Что мне делать без тебя?
Шрифт:
Олеся покорно сложила на коленях руки, готовясь терпеливо слушать долгое обсуждение собственного характера и бесчисленные упражнения в дурацких остротах, но, к счастью, явились Полина и Стас. Мускулистый, подвижный, слегка простоватый и явно очарованный Полиной юноша сначала понравился Олесе. Его немного смутили чересчур внимательные взгляды, и Олеся поспешила усадить всех за стол. По лицу Полины бродила обычная неопределенная улыбка. Карен мгновенно радостно схватился за нож и вилку.
– С тех пор, как ты живешь отдельно, Поля, здесь все перешли на лечебное голодание. Поэтому ваш сегодняшний визит для
Полина мило наклонила головку, ее блуждающая улыбка стала ласковой и признательной.
– Мы можем бывать у вас часто, - сообщила она.
– А почему не пришел Левон?
Растерялся даже хладнокровный Карен. Глеб поправил очки. Олеся в испуге уставилась на дочь.
– Не смог, - коротко объяснил Карен и сразу сменил тему.
– Как успехи в теннисе? Что говорит тренер?
– Тренер доволен, - включился в игру Стас.
– Хотя Полина иногда ленится. Глеб Иванович, - почтительно обратился он к Витковскому, - я бы очень хотел автограф. Если можно.
И он вытащил из кармана книжку Глеба. Пока тот подписывал ее, Олеся пыталась догадаться, какой новый сюжет зреет в голове дочери. Что за неуместный вопрос о Левоне? Карен безмятежно ел, изредка поглядывая то на жену, то на Полину, и усмехался. Потом он снова заговорил со Стасом, прекрасно понимая, что от женщин ждать многого не приходится и можно рассчитывать только на себя и на Глеба. Но тут Полина показала новый фокус. Она внезапно побледнела, прижала ладонь ко рту и выскочила из-за стола. Олеся бросилась за ней. Склонившись над раковиной, Полина мучилась приступом тяжелой рвоты, пытаясь побыстрее избавиться от съеденного.
– Неужели отравилась? Попей водички!
Полина прижалась к ее руке и застонала.
– Что же ты могла съесть?
– по-настоящему испугалась Олеся.
– Мы ведь только что сели. И здесь ничего не должно быть плохого. А что ты ела сегодня дома?
– Не сегодня, - простонала Полина.
– Это не сегодня, мама. Это уже не первый день. Только положу что-нибудь в рот - и сразу выворачиваюсь наизнанку!
Олеся похолодела. Она догадалась.
– Почему ты не сказала мне раньше?
Хотя что изменило бы признание дочери...
– Я думала, пройдет, - лепетала Полина.
– Можно, я пойду лягу?
Олеся отвела ее в спальню и уложила. Вскоре заглянул Карен.
– Чем-нибудь помочь?
Олеся вяло покачала головой: чем тут теперь поможешь?
– Ты развлекай там Стаса и папу. Я скоро приду.
Но Карен приблизился к Полине.
– Тебе ничего не нужно, Поля? Оставайся сегодня здесь, по-моему, тебе трудновато будет добраться до дому.
– Стас довезет, - пролепетала Полина.
– Спасибо, Карен... У меня просто сильно разболелась голова.
– Я так и понял, - кивнул он.
– Просто загадка, что бы все женщины делали без этой спасительной головной боли?..
Он вышел.
– Полина, - решительно сказала Олеся, - ты принимаешь хоть какие-нибудь меры предосторожности, когда спишь со Стасом?
На лице Поли она увидела выражение полнейшего непонимания и удивления.
– А разве нужно? Я не знала... Ты думаешь, он мог меня чем-нибудь заразить?
Олеся
чуть не заплакала от отчаяния. Такой степени непонятливости и отрешенности не ожидала даже она.– Полина, тебе шестнадцать лет, ты должна думать о последствиях... О любых... И о беременности в том числе. Мы же с тобой говорили об этом...
Полина растерянно провела рукой по лицу.
– Ты думаешь...
– По крайней мере, - прервала ее Олеся, - ты могла бы для начала посоветоваться со мной!
Полина удивленно подняла прислушивающиеся брови, в точности повторив манеру матери, которой она когда-то пленила Валерия.
– Я не думала, что это может быть так сразу...
– По-моему, это очевидность, - пробормотала разом обессилевшая Олеся, - Тебе немедленно нужно к врачу!
Снова неопределенное движение бровей... Олеся вышла из себя.
– Ты что, совсем ничего не понимаешь? Ты собираешься рожать?
Полина меланхолично и неторопливо поднялась.
– Пойдем, мама. Там нас ждут и беспокоятся.
Конечно, их давно ждали и беспокоились, но Олеся напрочь потеряла всякую способность ориентироваться в обстановке, говорить и замечать происходящее. Она очнулась лишь тогда, когда Глеб осторожно поцеловал ее, прощаясь, и увел Полину и Стаса. Карен сидел рядом с ней, покачивая ногой и зацепив локтем ее руку.
– Я все уберу, можешь спокойно сидеть дальше. Но я тебе так делать не советую. Лучше поделись со мной: что там у девочки?
– У девочки ребенок!
– выпалила Олеся и всхлипнула.
– И она хочет его рожать!
Карен хмыкнул.
– Только не начинай, пожалуйста, сразу рыдать. Дети - это совсем неплохо. Как я когда-то просил тебя, но ты отказалась наотрез! Они собираются пожениться?
– Никто не собирается! И она - прежде всего!
– А чей это ребенок?
– вдруг спросил Карен.
Олеся возмущенно выдернула руку и мгновенно вспылила.
– Ты прекратишь когда-нибудь свои дурацкие шутки?! Не знаешь чей?
Карен задумчиво посмотрел на нее.
– Этого не знает никто. Ни ты, ни я, ни сама Поля. Дело в том, что у тебя неполная информация. Кроме Стаса, девочка параллельно спит еще с Левоном. Уже четвертый месяц...
Если бы в комнату сейчас вошел инопланетянин с рожками на голове, Олеся удивилась бы значительно меньше. Она затихла, в замешательстве глядя на мужа, и, видимо, что-то в ее лице ему опять очень не понравилось.
– Не волнуйся, Леся, - быстро сказал он, обнимая ее.
– Тут нет ничего страшного. Лев любит Полину. А теннисист - крохотное, минутное увлечение, и не увлечение даже, а так, пустячок.
– Хорош пустячок...
– прошептала Олеся.
– Как-то на нас все всегда сваливается... Я не уверена, что ей вообще можно рожать. А Левон знает?
– Про ребенка или про Стаса?
Олеся махнула рукой.
– Хоть про кого-нибудь...
– Лев рассказал мне лишь об их отношениях. Похоже, ни о чем другом он не подозревает: девочка немножко водит его за нос, ничего, это ей даже идет. Пускай рожает, не трогай ее. Только...
– Он отодвинулся.
– Только... Попробуй, если, конечно, сможешь, все же развести ее с тренером. Я не собирался тебе ни о чем говорить, но так получилось. Впрочем, я думаю, они очень скоро расстанутся сами.