Чудесные куклы барышни-попаданки

— Таня, ты умеешь нянчиться с детьми? — спросила я.

Мы говорили о том, что мне нечем ей платить. И что она вольна уйти и искать новую работу. Однако Таня наотрез отказалась меня покидать. Заявила, что пообещала моему батюшке заботиться обо мне. Еще и умоляла не прогонять. Влад дал ей какие-то деньги, на еду и всякие нужды, и она уверяла, что этого хватит нам обоим.

Надолго ли…

Но Влад пообещал, что не оставит в беде, и я ему верила.

— Невелика наука, — ответила Таня. — Барышня, вы, никак, задумали пристроить меня в семью с детьми? Не пойду.

— Нет, Таня. Ребенок мой. Маленькая девочка, год от роду.

Таня охнула и всплеснула руками.

— А я чувствовала! Чувствовала, что добром это не закончится! — воскликнула она. — Ужом вокруг вас вился! Аспид!

— Если ты об отце ребенка, то я ничего о нем не помню, — холодно произнесла я. — И не хочу вспоминать.

— Так вас к тетке услали, когда…

— Таня, пожалуйста! — взмолилась я. — Не надо ворошить прошлое. У меня есть дочь, скоро я ее заберу. Ты сможешь заботиться о ней, как няня? Или… научить меня?

— А как же Владислав Николаевич? — не унималась Таня. — Что он скажет?

— Все в порядке, он об этом знает.

Таня опять охнула, на ее глазах выступили слезы. Похоже, ее до глубины души растрогало то, что Влад безропотно принимает моего ребенка. Откровенно говоря, я и сама была озадачена его реакцией. Пусть он бастард, но не простой. И оставаться мужем женщины с ребенком… Пожалуй, это мужественный поступок для человека его происхождения и положения.

— Таня! Ты не ответила.

— Ой, приносите скорее вашего младенчика, — замахала руками она. — Только где его… ее разместить…

— Владислав Николаевич обещал помочь.

Я отметила, не без горечи, что мне стало легче произносить эту фразу. И, соответственно, относиться к помощи Влада, как к чему-то… естественному.

«Я все ему верну. Обязательно. Отплачу добром за добро», — пообещала я себе.

Влад вернулся около семи, окинул меня восхищенным взглядом. Таня выбрала платье, подходящее, по ее мнению, случаю. А я не возражала. И волосы она уложила в простую прическу. Так чем тут любоваться?

— Ты чудесно выглядишь, — произнес Влад. — Пойдем.

Он предложил мне руку, я на нее оперлась, и из квартиры мы выплыли, как пара молодоженов.

Оказалось, что особняк княгини Нестужевой расположен буквально на соседней улице, и на дворец абсолютно не похож. Обычный дом, ничем не отличающийся от соседних. Он не утопал в зелени, как купеческие дома в Замоскворечье, но находился в глубине небольшого сада, за решетчатым забором. Вдоль дорожки, ведущей от ворот к крыльцу, росли цветы. Они же украшали клумбы. Или, как их тут называли, грядки.

Лидия Алексеевна встретила нас в гостиной… как-то запросто, без ненужного жеманства и «соблюдения протокола». И дом внутри был обычным, без изысков и роскоши, хотя и обставлен со вкусом. Цвета обоев, мебели и занавесей гармонировали друг с другом. Хозяйка определенно нашла баланс между элегантностью и уютом.

— Я рада, что ты пришла, — сказала Лидия Алексеевна, подходя ко мне. И повторила слова сына: — Ты чудесно выглядишь.

— Вы тоже. — Я поспешила вернуть комплимент.

— Да, мама, — поддакнул мне Влад.

И в этом не прозвучало ни капли фальши: простое, почти домашнее платье, не умаляло достоинств княгини, а отсутствие драгоценностей — подчеркивало изысканность вкуса. Сейчас я поняла, что мать и сын похожи не столько внешне, все же черты лица Влада можно назвать грубоватыми, сколько манерами и… Кажется, это называется «внутренний мир»? От них обоих словно шло какое-то особенное сияние, не видимое глазу, но отчетливо ощущаемое.

— Проголодались? Уверена, что Влад и не завтракал. Проходите в столовую. Владушка, проводи.

— Ты не завтракал? — шепотом поинтересовалась я, когда Влад помогал мне сесть за стол.

Он ничего не ответил, лишь улыбнулся. А я забеспокоилась. Не должна ли я, в свою очередь, заботиться о том, чтобы муж вовремя ел? Влад не ждет, чтобы я вела себя, как законная жена, но…

Это ведь не сложно.

Стол был накрыт безупречно. Белоснежное, накрахмаленное, серебряное и фарфоровое с позолотой… не пугало. А вот ужин скорее походил на обед. Сначала нам подали суп, после — мясо с гарниром, а потом и десерт — мороженое со взбитыми сливками и ягодами.

Вести беседу Лидия Алексеевна определенно умела. Она непринужденно занимала нас разговором, вовлекая в него и Влада, и меня, и обсуждали мы отнюдь не то, что ее волновало. И только когда нам подали чай в гостиной, а слуги удалились, Лидия Алексеевна потребовала:

— Рассказывайте.

Глава 34

Глава тридцать четвертая, в которой Владиславу улыбается удача

Влад

Рассказывать о свадьбе Влад предоставил Марьяне. Во-первых, они не договаривались, о чем сообщать матушке, а о чем умолчать. Во-вторых, так Влад не нарушал обещание, данное батюшке. В-третьих…

Марьяна ничего не утаила. И это убедило Влада, что в выборе жены он не ошибся. Или не он… а тот, все устроил? Если с этой точки зрения, так Владу впору благодарить тех, кто обокрал Марьяну, а не проклинать.

Не было бы счастья, да несчастье помогло!

И матушка довольна. Обеспокоена, это заметно. Но и довольна тоже. Марьяной. Нравится ей невестка. И Марьяна зря надеялась, что матушку испугает внебрачный ребенок.

Они и смотрелись хорошо вместе. Влад сидел чуть поодаль и любовался обеими. Матушка, конечно, выглядит старше, но ей и положено. А в остальном… Марьяна зря на себя наговаривала. Влад специально не предупреждал ни о том, каким должно быть платье, ни о том, что вычурность матушка не переваривает, а Марьяна… угадала. Или, что вернее, от природы обладала хорошим вкусом. И ведет она себя без жеманства, без заискиваний — просто и вежливо.

Влад даже улыбнулся, когда Марьяна, закончив рассказ, пожаловалась матушке:

— Ваш сын разводиться не желает. Но вы же понимаете, что я ему не пара!

Матушка только фыркнула в ответ. И на Влада взглянула.

— Не желаешь? — спросила она вроде бы строго.

Однако Влад заметил смешинки в ее взгляде.

— Не желаю, — коротко ответил он. — Мама, может быть, тебе удастся убедить Марьяну, что я… хороший?

Он шутил. И поддразнивал жену. А она повелась сразу же.

— Я никогда не говорила, что ты плохой! — возмутилась Марьяна. — Это я… я…