Что такое Израиль

Вертикальная шахта опускается к подземному руслу куда выше, неподалеку от двух полуразрушенных зданий. Одно из них – типичный вели с полукруглым сводом. Никто не привязывает тут лент и не приносит обетов. Железный люк закрывает зев шахты. Его можно откинуть и осторожно спуститься вниз по железной лестнице. Вы окажетесь в туннеле, просторном зале с несколькими ответвлениями. Каменотесы, жители погибшей Субы, немало постарались, разрабатывая источник: на несколько десятков метров врубились они в гору, чтобы добраться до этого места, где соединяются несколько подземных потоков. Можно пойти вдоль по туннелю вниз, туда, где брезжит свет сквозь дыры в кровле главного нижнего выхода. Мой пятилетний сын смог вылезти и там на поверхность, но человеку постарше это уже не удалось бы. Поэтому, посмотрев на запертую дверь, вернитесь обратно по туннелю и вылезайте наверх.

Дорога, огибающая холм Субы, когда-то была главной, но сейчас машины дают крюк по шоссе, а дорогу, что обегает Субу, кибуцники Цовы перегородили щитом с надписью: «Частное владение». Заглянуть в Цову, наследницу Субы, непросто. Там, где палестинский крестьянин пригласил бы нас на чашку кофе, кибуцник сухо спрашивает, что мы тут делаем, и проверяет документы. Различие разительно: крестьянин отвечает на вопросы, кибуцник отмахивается от них и уходит, выпроводив путника.

(В последние годы кибуцники Цовы занялись туристическим бизнесом – построили гостиницу, открыли кафе, разрешили въезд на холм, постригли траву возле источника и цивилизовали его.)

Герои затянувшегося вестерна, кибуцники, в особенности старшее поколение, любят являть суровое обличие, демонстрировать хмурость и неприветливость, за которыми должно по идее скрываться золотое сердце.

Гостеприимство не свойственно израильтянам Нагорья, еще менее жовиальным, нежели израильтяне Побережья. Гостеприимство процветает в шатрах, живет в маленьких домах у ручья, но увядает в жилищах из бетона. Городская жизнь, которую избрали израильтяне – в том числе и кибуцники, живущие на городской лад, – вкупе с многовековой изоляцией и традициями гетто привели к тому, что израильтяне мало гостеприимны. Русских евреев с их хлебосольными традициями обычно шокирует на первых порах, что их новообретенные родственники отсылают гостей домой перед ужином или отделываются чашкой чая, наливают рюмки в другой комнате, чтоб не попросили по второй, а вместо обеда кормят сухарями и тертыми бобами.

Палестинцы тоже не всегда режут жирного барашка, но потчуют гостя чем богаты, соблюдая традиции гостеприимства.

Легенда рассказывает, что однажды праотец евреев и палестинцев Авраам посетил своего сына Измаила, родоначальника арабов. Измаил был в это время на охоте, и Авраама встретила жена сына. Она не узнала старика, не напоила его, не накормила и послала подальше. Уезжая, Авраам велел передать Измаилу: «Проезжал, мол, тут один старик из-под Хеврона, сказал: плохо у тебя вбит опорный кол шатра». Жена передала Измаилу эти слова, Измаил все понял, прогнал ее и взял себе другую жену. Снова приехал Авраам и снова не застал сына. Но новая жена, хоть и не узнала в путнике свекра, помогла ему слезть с верблюда, напоила его водой, испекла ему свежих лепешек в путь. Не дождался сына Авраам, только велел передать, что теперь опорный кол шатра в полном порядке.

Судя по визиту в еврейские поселения, занявшие место палестинских деревень, история в 1948 году разворачивалась прямо вопреки легенде. Но даже на фоне прочих не слишком гостеприимных израильтян кибуцники как-то особенно неприветливы. Отчасти по этой причине их недолюбливают в современном израильском обществе. Появляясь в бедных городских кварталах во время предвыборной кампании, они часто слышат: «Если бы мы пришли к вам вот так, запросто, вы бы вызвали полицию, чтоб нас прогнали». Действительно, когда городская еврейская беднота, традиционно голосующая за правую партию Ликуд, пробовала заявиться в кибуцы с предвыборной пропагандой, кибуцники выбрасывали незваных гостей, и дело не один раз доходило до вызова полиции.

Особенно остро ощущают гордыню и заносчивость кибуцников восточные евреи, вроде тех, что поселились у подножия Кастеля, в Маоз-Ционе, или в нескольких километрах к юго-западу, в городке Бейт-Шемеш, о котором писал Амос Оз, кибуцник из Хульды. Дело в том, что кибуцы нанимали восточных евреев на работу в первые годы массовой иммиграции и доброй памяти по себе не заронили.

