривать.

– На нас смотрит Людка, - невразумительно пробормотала Дина.

Ни она, ни Карен понятия не имели, что не одна Люда внимательно наблюдала за ними.

– Тебя это смущает? Странно! Пусть все смотрят - ты же сама хотела этого! Пусть смотрят всегда и всегда завидуют!

– Не надо!
– испуганно попросила Дина, нехотя отбирая свою руку.

– Я Людки боюсь!

– Боишься?
– удивился Карен.
– Ты - и боишься?! А как же кастет?

– Да, я - и боюсь...
– тихо ответила Дина.
– А вчера не боялась... Но сегодня очень непохоже на вчера или на позавчера... Я пойду, Карен...

– Хорошо, мисс, как вам будет угодно, - снова учтиво поклонился мальчик.
– Мне правильно кажется, что недоразумение между нами ликвидировано?

– Да уж, - усмехнулась Дина.
– С тобой никакие недоразумения невозможны.

– А разве это плохо?
– спросил Карен, но Дина прощально махнула рукой и пошла к стоянке машин.

Молчаливая Люда тотчас двинулась следом.

Олеся задумчиво курила. Что намерена делать Люда? Почему она с таким маниакальным упорством преследует Дину? И бесконечный отвратительный туман... А мальчик слишком много себе позволяет. Эти галантные поклоны, прикосновения к милым, нежным ручкам...

Олеся резко встала, погасила сигарету и вышла из школы. Карен закачался от радости с пятки на носок, как ребенок. Усталая Олеся подошла к нему и недобро посмотрела в глаза. Мальчик сиял, даже не пытаясь спрятать бьющее через край ликование и с нетерпением ожидая, когда можно будет остаться с Олесей наедине и разом отпустить все тормоза. Он по-детски зажал на руке три пальца, радостно припоминая, сколько раз был уже близок с Олесей.

– Мы не должны больше видеться, - сухо и равнодушно, как показалось Карену, произнесла она.
– Это совершенно ни к чему. Позже ты сам все поймешь. Я намного старше тебя, хотя, очевидно, не намного умнее...

Мир, в котором были только Карен и Олеся, разрушился. Оказалось, что уничтожить его легко и просто. Он был такой непрочный, их маленький и большой мир на двоих. Смутно юный Джангиров догадывался, что все равно они не могли бы просуществовать в нем долго.

Кровь отлила от лица Карена. Он судорожно сжал кулаки и шагнул к Олесе с таким выражением, что, наверное, был способен сейчас ее ударить.

– Старше, моложе!
– закричал он.
– Опять начинается все сначала! Что за дурацкая возрастная дискриминация! Мало вам всем, видно, национальной, теперь еще к возрасту привязались! Вечно во мне чего-нибудь недостает: то лет, то образования, то опыта жизни! Нигде нет и не может быть никаких законов о разнице возрастов! При чем тут это, ну при чем?! Должно быть совсем другое, и абсолютно безразлично, сколько кому лет, у кого какой цвет кожи, рост и вес! Разве это главное, ну скажи, разве это?!

Олеся прекрасно понимала его правоту. Сраженная бесконечной усталостью и внезапной вспышкой Карена, она сознавала всю глупость и своего положения, и своего последнего заявления. Мальчик был совершенно прав.

– Вы все бесчувственные!
– кричал он.
– Все без исключения! И ты в том числе! Но не думай, что ты все так спокойно и быстро решила! За меня и вместо меня вообще никто не имеет права ничего решать! Даже ты! И ты отсюда сейчас без меня не уедешь! Я тебя одну просто не отпущу! Мы поедем только вместе и только к тебе!