Но оставим в стороне вопрос о том, хороши кибуцники или плохи – есть и такие, и другие, – и лучше попробуем уяснить место кибуца в израильской идеологии и этосе. Правильнее всего сравнить кибуцы со средневековыми монастырями. И те и другие владеют многими землями, полями и лугами, но право собственности тех и других завуалировано: монахи владеют землей от имени церкви, кибуцники – от имени еврейского народа.

У них есть и общие достоинства: монахи и кибуцники – более культурная часть населения, возвышающаяся над мужиками и горожанами. Монахи и кибуцники – идеалисты, стремящиеся к общинной жизни, простоте, естественности, отказывающиеся от роскоши и излишеств, что, конечно, не мешает им драть три шкуры с мужичья. «Право мертвой руки» [27] охраняет их богатство – кибуцы и монастыри могут только богатеть.

Это сравнение поможет нам разрешить загадку, которая немало волнует самих кибуцников: почему кибуцы вызывают такую ненависть израильских «низов»? Что сделать, чтоб этого не было? Чтобы ответить, подумаем, почему в Средние века монастыри были ненавидимы, а сейчас никого особенно не беспокоят.

27

Духовенство, владевшее тем или иным имуществом, не могло передавать его по наследству и отчуждать без согласия церковной общины. – Ред.

Средневековые революционеры стремились разжечь ненависть к церковникам, создав образ монаха – обжоры и выпивохи. В 1977 году в сознании израильских «низов» сложился образ кибуцника-миллионера у плавательного бассейна. А если бы монахи были худы и босы, как Франциск Ассизский? А кибуцники жили в бараках сороковых годов? Это ничего бы не изменило – не роскошная жизнь монахов и кибуцников, не их развращенность, но их собственность на средства производства является причиной конфликта. Пока заводы и земли находятся в руках кибуцников – неважно, сидят ли они у плавательного бассейна или вкалывают по-черному, – они остаются коллективным эксплуататором. Вульгарные социалисты любили рисовать карикатурную, подчеркнуто отвратительную рожу капиталиста, кулака, эксплуататора, недочеловека, жирной и жестокой твари. Однако марксизм не имеет ничего общего с этой романтикой. Марксизм учит, что интересы самого распрекрасного капиталиста – кибуцника или Энгельса – расходятся с интересами самого неприятного пролетария – марокканца из Бейт-Шеана или манчестерского фабричного рабочего.

Поэтому при всей нашей симпатии к идее коммунизма и коммун, при всей приязни к основателям кибуцев надо признать, что сегодня кибуцы стали коллективным эксплуататором и полуфеодальным землевладельцем.

Ненависть к монастырям исчерпала себя, когда у них отобрали земельные угодья. Видимо, в подобном случае исчезнет и ненависть к кибуцам.

Богатство и расцвет кибуцев также связаны с изгнанием 1948 года и последующими событиями. Кибуцы до 1948 года были гораздо более слабы экономически, во многих из них серьезно подходили к идее равенства. После провозглашения независимости хорошо организованные кибуцы смогли оказать непомерное влияние на израильскую политику. Во всех социалистических правительствах Израиля до 1977 года кибуцники занимали несколько важных постов. Поэтому кибуцам достались хорошие земли при дележе 1948 года. Приехавшие восточные евреи либо получили земли похуже, либо вовсе застряли в городках развития, где никакой работы не было. Многие из них стали работать на кибуцы как наемные рабочие.

В те же дни страны Запада выделяли Израилю огромные кредиты на развитие экономики. Политически влиятельные кибуцы смогли истребовать средства на развитие своей промышленности, и на их заводах тоже трудились жители городков развития.

В наши дни кибуцы все больше и больше ощущают себя осажденными крепостями, окруженными враждебными туземцами. Отношения с окружением у кибуцев складываются неудовлетворительные. Кибуцникам и в голову не придет поехать за покупками или развлечениями в ближайший городок: Тиверию, Бейт-Шеан или Афулу. Кибуцники, как правило, совершают покупки через Объединение кибуцев или делают их в Тель-Авиве. Они не тратят свои доходы на месте, что тоже не способствует хорошим отношениям с горожанами.

Чтобы увидеть кибуц с человеческим лицом, стоит выбраться из Нагорья и отправиться на север, где на плодородных долинах Иордана, Кинерета и Изреэля расположились старые, устроенные кибуцы. Я прожил более года в этих местах, где здоровенные парни в синих рубашках тягают спозаранку гроздья бананов, где зреет виноград, где рыбаки уходят поутру ловить рыбу в Кинерете, где по вечерам молодежь пляшет в амфитеатре Цемаха. Северные долины – это целая кибуцная страна, трудовая, спокойная, привлекательная. Страшное несоответствие страны и людей, заметное в горах Иудеи, не ощущается в Долинах. Бетонные дома не контрастируют с арабскими виллами, старых арабских сел и следа нет, они не тревожат совесть. Долины были чистым, новым местом, малонаселенным, пригодным для ведения сельского хозяйства современными методами.